После постановки Владимиром Путиным задачи укрепления государства и «вертикали власти» (в самом начале его правления) идея преодоления демографической катастрофы, оказавшаяся в центре седьмого Послания Президента РФ Федеральному Собранию, является вторым приоритетом, который полностью поддерживается населением России. Это хорошо понимает сам президент: «В обществе есть консенсус в понимании того, что мы должны в первую очередь решить именно эту, ключевую для всей страны проблему».

Не менее важной является и четко обозначенная президентом ставка на стимулирование рождаемости. Действительно, именно в повышении рождаемости, в конечном счёте, лежит ключ к решению демографической проблемы.

К сожалению, политическая воля Путина и на этот раз оказалась не подкреплена методологическим и предметным уровнем подготовки вопроса со стороны правительства. Набор предложений в Послании строится по принципу набора бюрократических «мер», которые выглядят более чем эффектно в плане временных политтехнологических побед, однако дадут незначительный практический эффект или даже принесут прямой вред. В очередной раз стало очевидно, что разрыв между пониманием президента и профессиональной квалификацией готовящих и исполняющих его решения министров является уже не просто большим, но катастрофическим.

Вся часть Послания, посвящённая демографии, производит впечатление несистемного и поверхностного представления о демографической проблеме и отражает, очевидно, магическую веру профильных чиновников в то, что им удастся уговорить или закидать деньгами фундаментальнейшую мировую проблему. Вероятно, общее направление движения мысли (mainstream, так сказать) у них идёт от монетизации льгот к монетизации жизни в целом.

Сразу оговоримся: любое повышение выплат матерям является благом в нынешней ситуации гигантского недофинансирования даже простого воспроизводства условий и обстоятельств жизни большинства населения. Социально-имущественное расслоение у нас достигает 15 и более децилей при отсутствии действенных механизмов перераспределения доходов в пользу бедных категорий. Поэтому неумно и преступно разглагольствовать о том, что, мол, у нас мало рожают, поскольку мы почти как благополучная Европа, а не как «дикая Азия или Африка», что рождаемость на относительно бедном Кавказе выше, чем рождаемость в богатой Москве и т.п. и делать «естественные» выводы о ненужности мер экономической поддержки.

По разным подсчётам, простое воспроизводство населения в стране требует увеличения зарплат и выплат минимум в 2-3 раза при сохранении прочих условий (а они, отметим, не сохраняются: образование и медицина всё в большей степени становятся платными, растут также общие базовые услуги и цены на товары, любые повышения выплат быстро «съедает» инфляция). Поэтому все предложенные в Послании меры поддержки и выплаты следует приветствовать. Они нужны и важны — однако, лишь в малой степени касаются самой проблемы.

Подробное изложение позиции общественного ДВИЖЕНИЯ РАЗВИТИЯ по демографической проблеме представлено в проекте Демографической доктрины России , разработанном Институтом мирового развития по заказу Движения. Здесь же хотелось бы пояснить основания критики и обрисовать корень и узлы демографической проблемы, дать собственную версию ответа на вопрос: как перестать вымирать?

Итак, Послание. Прежде всего, в озвученных предложениях отсутствует целевая функция. Примем законы, увеличим пособия, будем женщинам деньги перечислять на счёт — и что и к какому сроку должно в обязательном порядке произойти? Снижение темпов депопуляции? Остановка депопуляции? Переход от устойчивого снижения населения к его росту — если так, то когда и к какому?

Этот момент бесцельности является родовой чертой и таких инициатив как национальные проекты. В них неясно главное: что должно в итоге произойти и кто за какие контрольные целевые показатели отвечает.

Далее. По-прежнему не определено, что имеется в виду, когда мы говорим о демографии. То ли речь идёт об арифметическом убывании населения вообще, и его можно компенсировать какими-то мерами вроде массового завоза мигрантов (из того же Китая, скажем, — это уже много лет пропагандирует Ж. Зайончковская). То ли речь идёт о собственном населении, и тогда надо обсуждать деформацию и слом самой структуры и режимов воспроизводства народов России.

