Слава тебе Господи, что создал все нужное не сложным,
а сложное не нужным
Г.С. Сковорода, философ XVIII века

Введение

В фундаментальной экономической теории существует ряд проблем, значимость которых признает большинство экономистов, но которые тем не менее на протяжении многих десятилетий не получают удовлетворительного решения. Одна из таких проблем связана с противоречием между широко распространенным в ортодоксии (прежде всего, в неоклассической теории) догматом о всемогущем рациональном экономическом субъекте, способном решать задачи любой степени сложности, и поведением реального субъекта, заметно отличающимся от рационального аналога. В частности, данное противоречие проявляет себя при сопоставлении теории и практики индивидуального потребительского выбора: реальный потребитель с его ограниченными счетно-аналитическими возможностями осуществляет свой выбор не так, как это делает рациональный человек-автомат, описываемый стандартной математической моделью индивидуального потребительского выбора .

Стандартная модель такова: предполагается, что потребитель строит в многомерном пространстве товаров набор гиперповерхностей равных полезностей ( i =1,2,…)

(1)

где - функция полезности, x i – количество товара i -го вида в денежном выражении: x i = p i y i , p i - цена i - го товара, y i - количество i -го товара в натуральном выражении.

Затем, потребитель строит гиперповерхность бюджетных ограничений

(2)

(где М – количество денег, предназначенных для покупки товаров) и выбирает такое значение U i , при котором эти поверхности имеют одну общую точку касания.

На этот факт указывают не только критики, но и сторонники подобного рода моделей. Например, А. Некипелов отмечает: «Ни одному субъекту не придет в голову ради совершения оптимального выбора строить полную карту предпочтений и находить затем ту кривую (плоскость, гиперплоскость) безразличия, по отношению к которой ресурсное ограничение является касательной. И даже если бы кто-то решил поступать именно так, он просто не справился бы с этой задачей. Существенно сузить сферу поиска оптимального решения можно, если делать выбор из совокупности вариантов (например, наборов товаров в случае потребителя, стремящегося оптимально израсходовать свой доход), находящихся на линии ресурсного ограничения. Однако и при таком подходе спектр возможностей столь велик, что надеяться на эффективность метода полного перебора не приходится» .

Акцент на различиях в поведении реального потребителя и рационального человека-автомата привел к тому, что во второй половине ХХ века появилось несколько альтернативных теорий, в той или иной форме отрицающих стандартную модель индивидуального выбора. Мы имеем в виду не только класс поведенческих теорий (модели ограниченной рациональности Г. Саймона и его последователей), но и инициированные Р. Нельсоном и С. Уинтером исследования эволюционно-институционального характера, которые строятся на полном или частичном отказе от догмата рациональности и предполагают, что поведение экономических субъектов, включая потребителей, обусловлено «рутинами» - укоренившимися правилами поведения .

Критические выступления против стандартных моделей потребительского выбора не прекращаются и по сей день. В частности, сравнительно недавно состоялись два достаточно крупных мероприятия: симпозиум «Ускользающее насыщение – растущее продуктовое разнообразие, изменение предпочтений и экономический рост со стороны спроса» (Институт Макса Планка, г. Иена, 1997г.), а также сессия Американской экономической ассоциации на тему: «Экономический рост – что происходит со стороны спроса?» (г. Бостон, 1999 г.) .

Одной из тем этих двух научных собраний был вопрос о совместимости стандартной модели индивидуального выбора (спроса) с тем фактом, что реальные потребители осуществляют свой выбор на фоне спонтанного роста разнообразия товаров, услуг и технологий? По сути дела это та же проблема несоответствия поведения реального потребителя и рационального человека-автомата. Участники обеих дискуссий скептически отнеслись к известным формальным свойствам функции полезности (транзитивность, ненасыщенность и выпуклость отношений предпочтения), которыми пользуется рациональный человек-автомат. При этом У. Витт – один из организаторов данных мероприятий, высказался следующим образом: «Я убежден, что очень трудно объяснить долгосрочную эволюцию потребления и рост спроса на основе существующей теории полезности, которая концентрирует внимание только на формальных свойствах функций полезности, но не на объектах человеческих желаний. Чтобы приблизиться к сути дела, мне кажется, следует вернуться к классическому понятию экономической теории – понятию потребностей» .

