Э.С. Кульпин, Яницкий О.Н. "Проблема собственности на природные ресурсы: сибирский феномен"

Цель доклада – рассмотрение глобальной социальной и геополитической ситуации России перед началом нового этапа ее (форсированной) модернизации с акцентом на регионе Сибири и Дальнего Востока, в комплексе его территориальной специфики, ресурсных возможностей и геополитических ограничений (рисков). С нашей точки зрения, поддержанной рядом российских и зарубежных исследователей, складывающаяся сегодня вокруг России геополитическая ситуация и ресурсные амбиции ее основных игроков будут во многом детерминировать социальную модель модернизации этого ключевого для будущего России макрорегиона.

Представляется необходимым преодоление того отставания, которое сложилось в российской социологии вследствие ее сфокусированности на внутрироссийских проблемах и недостаточном учете глобального политического и экономического контекста. Ведущие политологи и социологи мира – Д. Бхагавати, Де Сото, Э. Гидденс, З. Бауман, З. Бжезинский, М. Кастельс, Дж. Сакс, Дж. Стиглиц, Ф. Фукуяма и многие другие – органично включают «русский вопрос» в свои штудии. Более того, в рамках Европейского Союза разрабатывается так называемая социальная модель этого сообщества, с участием Э. Гидденса и других европейских социологов. Пора и нам, хотя бы в первом приближении, оценить ресурсы и возможности нового этапа модернизации России в глобальном контексте.

В первом постановочном докладе такого рода мы сочли целесообразным ограничиться следующими пятью вопросами: (1) рамки и формы нового этапа российской модернизации, (2) ресурсная парадигма в социологии, (3) регионализация или глолбализация, (4) отношение СМИ, ученых и общественности к проблемам данного макрорегиона, и (5) ограничения и перспективы его развития.

2.1. Сначала – несколько цифр, показывающих масштаб проблемы. Российский ВНП в 25 раз меньше, чем у США, на НИОКР Россия тратит в 60 раз, а на образование в 9 раз меньше, чем США, в то время как наши военные расходы в 9 раз меньше, чем у США и т.д. Только Европейский Союз может сравниться с США по мощи и успехам . Вместе с тем, у США – огромный внутренний долг и они чрезвычайно зависимы от внешних инвестиций. Но брать США как «точку отсчета» для моделирования российской модернизации ошибочно. По меньшей мере два фактора глобального масштаба необходимо принять во внимание.

2.2. Первый – это характер глобализации, которая, по Бауману, представляет собой «тотальное продвижение логики глобальных финансовых рынков во все сферы жизни» . Некоторые западные исследователи определяют нынешнюю ситуацию как «хищнический капитализм», «представляющий собой беспринципный союз между государственной властью и паразитическими формами финансового капитала». В этом контексте США квалифицируется как общество «жесткого конкурентного индивидуализма», двуличное и управляемое «разлагающей силой денег», которое не только ищет врагов, но и создает их . Более «мягкая» точка зрения сформулирована Дж. Стиглицем: «Экономическая теория не утверждает, что каждый выиграет от глобализации, но только то, что общий результат будет положительным, и победители смогут поэтому компенсировать потери лузеров, и они будут способны двигаться вперед»

2.3. Практически все ведущие социологи мира и часть российских утверждают, что нестабильность, неопределенность, непредсказуемость и потому небезопасность суть ключевые характеристики современной глобализации. Война становится «нормой» и все менее отличается от наведения социального порядка. Взаимосвязанными источниками этих опасностей (рисков) являются интеграция богатых и дезинтеграция беднейших стран планеты. «Триада» США, Европейский Союз и Китай не только диктуют темп и характер глобализации, но ее члены все более замыкаются друг на друга потоками торговли и прямых инвестиций (76% глобальных торговых потоков идет между ними) . Опасно, если инвестиционные потоки замкнутся внутри сообщества развитых стран. Причем, по мнению Х. Дэвида, Дж. Ная, Дж. Сороса, Дж. Стиглитца, Н. Фергюсона и других ведущих политологов и социологов мира, США являются главным источником опасности, в частности потому, что их изоляционизм растет, они не имеют и не хотят иметь достаточных знаний о других обществах.

2.4. Другая сторона той же проблемы – это ухудшение ситуации в «третьем мире». Те же и другие ведущие авторы утверждают, что этот мир ошибочно назван «развивающимся» – он скорее «разваливается», находится в стадии «саморазорения» и поэтому нуждается в помощи извне для выживания. Подчеркивается, что США своей силовой политикой не добились стабильности ни в одном регионе мира. В этом мире формируется underclass капиталистической системы, их единственный ресурс – это угроза стабильности богатых соседей . Средоточием глобальной нестабильности являются беднейшие страны Африки. Но к тому же южные границы России опоясаны «дугой нестабильности».