В ситуации вымирания страны демография может и должна означать управление воспроизводством собственного населения. И это с необходимостью требует полного исключения миграции из демографии, разделения наук и практик демографии и миграциологии. Но в Послании по инерции перечисляются очевидные, казалось бы, из учебников, «три базовые фактора демографии»: «Первое — снижение смертности. Второе — эффективная миграционная политика. И третье — повышение рождаемости».

Что означает постановка в этот ряд «миграционной политики»? Отказ от труда разбираться с характером воспроизводства собственного населения и прямой или подспудный расчёт на «завоз» населения извне, на фантазии о том, что мигранты, мол, спасут Россию. Или миграция — или повышение рождаемости собственного населения. Не определившись здесь, дальше никуда не продвинемся. Более того, даже «завлекая» и «перевозя» в Российскую Федерацию лучших в культурном и квалификационном плане мигрантов, ассимилируя и интегрируя их, превращая в «местное» население, будем и их по необходимости встраивать во всё те же деформированные и античеловеческие, людоедские по сути, режимы воспроизводства.

Но структура и режимы воспроизводства в Послании не затрагиваются. И это видно по набору предложенных мер. Вроде бы в своей массе они направлены на повышение рождаемости через «поддержку женщин, принимающих решение родить и поднять на ноги ребенка. Во всяком случае, сегодня мы должны стимулировать рождение хотя бы второго ребенка». Однако никакого существенного и долговременного роста рождаемости из этих мер не произойдёт.

Более того, если меры по подталкиванию женщин к рождению дополнительных детей не будут сопровождаться системной работой по демографическому развитию, то они выступят дополнительным механизмом разрушения российской семьи и никак позитивно не скажутся на демографических процессах. Страна по-прежнему будет вымирать — вместе с вымиранием окончательно униженных и лишних в этом феминистском мире мужчин.

Мало того, что в Российской Федерации сегодня, по точному выражению нашего ведущего демографа, профессора Леонида Рыбаковского, «африканская смертность»: ежегодно в расчёте на тысячу населения умирает в 2 раза больше людей, чем в Европе и США. Но даже в самых отсталых территориях Африки не умирают в основном в наиболее работоспособном возрасте — это уже исключительно российская специфика. Вероятность смерти в возрасте от 15 до 60 лет в нашей стране в 3 и более раз выше, чем в странах Старой Европы.

Не случайно именно это стало содержанием доклада Всемирного банка «Умирая слишком молодыми. Проблемы высокого уровня заболеваемости и преждевременной смертности от неинфекционных заболеваний и травм в Российской Федерации и пути их решения» (Dying Too Young), опубликованного в ноябре 2005 года.

И главными среди этих «умирающих слишком молодыми» являются мужчины. Ожидаемая продолжительность жизни сегодняшних 16-летних россиян уже ниже, чем в 1913 году! Отсюда и продолжительность жизни мужчины в России составляет неполные 59 лет — ниже, чем в Египте (Африка) и Боливии (Латинская Америка). Аналогичный показатель в Старой Европе составляет в среднем 74 года.

В итоге мы имеем в стране прямую нехватку мужчин. На 1147 женщин в стране приходится 1000 мужчин, тогда как для придания стабильности семье и положительной динамики росту рождаемости необходимо превышение числа мужчин над женщинами как минимум на 5 процентов.

Не изменяя существующей половозрастной структуры, не восстанавливая количество, «качество» и статус мужчин, мы ничего не сделаем с нынешней демографической ситуацией. А российская семья и дальше будет разрушаться. Именно в определении истинных причин сверхсмертности молодых мужчин лежит ключ к пониманию демографической проблемы России.