Сравнивая позицию Витта с позициями Саймона, Нельсона и Уинтера, нетрудно установить, что с течением времени тенденция к альтернативному теоретизированию не меняется. Исходный пункт - критика догматов ортодоксии. Но вслед за этой критикой не предлагается ничего, что могло бы как-то содействовать адаптации данных догматов к реальной экономической действительности.

Мы не можем согласиться с таким отношением к ортодоксии. Хотя критика стандартных моделей потребительского выбора представляется вполне справедливой, данные модели не заслуживают того, чтобы от них вообще отказываться. Основной тезис, который мы попытаемся обосновать, заключается в следующем: реальный потребитель отчасти подобен рациональному человеку-автомату, а отчасти не похож на него и, стало быть, совмещает в себе, на первый взгляд, несовместимые способы поведения.

Два образа потребительских благ

Каждый реальный (и, разумеется, дееспособный) потребитель воспринимает предлагаемые ему потребительские блага в двух ипостасях: в форме ощущений полезных свойств конкретных благ и в форме некоторого абстрактного их осмысления, в частности, - осмысления с точки зрения родовых (базовых) потребностей, которые должны удовлетворяться посредством потребительских благ. Другими словами, в сознании каждого дееспособного потребителя существует, по крайней мере, два образа потребительских благ.

Первый образ представляет собой отражение и субъективную оценку производимого экономикой множества конкретных видов благ. Его наиболее очевидная особенность такова: каждый современный потребитель в зависимости от своего дохода, образования, места жительства и других факторов способен накапливать информацию о таких благах в размере от нескольких сотен до десятков и сотен тысяч видов. Однако он не может запомнить все множество видов конкретных благ, создаваемых экономикой, а тем более – оценить их полезность . Следовательно, первый образ потребительских благ – это всегда неполная информация о множестве реально предлагаемых населению конкретных видов благ.

Второй образ конструируется в человеческом сознании в виде множества абстрактных видов потребительских благ, соответствующих набору родовых (базовых) потребностей человека . Примерами абстрактных видов благ являются еда, одежда, жилье, средства коммуникации, знания и т.д., то есть не блага как таковые, а символы родовых потребностей (потребностей в еде, одежде, жилище, общении, знаниях и т.д.), которые генетически или посредством обучения формируются в сознании индивидуума.

Рассматривая второй образ потребительских благ, важно иметь в виду, что реальные потребители формируют абстрактные виды благ отнюдь не из праздного любопытства. Они вынуждены это делать по чисто практическим соображениям, а именно: для того, чтобы оценивать текущие расходы и планировать свои будущие семейные бюджеты. Реальные потребители оперируют в ходе планирования укрупненными статьями потребительских расходов, но именно эти статьи оказываются подобными множеству абстрактных видов благ.

Чтобы убедиться в справедливости сказанного, обратимся к экономической статистике, которая, как известно, ведет систематические наблюдения за структурой потребительских расходов домашних хозяйств (см. табл. 1).

Таблица 1 Структура потребительских расходов домашних хозяйств в соответствии с КИПЦ - ДХ (по материалам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств; в процентах к итогу)

Таблица 1 интересна тем, что соответствующий КИПЦ-ДХ перечень видов потребительских расходов, за исключением статьи «другие товары и услуги», можно рассматривать как типовой аналог набора абстрактных потребительских благ. Каждая статья указанного перечня отражает определенную родовую (базовую) потребность человека, а вместе взятые они практически исчерпывают весь спектр родовых потребностей. Разумеется, не исключено, что представление реального потребителя о составе абстрактных видов благ может до некоторой степени отличаться от типового набора, представленного КИПЦ-ДХ. Однако эти отличия не могут быть существенными: виды родовых потребностей людей в принципе одинаковы.