2.5. Теперь – о собственно геополитической ситуации России. Она борется за свою «экологическую нишу» в ситуации растущей мощи и интеграции «триады» и одновременно возрастающей проблемности отношений с акторами по всей периферии РФ. Территория РФ, ее стратегическое географическое положение, ресурсы Сибири и Дальнего Востока в условиях сокращения нефтегазового потенциала Персидского залива и «дугой нестабильности» – все это делает рассматриваемый макрорегион Евразии « The Heartland », то есть срединной землей , стержнем проблемы глобальной власти . Как утверждал Х. Макиндер, «кто владеет этой территорией – тот владеет миром». Результаты августовского саммита ШОС (2007 г.) указывают на продолжающийся перенос центра тяжести российской геополитики на Восток.

Данный макрорегион РФ обременен рядом серьезных проблем:

соотношение «население–ресурсы» – критическое, и тенденция этого соотношения пока негативная;
за последние 3–4 года периферия этого региона, как и в целом РФ, стала еще более «проблемной»;
недавняя гонка РФ, США и Европейского Союза за закрепление права пользования северным шельфом Ледовитого океана означает, что «дуга нестабильности» превратилась в «круг нестабильности» ;
федеральная «геополитика труб», решая неотложные стратегические задачи накопления капитала и интеграции в мировое РФ сообщество, не способствует воспроизводству и закреплению региональных интеллектуальных ресурсов, а скорее исключает местное население из процесса модернизации; (5) результатом являются политический абсентизм населения и культурная деградация коренного населения и инкапсуляция региональных элит.

2.6. Но существуют и внешние препятствия социальной модернизации РФ. По Дж. Саксу, Россия находится между финансовым и военным давлением США, растущей экономической мощью и социальной привлекательностью Европейского Союза, демографической экспансией Китая, экономическим чудом Индии и стран Юго-восточной Азии, рискогенным Югом и «молчаливым умиранием Африки». Есть и другие ограничения «коридора возможностей», например, (1) у РФ нет возможностей развития свободных экономических зон вследствие ее отрезанности от мировых торговых путей и отсутствие выхода к морям; (2) русская диаспора не стала инициатором или источником инвестиций в модернизацию РФ; (3) РФ не имеет преимуществ дешевой рабочей силы; (4) российские технологии несовместимы с западными и т.д .

«Парадигма переходного общества», так как она сложилась в реальной экономической политике России – это в сущности «ресурсная», истощительная, а не воспроизводственная, накопительная парадигма . Уточним: речь идет о доминирующем взгляде на мир как на бесконечный набор прежде всего на природных, а также созданных трудом предшествующих поколений, ресурсов для удовлетворения потребностей индивида, группы или государства здесь и сейчас. Мировая экономика «питается» углеводородным топливом на 60–70%, а самый экономичный его транзит по трубам. Отсюда его ключевое значение для внутристранового, межстранового и глобального миропорядка, для давления одних стран на другие, для политики и социальной жизни. В основе «ресурсной ориентации» лежат потребительские ценности, крайний утилитаризм. Поэтому теоретически ресурсная парадигма и потребительское общество – две стороны одной медали. В основе парадигмы общества знания тоже лежит производство специфического ресурса – знаний и информации . Но «добыча–продажа» природных и «производство–распространение» знаний и информации как типы парадигм в условиях современного «рыночного» капитализма связаны. Весь вопрос в том, на что направлены и как именно связаны эти два типа общественного производства.

Почему сегодня так обострился «ресурсный вопрос»?