Первопричина такой сверхсмертности — духовная, в продолжающейся депрессии населения, которая вызвана утерей смыслов, неудовлетворённостью сегодняшним днём и неуверенностью в дне завтрашнем. Общая депрессия ухудшает здоровье и увеличивает смертность в 1,5-2,0 раза, ведёт к значительному сокращению продолжительности жизни. Наличие депрессивного стрессового синдрома наиболее явно проявляется в чрезвычайно высоком уровне самоубийств, по которым страна занимает первое-второе (вместе с Литвой) место в мире. Количество самоубийц в РФ в 3 раза больше, чем в среднем в мире: на 100 тыс. населения — 43 (а по некоторым данным и все 60). Для сравнения: Германия — 14, Франция — 20, Испания — 9, Португалия — 5,4, США — 14, Парагвай — 4,2).

Вторая причина сверхсмертности — в существенной деформации социальной структуры. Сложившаяся в России система распределения производимого совокупного добавочного продукта характеризуется выводом значительной части данного продукта из внутреннего оборота и его исключением из использования в развитии общества. Эта система дополнительно обеспечивается разнообразными схемами вывоза стратегического сырья и оседания доходов от его продажи за пределами Российской Федерации. Из несправедливого распределения вытекает и социально-имущественное и финансово-экономическое расслоение населения.

Необходимо полностью пересмотреть подходы к перераспределению общественного продукта. В качестве первого и самого простого шага: хотя бы ввести прогрессивную шкалу подоходного налога, которой пользуются во всех цивилизованных странах — кроме России.

Третья причина — слом структуры трудовой занятости собственного российского населения. Под широко тиражируемые сказки о дефиците трудовых ресурсов в стране продолжается снижение количества мест стратегической и перспективной занятости, которые бы давали значительной массе мужчин возможность профессионального роста и достойного, достаточного для семьи с тремя, в среднем, детьми заработка.

Макроэкономический анализ показывает, что за 1990-е годы баланс трудовой занятости сместился в сторону малоквалифицированного труда при общем сокращении рабочих мест в высокотехнологической промышленности, особенно в области машиностроения и научно-конструкторских разработок. До сих пор абсолютные значения объемов выпуска наиболее наукоемкой продукции показывают обвальное падение. В частности, производство металлорежущих станков, которое составляет основу станкостроения, отрасли, которая, в свою очередь выступает основой машиностроения, за 1990-е годы снизилось более чем в 10 раз. Даже в строительной сфере, которая в настоящее время переживает бум и требует специалистов средней квалификации, уровень безработицы среди местного населения составляет до 10%.
Между прочим, негативное влияние на структуру занятости собственного населения оказывает вытесняющее экономическое давление со стороны теневого рынка труда, который почти на 90% складывается из труда нелегальных мигрантов.

Из этого следует, что для повышения социально-экономического статуса мужчин и удовлетворения их профессиональных притязаний, необходимо кардинально и системно менять структуру трудовой занятости. А этого можно достичь только одним путём — резко стимулировать промышленное развитие с опорой на высокотехнологичные уклады и сложный высококвалифицированный труд.

Следующая причина — культурно-цивилизационная. Это мода и даже культ малодетной семьи и продолжающееся антидемографическое, если хотите, расселение и урбанизация, градостроительная организация страны. Речь идёт о нарастающей в стране мегаполисной урбанизации, усиливающей скученность расселения в высокоэтажных домах и принуждающей семьи к малодетности.

В США и Западной Европе до 75% граждан живут в односемейных домах, менее 20% — в многоэтажных. При этом до 7% квартир в многоэтажных городах являются вторым и третьим дополнительным жильём. В России пропорция прямо обратная — в индивидуальных домах живёт не более 29% населения. Даже во вновь вводимом жилье доля индивидуального жилья не превышает 40% — и это в ситуации, когда общие объёмы вводимого жилья почти в 2 раза меньше, чем в 1989 году.

Альтернативой мегаполисной урбанизации является переход к усадебной урбанизации с основой в малоэтажном строительстве (см. книгу А.Кривова, Ю.Крупнова «Дом в России. Национальная идея» ), более отвечающей специфике российских просторов и создающей фундамент для преобладания двухдетных и трёхдетных семей. Только смена курса на усадебную урбанизацию позволит остановить уничтожение деревни, где на момент последней переписи уже более чем 8,4% сельских населенных пунктов были нежилыми, а в 22,4% — проживало не более 10 человек.