Итак, мы представили два образа потребительских благ, которыми пользуется каждый реальный потребитель в своей повседневной жизни. Сравнивая эти два образа, то есть - множества конкретных и абстрактных видов потребительских благ, нетрудно обнаружить, что различия между ними весьма значительны.

• Во-первых, множество конкретных видов благ чрезвычайно велико, и ни один реальный потребитель не в состоянии запомнить и оценить его полностью. Напротив, множество абстрактных видов крайне ограничено (в частности, согласно КИПЦ-ДХ, в него входит всего 11 наименований), и любой дееспособный потребитель, как правило, владеет полной информацией о составе абстрактных видов благ.
• Во-вторых, если с течением времени внутри множества конкретных видов потребительских благ происходят необратимые изменения (одни виды уходят, другие появляются), то набор абстрактных видов благ можно назвать «вечным»: любой из 11 абстрактных видов существовал во времена античной цивилизации, в эпоху средневековья, существует в настоящее время и, надеемся, будет существовать впредь.
• В-третьих, относительно друг друга два указанных множества видов потребительских благ выступают как множества разных уровней: первое множество расшифровывает второе, второе представляет агрегированный вариант первого.

Последнее различие заслуживает внимания, прежде всего, потому, что подводит нас к пониманию индивидуального потребительского выбора как иерархически организованной процедуры. Действительно, подобно тому, как каждая родовая потребность детализируется в конкретных видах потребностей, каждому абстрактному благу соответствует некоторое подмножество конкретных видов потребительских благ, а совокупности видов абстрактных благ - полное множество конкретных видов товаров и услуг. Получается, что два образа потребительских благ сосуществуют в сознании реального потребителя не независимо друг от друга. Они образуют специфическую двухуровневую систему, где в качестве микроуровня выступает первый образ потребительских благ (конкретные виды), макроуровня – второй образ благ (абстрактные виды). Именно в этом смысле можно говорить о возможности осуществления индивидуального потребительского выбора как иерархически организованной процедуры, в которой все блага (товары) разделены на классы и представляют собой иерархическую структуру. Блок-схема такой структуры представлена на рис. 1. Она имеет топологию типа «перевернутого дерева», которая очень часто встречается в задачах распознавания образа, решаемых в различных областях естественных наук.

Рис. 1

Верхние блоки схемы соответствуют абстрактным видам потребительских благ, нижние – конкретным видам благ. Между этими двумя уровнями существуют промежуточные. Каждый нижестоящий уровень расшифровывает абстрактные понятия вышестоящего уровня. Тем не менее, в целях упрощения анализа мы не будем акцентировать внимание на промежуточных уровнях данной иерархической системы. Для нас важно лишь то, что термин «иерархия» используется здесь в том же смысле, что и в естественных науках.

Прежде чем пойти дальше, отметим, во избежание недоразумений, что на протяжении всего ХХ века и по сей день экономисты – теоретики вкладывают иной смысл как в понятие «иерархия», так и в связанные с ним понятия «иерархия потребностей» или «иерархическая теория потребностей». В частности, для экономической науки иерархическая теория потребностей – это та теория, которую разработали представители маржиналистского направления экономической мысли и, в первую очередь, австрийский экономист К. Менгер. Процитируем небольшой фрагмент из статьи известного итальянского эволюциониста П. Савиотти:

«Иерархическая теория потребностей разрабатывалась некоторыми из ведущих неоклассических экономистов, такими, как Вальрас, Джевонс, Маршалл, но наиболее ясную и подробную трактовку она получила в работе Менгера «Принципы экономической теории» . Эта теория подразумевает, что потребности могут быть ранжированы в порядке абсолютной важности, так что самые основные потребности находятся внизу перечня (потребности низшего порядка), а самые утонченные (потребности высшего порядка) – вверху. Например, виды использования зерна отдельным фермером могут быть ранжированы в порядке важности: пища, семена для посадки следующего урожая, алкогольные напитки, фураж, разведение попугаев . Разумеется, перечень потребностей среднего индивида будет расширяться по мере роста его дохода в процессе экономического развития. В этом смысле можно представить себе, что предпочтения образуют заранее установленный порядок ранжирования, который потребители применяют к каждому своему выбору. Например, когда они должны сделать выбор между двумя благами, они сопоставляют блага с порядком ранжирования и отводят для них соответствующую долю своего дохода. Проблема возникает, когда появляется новое благо. Тогда порядок ранжирования должен быть видоизменен с тем, чтобы включить в него новое благо…» .