Во-первых, население Земли и его запросы растут, но растут неравномерно. В богатых странах или в «оазисах благоденствия» растет запрос населения на социальный и экологический комфорт, качественную и безопасную среду обитания. В общей оценке места жительства состоятельных и богатых людей преобладают такие параметры, как уровень доходов, карьерные перспективы, безопасность, жилье, транспортная доступность, информационно-культурная насыщенность. Богатые естественно хотят сохранить монополию на высокое качество жизни и поэтому стремятся не просто отгородиться от бедных территориально, но сделать так, чтобы «нас», продвинутых и богатых, должно быть больше, а «их», неквалифицированных и бедных, как можно меньше .
Во-вторых, вследствие глобального потепления, загрязнения атмосферы и мирового океана, вырубки лесов Амазонки, лесных пожаров в Сибири и на Дальнем Востоке стал проявляться дефицит ресурсов первоочередного жизнеобеспечения людей – воздуха, пресной воды, пригодного для жизни жизненного пространства. Распространение модели потребительского общества резко изменило баланс «потребления–воспроизводства», увеличив спрос на все виды природных ресурсов, в этом списке на первом месте стоят энергоресурсы и прежде всего углеводороды. Как полагает Дж. Кьеза , ресурсов не хватит даже только на «три Америки», то есть на США, Китай и Индию. Следовательно, грядут ресурсные войны . Одним из показателей их начала стала новейшая американская директива об исключительном праве США в контроле над космосом, скупка Китаем ресурсных активов по всему миру, острые дебаты по поводу «Энергетической хартии», предложенной Евросоюзом и т.д.
В-третьих, современная энергетика и производство в целом привязаны прежде всего к нефти и газу, основные запасы которых находятся только в некоторых странах, за доступ к которым (или полный контроль над ними) идет борьба США, РФ и других крупнейших держав мира, за которыми стоят нефтегазовые корпорации этих стран. Владение дефицитным ресурсом и, следовательно, возможность манипулирования им является сегодня мощным рычагом воздействия на мировую экономическую систему и баланс политических сил. Наличие некоторого природного ресурса или угроза его захвата или уничтожения является сегодня мощным политико-экономическим оружием. Отсюда, обострение геополитических проблем, то есть контроля над добычей ресурсов или доступа к инфраструктурам их транзита.
В-четвертых, это институциональный вакуум, в частности кризис политики существующих международных институтов, которые до сих пор не только не имеют действенных рычагов воздействия на объемы и характер потребления и распределения ресурсов, но даже не всегда не осознают надвигающейся опасности. Однако, даже однодневный сбой в подаче электроэнергии может дезорганизовать жизнь целого континента, как это уже случалось в Западной Европе.
В-пятых, ресурсная ориентация экономики, приход к власти нефтегазовой элиты серьезно изменяет фундаментальные основания всей экономической и социальной политики страны и прежде всего – национальную повестку дня. Такие страны, как Россия, становятся зависимыми не столько от своих (интеллектуальных) производительных сил и высоких технологий, сколько от конъюнктуры на мировом рынке углеводородов. Ориентация производителей этого сырья на внешний рынок вследствие его высокой доходности снижает уровень и качество жизни в стране.

Наконец, есть чисто российские ограничения «коридора модернизации». Период «легкого роста» экономики России кончается. В 2006 г. ее ВВП сравнялся с уровнем 1990 г., все более проявляется дефицит электроэнергии и газа, а экспорт углеводородов может подкачать в любой момент: их добыча наращивается медленно, а мировая конъюнктура цен может измениться. Пока что Россия сильно запаздывает с глубочайшей модернизацией всей экономики и одновременным наращиванием производства в ТЭКе. И то и другое требует беспрецедентных для России

Nye J. The Paradox of American Power. New York: Oxford: Univ. Press, Pp. 27—28.

Бауман З. 2002. Индивидуализированное общество. Перев. с англ. под ред. В . Иноземцева . М .: Логос . С . 43.

Harvey D. The New Imperialism. New York , 2003. Цит. по: Иноземцев В.Л. Книгочей. Библиотека современной обществоведческой литературы в рецензиях . М., 2005, С. 255, 259.

Stiglitz J . Making Globalization Work . The Guardian Comments is Free, 7 th September, http://commentsfree . Guardian. co.uk/

Rugman A. The End of Globalization. A New and Radical Analysis of Globalization. Цит. по: Иноземцев В.Л. Книгочей. Библиотека современной обществоведческой литературы в рецензиях. М ., 2005, С . 140, 144.

De Rivero O. The Myth of Development. The Non-viable Economics of the 231 st Century. London, New York.

Mackinder H. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction. London: Constable, 1919.

Sachs J. The End of Poverty: Economic Possibilities of Our Time. New York , London , 2005.

Яницкий О.Н. Экологическая парадигма как элемент культуры. Социологические исследования, 2006, № 8, С. 31–41.

См., например, Кастельс М. Информационная эпоха. Перевод с англ. под ред. О . И . Шкаратана . М .: ГУ ВШЭ , 2000.

Bauman Z. Wasted Lives. Modernity and its Outcasts. Cambridge, UK: Polity Press, 2004.

Кьеза Дж. Война империй: Восток – Запад. Раздел сфер влияния М.: Эксмо, 2006.