К сожалению, в Послании Президента ставка была сделана на стимулирование не трёхдетной, а двухдетной семьи: «Сегодня мы должны стимулировать рождение хотя бы второго ребенка». Но поднимать на щит и всячески поддерживать необходимо трёхдетные семьи. Именно трёхдетная семья является тем новым социально-культурным и цивилизационно-антропологическим укладом, который надо превращать в образец и основной «формат». Постановка трёхдетной семьи в центр госполитики позволит не просто немного увеличить количество рождающихся детей в первые несколько лет финансового стимулирования, и в массе своей всего лишь несколько ускорить сроки рождения того же самого количества детей, а резко и надолго увеличить количество рождений.

Поэтому, помимо стимулирования рождения второго ребенка, необходимо в срочном порядке создать механизмы особых приоритетов трёхдетной семье: высокие пособия по рождению третьего ребёнка, жильё и иные преференции. Объявление национальным приоритетом трёхдетной семьи позволит сделать такую семью (и вообще многодетные семьи) модными и интересными с точки зрения жизненных схем молодых людей.

Наконец, последняя причина сверхсмертности — опустошение большинства регионов страны, особенно сельских территорий и небольших городов. Показательно, что в надежде на улучшение своего материального положения за последние 15 лет более 46 млн. человек — треть российского населения — сменили место жительства.

По-прежнему продолжается рост неравномерности расселения и пространственного развития страны. Вследствие внутренних миграций Центральный федеральный округ вобрал в себя почти две трети населения, а Сибирь и Дальний Восток, богатые минеральными, лесными и биологическими ресурсами и являющиеся преимущественно приграничными территориями, потеряли за последние 10 лет более 1,2 млн. жителей.

До сих пор никак не ставится перезревший вопрос об организации центров развития страны в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Создание таких центров позволит не только остановить выезд российского населения с восточных территорий и противостоять нарастающему миграционному и экономическому давлению со стороны Китая, но и создать новый форпост внутрироссийского и мирового развития.

Здесь следует указать и на ещё один системный и методологический недостаток большинства предложений по преодолению демографического кризиса страны. У нас привыкли рассуждать про демографию вообще. Но демография в разных регионах — разная. И ответственная государственная демографическая политика требует сегодня чётко выделить три приоритетные зоны, на которые и должна тратиться основная часть «демографических» денег. Речь идёт о Дальнем Востоке, Сибири и Нечернозёмной («старорусской») России.
В ситуации «мерзости запустения» жизнь в большинстве регионов и в стране в целом для многих людей по-прежнему остаётся малоперспективной или просто бесперспективной: за последние три года свыше 280 тысяч человек выехали из России за рубеж на постоянное место жительства. Причём, уезжают высококвалифицированные специалисты, среди выехавших — 44 тыс. человек с высшим образованием, в том числе 254 доктора и кандидата наук. И в основе своей уезжают мужчины. А вслед за ними, и за чужими женихами, — и женщины: их ежегодно уезжает из страны по брачным приглашениям свыше 15 тысяч в возрасте 18-24 лет.

Безысходность жизни имеет вполне очевидное объяснение. Без общего решительного подъема страны, без развития передовой промышленности и организации новых индустрий, без развития Дальнего Востока и Сибири, села и малых городов России людям ничего, как говорится, «не светит». При дальнейшем процветании «экономики трубы» и ныне существующие люди не нужны, они являются попросту лишними. Об этом прямо пишет демограф А.В.Акимов: «Убыль населения в России в настоящее время при сложившейся экономической системе, основанной на экспорте природных ресурсов, вполне рациональна для части общества, так как при сырьевом экспорте как основе экономики, чем меньше население, тем лучше для элиты, формирующей такой курс» («Рабочие тетради Института семьи и собственности», N3. М., 1999).
Но если кто-то заподозрит Акимова в симпатии к левым идеалам, то вот суждение «правого» экономиста , бывшего министра правительства Егора Гайдара, члена-корреспондента РАН Виктора Данилова-Данильяна: «Сырьевая экономика предполагает концентрацию трудовых и прочих ресурсов только там, где расположены эксплуатируемые природные объекты... А остальное население в сырьевой экономике не нужно. И чем меньше его будет, тем для сырьевой экономики лучше, тем меньше с нее будут драть налогов, потому что меньше будут социальные затраты государства. С этой точки зрения можно сказать, что сырьевая экономика заинтересована в депопуляции».