Как видим, для Савиотти (и не только для него) ранжирование благ и возможность их иерархического представления – суть одно и то же. Понятие «ранжирование» оказывается идентичным понятию «иерархия», а понятие «иерархия потребностей» - ранжированию потребностей.

Подобного рода отождествление вполне допустимо. Однако не следует забывать, что в экономической литературе понятие «иерархия» употребляется в двух смыслах. Наряду с иерархией = ранжированием потребностей активно используется естественнонаучное понятие «иерархическая структура», которое существенно отличается от менгеровской иерархии, но зато родственно нашему представлению о двухуровневой системе потребительских благ .

По-видимому, в интересах дела целесообразно отказаться от идентификации понятий «иерархия» и «ранжирование». Теорию Менгера, а также родственные ей теории A . Маслоу , Д. Айронмонгера и т.д., следует рассматривать как теории ранжирования видов потребительских благ и не более того . Эти теории, безусловно, имеют научное значение, поскольку каждый индивидуум действительно обладает способностью к ранжированию благ. Но они не затрагивают другую способность индивидуума: способность представлять блага в виде иерархической системы, где конкретные виды благ образуют микроуровень системы, а абстрактные - ее макроуровень.

Вырисовывается следующая ситуация. С одной стороны, очевидно, что реальный потребитель совмещает в себе две существенно разные способности: умение ранжировать блага по их значимости и иерархическое мышление, оперирующее микро- и макрообразами потребительских благ. Этот факт следует рассматривать как выдающийся феномен человеческого разума. Можно предположить, что данный феномен как раз и позволяет реальному потребителю ориентироваться в необъятном мире потребительских благ и осуществлять оптимальный выбор. Но, с другой стороны, современная фундаментальная теория до сих пор обращает внимание только на первую способность реального потребителя и игнорирует вторую. Она игнорирует иерархическое мышление потребителя и, тем самым, создает определенные трудности на пути своего развития.

Анализ иерархической процедуры потребительского выбора

В естественнонаучной литературе хорошо известен тот факт, что одним из важнейших условий эволюции сложных организмов является блочно-иерархическая организация их деятельности, позволяющая минимизировать время адаптации к внешним воздействиям .

Покажем, что аналогичный эффект возникает и в интересующем нас случае, когда реальный потребитель использует свою способность к иерархическому мышлению при осуществлении потребительского выбора. Разберем пример, где в качестве реального потребителя, наделенного такой способностью, будет выступать гражданин среднего достатка, скажем, некий г-н Иванов.

Допустим, что г-н Иванов располагает информацией о n » 10? видах конкретных потребительских благ (что намного меньше реально существующего числа таких видов), но вплоть до момента времени t систематически потребляет n конкретных видов потребительских благ. В момент t он принимает спонтанное решение расширить состав потребляемых видов до n +1 за счет покупки телевизора нового поколения - телевизора на жидких кристаллах . Сопоставив цену такого телевизора со своим доходом (а также с накопленными сбережениями), г-н Иванов убеждается, что данное желание реалистично, если в течение ближайших шести месяцев он частично ограничит себя в текущих потребительских расходах на некоторые из ранее потребляемых n конкретных видов потребительских благ.

Возникает классическая задача индивидуального выбора. Г-ну Иванову нужно определить, потребление каких именно конкретных видов благ он должен временно (на шесть месяцев) сократить, чтобы, с одной стороны, сэкономленных денег хватило на покупку телевизора, а с другой, чтобы потери потребительского эффекта (полезности) от сокращения потребления этих видов благ были минимальны.

Формально данная задача может быть описана с помощью стандартной математической модели индивидуального выбора (см. сноску № 1). Действительно, для того чтобы г-ну Иванову минимизировать потери потребительского эффекта, ему достаточно максимизировать функцию полезности U от n ранее потребляемых конкретных видов благ при условии, что M (шестимесячный доход) уменьшается на некоторую величину ? M , необходимую для приобретения нового телевизора на жидких кристаллах.

Если бы г-н Иванов вознамерился строго следовать существующей теории индивидуального выбора и попытался построить и сравнить все варианты наборов потребительских благ, образуемых из n видов конкретных благ, то его заведомо ожидало бы фиаско: перебрать сотни тысяч и даже миллионы таких вариантов физически невозможно. Но он так не поступит. Он воспользуется своей способностью к иерархическому мышлению, то есть обратится к крайне ограниченному набору абстрактных видов благ, например, к 11 типовым статьям расходов, соответствующих КИПЦ-ДХ, и осуществит первоначальный перебор вариантов в пределах этого набора .

Для г-на Иванова такого рода перебор вариантов – рутинное занятие. Каждый реальный потребитель по разным причинам периодически обращается к основным статьям расходов и осуществляет их рекомбинацию. Любопытная деталь: г-н Иванов, как правило, не рекомбинирует одновременно все статьи расходов. Вначале он может действовать «в духе Саймона» (бинарный выбор) и произвести деление этих статей на рекомбинируемые и нерекомбинируемые. Критерии такого ранжирования различны. Например, он может решить, что часть статей – это обязательные расходы, отказ от которых грозит крупным неприятностям (речь идет об оплате жилищно-коммунальных услуг и топлива, транспорта, здравоохранения, связи и т.д.). Такого рода статьи расходов г-н Иванов, по-видимому, оставит без изменения. А это значит, что набор статей расходов, которые должны учитываться при составлении и переборе вариантов, ничтожно мал. Не исключено, что г-н Иванов сосредоточит свое внимание всего на трех-четырех статьях из одиннадцати. В частности, это могут быть «продукты питания», «алкогольные напитки и табачные изделия», «одежда и обувь».

Далее, г-н Иванов, опираясь на собственное представление о предпочтительности каждой из этих трех статей, перейдет к самой трудной части дела. Он мысленно или с помощью калькулятора прикинет несколько вариантов временного сокращения расходов по трем статьям, а затем выберет такой вариант, чтобы сэкономленная сумма была равна величине ? M , а потеря потребительского эффекта от такой экономии оказалась, с его точки зрения, минимальной .

Только что описанные действия г-на Иванова представляют собой способ решения стандартной математической модели индивидуального выбора, но при условии, что данный выбор осуществляется не на множестве конкретных видов благ (как это принято в существующей теории), а на множестве абстрактных видов благ. Получается, что г-н Иванов, будучи реальным потребителем среднего достатка, на уровне абстрактных видов благ действует так, как теоретически должен действовать рациональный человек-автомат ! Таким образом, известное противоречие между реальным потребителем и рациональным человеком-автоматом исчезает на макроуровне иерархического мышления. Исчезает исключительно потому, что решаемая им макроэкономическая оптимизационная задача оказывается задачей микроскопической размерности. В этом виде она по силам любому реальному потребителю.

Последующие действия г-на Иванова вполне очевидны. Он уже имеет общий план сокращения текущих потребительских расходов на ближайшие шесть месяцев. Допустим для наглядности, что этот план предусматривает сокращение расходов по продуктам питания на 5%, по алкогольным напиткам и табачным изделиям на 40% и по одежде и обуви на 8%. Теперь г-ну Иванову остается расшифровать эти статьи расходов. Он должен определить, от каких именно конкретных продуктов питания (а равно - алкогольных напитков и табачных изделий, а также – одежды и обуви) ему следует временно отказаться или ограничить их потребление, чтобы выйти в итоге на цифры: 5%, 40% и 8%.