В существующей социально-экономической системе лишней и затратной, так сказать, непрофильным активом, является и территория России. Зачем она, если «настоящая жизнь» — только в Москве или за границей?

Что же получается, если всерьёз вскрыть и поставить реальные причины сложившейся демографической ситуации? Что демография всегда является интегральной функцией от развития страны, а не подачек женщинам (или мужчинам, без разницы). Соответственно и демографическое развитие в России должно начинаться с развития страны, прежде всего, с промышленного, пространственного и сельского развития.

Отсюда базовой демографической мерой должно стать развитие перспективной и стратегической занятости, то есть того труда, который позволяет мужчинам работать на мировом уровне требований и получать соответствующую зарплату. Если мужчина уважает себя и уважаем в семье, если у него есть возможность собственным квалифицированным трудом обеспечить семью добротным жильём и высоким качеством жизни, — то проблема повышения рождаемости, при всех прочих равных условиях, в нашей стране решается почти автоматически.

Но заниматься развитием страны необычайно сложно. Более того, в нынешней ситуации практически невозможно — необходимы не просто чиновники, но государственные деятели, личности. Поэтому и отсутствует у большинства «профессионалов» администраторов и помогающих им учёных желание смотреть в глаза правде о демографической проблеме России. Тем более — ставить численные цели и ориентиры. Но без цифр невозможно осуществлять стратегическое планирование.

В проекте Демографической доктрины России мы предлагаем сделать таким ориентиром достижение численности собственного российского населения в 200 миллионов человек к 2050 году. Задачей же минимум на ближайшие 15 лет должна стать стабилизация населения на нынешнем уровне.

Мы знаем, что этот и любые другие планы роста российского населения будут подвергаться ожесточённой критике и высмеиваться, им будут противопоставляться всё те же многомудрые рассуждения о глобальных и локальных процессах и тенденциях, не позволяющих не то что обеспечить существенный рост населения, но и хотя бы остановить депопуляцию. Всё это мы знаем, но считаем не нужным всерьёз прислушиваться к этому. Ведь демография — не абстрактная наука, а предельно практическое знание, связанное с судьбой страны. И за это знание идёт жесточайшая мировоззренческая борьба.

Поясним это на двух примерах.

Удивительно, но мы сегодня дожили до такого момента, когда, оказывается, надо ещё и убеждать в том, что вымирание страны не является благом, что низкая рождаемость не может быть нормальной и естественной. Вот что, например, в интервью газете «Известия» утверждает Анатолий Вишневский: «Как раз инстинкт самосохранения — не индивидуальный, а коллективный — и подсказывает человечеству, что мы в опасности, но не из-за низкой, а из-за высокой рождаемости... Высокая рождаемость станет снова необходимостью, только если восстановить прежнюю высокую смертность». Интервью и озаглавлено своеобразно: «Снижение рождаемости — это способ самосохранения».

Таким образом, открыто утверждается, что низкая рождаемость — это правильно, а высокая — бред и вред. Более того, ради блага человечества России следует продолжать вымирать: «Сейчас уже примерно половина населения мира себя не воспроизводит, в том числе Китай, часть стран «третьего мира». Есть разные прогнозы, но по срединному варианту считается, что примерно к 70-м годам нашего века рост прекратится везде, а после этого, возможно, начнется снижение численности населения. Если это произойдет, для человечества это станет благом. Может, и хотелось бы, чтобы Россия стала исключением, но это невозможно. Если в нашей стране все будет в порядке, а у соседей — плохо, мы погибнем вместе с ними. Так что объективно европейские народы, включая Россию, указывают человечеству правильный путь».