Г-н Иванов решает три локальные и независимые друг от друга задачи оптимального выбора, причем решает примерно таким же способом, что и предыдущую задачу. В результате он выясняет для себя, чем именно ему придется пожертвовать ради удовольствия иметь новый телевизор. Если жертва покажется значительной, то наш потребитель скорректирует свою потребность, например, купит телевизор с небольшим экраном, который стоит дешевле. Таким образом, г-н Иванов может решать интересующую его задачу в итеративном режиме, конечная цель которого – максимизация полезности при заданном бюджетном ограничении.

Итак, на примере с г-м Ивановым мы представили вариант неформального описания иерархически организованной процедуры потребительского выбора. При этом мы стремились показать полную процедуру подобного выбора. В действительности же, реальный потребитель может действовать по крайне примитивной схеме. В частности, он может, не обращаясь к уровню абстрактных видов благ, сразу указать на одно или два или, максимум, три вида конкретных благ, потребление которых он готов сократить ради покупки новой вещи. Такая ситуация вполне реальна. Но она не означает, что потребитель индифферентен к иерархически организованной процедуре выбора в ее полном объеме.

Дело в том, что г-н Иванов до наступления момента времени t , безусловно, занимался планированием и контролем своих потребительских расходов и, стало быть, накопил определенный опыт в этом деле. Он без труда может сказать, каким образом его доход тратится на все основные статьи потребительских расходов и какие рекомбинации допустимы для него. В частности, г-н Иванов уже в момент времени t -1 может знать, что в наборе, состоящем из n конкретных видов благ, есть такие, потребление которых в случае необходимости можно сократить. Поэтому в момент t , когда встает вопрос о покупке телевизора на жидких кристаллах, ему не надо решать уже решенную задачу. Иванов действует автоматически. Именно отсюда и возникает иллюзия, будто он индифферентен к иерархически организованной процедуре потребительского выбора.

Сопоставляя этот пример с блочной схемой, можно сказать, что г-н Иванов, лазая по «дереву» иерархической структуры, существенно экономит время и умственные усилия, затрачиваемые на приобретение товаров.

Приведем другой, но близкий, пример поведения г. Иванова, который позволит провести численные оценки такой экономии.

Пусть г-у Иванову предстоит выбрать m благ из n возможных. Пусть m достаточно велико ( m =100, г-н Иванов хочет обставить новую квартиру), но n существенно больше ( n >> m , например, n =1000 ). Число вариантов выбора равно числу сочетаний из n по m .

(3)

Это число физически не реализуемо: если на каждый вариант затрачивается всего одна наносекунда (10 -9 сек.), то время перебора порядка Т=10 83 лет, что значительно больше времени существования нашей вселенной. Такие числа имеют специальное название – «гугол», что означает огромное. Задачи перебора такого числа вариантов тоже имеют название – «задачи факториальной сложности» (поскольку в (3) фигурируют факториалы больших чисел). Они не могут быть решены ни компьютером, ни, тем более, «в уме».

Пусть теперь товары разбиты на 10 групп (блоков), в каждом из которых числа имеющихся и приобретаемых товаров соответственно меньше ( n 1 =100 и m 1 =10) и г-н Иванов последовательно делает выбор в каждом блоке в отдельности. В каждой группе число вариантов N 1 = 10 10 и при той же скорости анализа каждого варианта (одна наносекунда на вариант) время перебора Т= 10 секунд. На перебор во всех группах нужно потратить 100 сек., что уже вполне реально. Т.о. задача факториальной сложности заменяется решением ряда простых задач.

Изложенное выше представляет собой словесное описание логического алгоритма поиска оптимального варианта в блочно-иерархических системах. Соответствующие программы таких алгоритмов неоднократно обсуждались и обсуждаются до сих пор в теории распознавания образа .

Завершая пример с г-м Ивановым, выскажем некоторые соображения общего порядка.

• Во-первых, мы полагаем, что данный пример не следует относить к типу примеров ad hoc . Как упоминалось, блочно-иерархическая структура выбора имеет место в биологической эволюции. Более того, мы полагаем, что такой подход применим ко всем развивающимся системам (и в этом смысле универсален). Замена сложной задачи простыми необходима для их самоуправления (самоорганизации) и, следовательно, - их существования. В этом смысле живая природа следует принципу Г.С. Сковороды, который вынесен в эпиграф настоящей работы.
• Во-вторых, способность потребителя к иерархическому мышлению накладывает свой отпечаток на вторую его способность – способность к ранжированию благ в порядке возрастания (убывания) их значимости для индивидуального потребителя. До сих пор этот вопрос не обсуждался в экономической литературе: процедура ранжирования рассматривалась независимо от процедуры иерархически организованного потребительского выбора. Мы же можем сказать следующее: реальный потребитель не ранжирует все известное ему множество видов благ так, как это представляют Менгер или Маслоу.

Основное отличие заключается в том, что реальный потребитель, прежде чем заняться ранжированием, должен сформировать в своем сознании иерархическую структуру благ, состоящую из конкретных и абстрактных видов благ. Затем множество конкретных видов ему нужно разделить на подмножества (блоки), где каждое подмножество соответствует определенному виду абстрактного блага. Лишь после этого начинается непосредственная процедура ранжирования. Эта процедура различна на разных уровнях иерархической структуры.

Ранжирование конкретных видов благ происходит внутри указанных подмножеств. Но не всех подмножеств одновременно, а только тех, которые интересуют его в момент потребительского выбора . Ранжирование абстрактных видов благ реальный потребитель осуществляет на всем множестве таких благ. При этом, как отмечалось, возможно два этапа ранжирования. Например, первый этап: потребитель делит абстрактные виды благ на рекомбинируемые и нерекомбинируемые. Второй этап: потребитель ранжирует рекомбинируемые блага.

• В-третьих, иерархически мыслящий реальный потребитель, как мы уже отмечали, ведет себя аналогично рациональному человеку-автомату: формально он решает оптимизационные задачи такого же типа, что и человек-автомат, действующий в соответствии с методами оптимизации. Стало быть, действительная проблема заключается не в том, что математические модели индивидуального выбора чересчур формализованы и не имеют отношения к реальной действительности. Проблема в другом: эти модели оказались «недостроенными» относительно реального потребителя. Им не хватает описания процедуры иерархически организованного выбора.

И последнее: все, о чем шла до сих пор речь, относится к сфере статического анализа. Нам было важно выяснить, каким образом иерархически мыслящий потребитель осуществляет отдельный акт выбора в случае изменения множества конкретных видов благ на единицу. Время и все вытекающие из него проблемы не имели значения. Теперь имеет смысл перейти к задачам динамического характера.

Динамика иерархически организованного индивидуального потребления

Известно, что экономический рост, наблюдаемый в течение двух последних столетий, основательно изучен только с одной стороны, со стороны производства и всех тех факторов, которые влияют на него. Со стороны потребления теоретические разработки менее убедительны. Как показывает анализ, современная теория потребления не может ответить на ряд ключевых вопросов, связанных с экономическим ростом. Что это за вопросы? За помощью в их формулировке обратимся к Ульриху Витту, который, как нам кажется, достаточно точно отобразил состояние дел в данной области экономической науки.

В статье «Обучение потреблению – теория потребностей и рост спроса» Витт спрашивает, чем объясняется тот исторический факт, что рост реального дохода на душу населения совпадает с ростом затрат на потребление. «Неужели и в самом деле приемлема разделяемая многими экономистами непоколебимая вера в то, что человеческие потребности ненасыщаемы?» .

Вопрос Витта актуален. В стандартных моделях индивидуального потребительского выбора рациональный человек-автомат имеет дело с феноменом ненасыщения. При этом предполагается, что видовой состав таких ненасыщаемых потребительских благ не меняется . Следовательно, рост затрат на потребление происходит потому, что индивидуумы наращивают объемы потребления одних и тех же видов благ.