Анатолий Григорьевич Вишневский — совсем не рядовой человек. В последние годы, благодаря правильно организованному информационному пространству вокруг своей деятельности, обильным зарубежным грантам и поддержке бывшего советника Президента РФ Андрея Илларионова, он стал чуть ли не главным официальным демографом страны. Перечисление всех его должностей займет целый абзац. Но главное — Вишневский является членом Научного совета при Совете безопасности Российской Федерации. Неужели наш Совбез до сих пор так и не смог более-менее серьёзно проработать угрожающую самому существованию страны демографическую проблему из-за того, что под научным руководством Вишневского выучился считать депопуляцию благом?

Вторым примером исключительной идеологичности демографии является тиражирование изо дня в день «учёными», «аналитиками» и прочими «демографами» сказок про то, что вымирание если и не желательно, не благо, то, в любом случае, неизбежно и является закономерным естественным процессом, по поводу которого не надо нервничать, а к которому надо просто привыкать и приспосабливать жизнь страны.

Так, экономист Андрей Нещадин, заместитель директора Экспертного института, в «Коммерсанте» за 3 мая с.г. внушает нам и руководству страны, что «демографическая ситуация не зависит от желаний руководства и в ближайшее время будет только ухудшаться. К этому надо готовиться, предусмотрев заранее необходимые меры, чтобы в очередной раз не креститься после грома... Сокращение населения и изменение географии России — это реальность, в которой мы будем жить в ближайшее время. И обсуждать нужно не то, как переломить демографическую ситуацию, на которую мы значимо повлиять не можем, а как приспосабливаться к ней».

Любовь Борусяк, кандидат экономических наук, начальник аналитического (!) отдела телеканала ТВЦ, в «Независимой газете» за 18 апреля ещё более безапелляционна и выносит приговор, который обжалованию не подлежит: «Из года в год численность россиян сокращается — идет процесс, который называется депопуляцией. Здесь нет никакой особой российской специфики, то же самое происходит в целом ряде европейских стран... Повернуть этот процесс вспять не удастся».

При этом все эти идеологи от демографии, которые с утра до вечера рассказывают нам сказки про то, что вымирание идёт во всём «цивилизованном мире», мало того, что врут про Европу (в той же Франции, например, рождаемость почти достигает уровня простого воспроизводства и составляет 1,8-1,9 ребенка на женщину — сравните с российскими 1,3 — 1,35), но ещё почему-то не считают необходимым сопровождать свои глобальные выводы указаниями на демографическую ситуацию в Соединенных Штатах Америки.

Население же США только за 1990-е годы выросло на 32,7 миллиона человек (это равно более чем половине сегодняшнего населения Франции или Великобритании и двум населениям всей российской Сибири и Дальнего Востока). А в России в эти же 1990-е годы минимальные потери собственного населения составили не менее 10 миллионов, и даже с учётом прибывших мигрантов — не менее 3 миллионов человек.

В России население последние пятнадцать лет убывало и продолжает убывать с темпом в минимум 0,6 процента, а в США увеличивалось и продолжает увеличиваться с темпом в 1 процент. К 2030 году средний (то есть не оптимистический и не пессимистический) прогноз Бюро переписей США даёт уже более 363 миллионов населения США, то есть с 2000 до 2030 года увеличение населения США на треть . В России же к 2050-му году ООН прогнозирует (если ничего не делать по Вишневскому, Нещадину, Борусяк и другим) — вымирание на треть.

Что же Россия? Сможет ли она перестать вымирать? Надо ли нам брать пример с Европы? И почему не с США?

Снизить сверхсмертность и устойчиво повысить рождаемость можно исключительно через восстановление в стране атмосферы социального оптимизма и решительного развития. А это требует организации масштабных государственных программ по социальному, макроэкономическому, пространственно-региональному и градостроительному развитию.

Пора браться за реальные дела. И ставить реалистичные амбициозные цели. Только так мы преодолеем демографическую катастрофу.