Именно это обстоятельство не устраивает Витта: «Очевидно, что рост реальных потребительских расходов не является просто поводом к увеличению количества потребляемых товаров – например, поеданию десяти гамбургеров в день вместо двух, или к использованию двух сотен пар обуви вместо двадцати, либо же игре на пяти фортепьяно, а не на одном. Хотя увеличение роста потребления товаров в известной степени имеет место, только этим явлением нельзя объяснить рост потребления на душу населения. Спрос на многие товары потребления может достичь точки насыщения, как с готовностью признают многие экономисты со времен закона Энгеля . Таким образом, можно ожидать, что качественные изменения и увеличение разнообразия в составе потребительских товаров играют ключевую роль в устойчивом росте спроса» .

Позиция Витта убедительна: в условиях растущего разнообразия спрос на многие товары и в самом деле рано или поздно достигает точки насыщения. Но что делать с постулатом о ненасыщении, который никак не согласуется с феноменом растущего разнообразия? Витт отвечает на этот вопрос следующим образом: «Одной из причин довольно-таки непродуктивного положения дел, кажется, можно назвать излишнюю озабоченность современной теории потребления вычислительной стороной процедуры принятия решений и логическим объяснением формальных аксиом (часто порицаемых выдающимися авторами, такими как Georgescu - Roegen , Ironmonger , Pasinetti – даже, несмотря на то, что они продолжают использовать эти аксиомы в своих работах)…. Но при этом «объяснение» устойчивого роста потребления на душу населения основывается на определенного рода аксиоме ненасыщения и непрерывном ослаблении бюджетного ограничения. Для того чтобы выйти за пределы таких «объяснений», необходимо ввести более существенные предположения, которые могут помочь ответить на действительно важные вопросы…» .

Итак, Витт обозначил парадоксальную ситуацию: теоретически рост потребления возможен лишь в условиях ненасыщения потребностей в благах, практически – долгосрочный рост потребления при сохранении состояния ненасыщения одних и тех же благ абсурден, и ни один нормальный потребитель так себя не ведет. Подчеркнем, что данный парадокс присущ традиционной теории, которая абстрагирована от того факта, что реальный потребитель наделен способностью к иерархическому мышлению . Что же произойдет, если эта способность будет учтена?

Вернемся к нашим абстрактным и конкретным видам благ . Мы неоднократно отмечали, что абстрактные блага «вечны», а конкретные (за редким исключением) – нет. Все качественные изменения в потреблении происходят только на уровне конкретных видов благ. На уровне абстрактных видов меняются только их количественные отношения, например, - удельные веса отдельных статей потребительских расходов.

Допустим вначале совершенно нереальную для цивилизованной экономики ситуацию, когда на рынке конкретных потребительских товаров и услуг длительное время не происходит никаких качественных изменений, но объемы предложения этих благ непрерывно растут. В этом случае, возможно, то, о чем пишет Витт: рано или поздно потребности индивидуумов достигнут состояния насыщения и рост потребления (а значит, и производства) остановится. Естественно, что в состоянии насыщения окажутся не только конкретные, но и абстрактные виды благ.

В действительности, ничего подобного не происходит. Рост разнообразия конкретных видов потребительских благ – это непрерывный процесс. В разные периоды календарного времени он действует с разной силой в разных подмножествах конкретных видов благ, а значит, по-разному влияет на абстрактные виды благ, соответствующие этим подмножествам. Особенность этого процесса состоит в следующем: когда в одном из подмножеств конкретных видов благ усиливается рост разнообразия, то степень насыщения потребности в соответствующем ему абстрактном виде блага снижается. Другими словами, феномен ненасыщения на уровне абстрактных видов благ находится в прямой зависимости от роста разнообразия соответствующих ему конкретных видов товаров и услуг. Но так как разнообразие растет во всех подмножествах конкретных благ, то можно утверждать, что все абстрактные виды благ в долгосрочной динамике ненасыщаемы. Обращаясь к схеме, представленной на рис. 1 , можно сказать, что дерево развивается за счет роста нижнего уровня, но его «ствол» при этом тоже толстеет.

Итак, парадокс Витта снимается в случае, если мы учитываем способность потребителя к иерархическому мышлению. Следовательно, признание данной способности открывает дорогу к теоретически непротиворечивому объяснению экономического роста не только со стороны производства, но и со стороны потребления.