Мировой демографический контекст

Сегодняшний глобальный демографический контекст характеризуется взрывообразным ростом населения развивающихся стран, а вследствие этого и всего мира. К началу ХХ в., когда демографический взрыв стал набирать силу, население мира составляло всего 1,6 млрд. человек. В середине века было уже 2,5 млрд. К концу века население мира достигло 6,5 млрд., и рост продолжается.

На рис.1 представлена новейшая версия прогноза населения мира до середины нынешнего века, выполненная экспертами ООН в 2006 г. (этот прогноз уточняется каждые два года). Прогноз выполнене в трех вариантах.

Рисунок 1. Численность населения мира до 2050 г. по трем вариантам прогноза ООН 2006 года, млн.человек
Источник : Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2006 Revision and World Urbanization Prospects: The 2005 Revision.

Верхний вариант прогноза предусматривает непрерывный рост: к середине века население мира превысит 10,5 млрд. человек и будет продолжать увеличиваться с прежней скоростью. По среднему варианту к середине века будет больше 9 млрд. человек, рост также не прекратится, но все же заметно замедлится. И лишь нижний вариант предусматривает не только замедление роста до середины века, но его прекращение, а затем и начало сокращения мирового населения.

Помимо самого факта роста население Земли в целом, очень важно и то, что оно растет неравномерно. Население развитых стран, к которым относится и Россия, сейчас уже почти не увеличивается, а в некоторых из них даже сокращается. Растет, в основном, население развивающегося мира, стран Азии, Африки и Латинской Америки. В результате на планете возникла очень большая демографическая асимметрия, которая будет нарастать. Особо быстро будут расти население Азии и Африки, соответственно будет увеличиваться и их доля в населении планеты ( рис.2 ).

Рисунок 2.   Численность населения мира, развитых и развивающихся стран до 2050 г. по трем вариантам прогноза ООН 2006 года, млн. человек
Источник : Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2006 Revision and World Urbanization Prospects: The 2005 Revision.

На рис. 3 показано, как меняется отношение развитого и развивающегося мира. Доля стран развитого мира и в начале ХХ в. была не очень высокой, примерно 30% населения Земли. Но тогда эти страны намного превосходили остальной мир по экономической и военной мощи. Сейчас экономическая и военно-политическая ситуация начинает меняться, а одновременно падает и демографический вес развитых стран, доля их населения быстро сокращается. В 2000 г. она составляла меньше 20%, а к 2050 г. опустится ниже 15%.

 Рисунок 3. Доля населения нынешних развитых и развивающихся стран в 1900, 1950, 2000 и 2050 годах
Источник : Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2006 Revision and World Urbanization Prospects: The 2005 Revision.

Центром мирового демографического взрыва давно уже стала Азия. В середине века здесь будет жить свыше 5 млрд. человек, 60% мирового населения 2050 года.

Россия на мировом фоне

Несмотря на все трудности и катастрофы, сотрясавшие Россию в минувшем столетии, ее население в ХХ в. росло, хотя этот рост четырежды прерывался. Первые три раза это было связано с периодами социальных и военных катастроф, четвертое же падение численности населения началось в 1990-е годы, и оно очень сильно отличается от всех предыдущих, имеет совершенно иную природу. Предыдущие периоды убыли населения заканчивались вместе с катастрофами, затем рост населения возобновлялся. Падение, начавшееся в 1990-е годы имеет эволюционную природу, глубоко укоренено в демографических процессах предыдущих десятилетий, Россия вошла в такой этап своего демографического развития (в большей или меньшей мере характерный для всех развитых стран, хотя в России он имеет свою специфику), когда нет больших надежд на то, что рост населения вообще когда-либо возобновится.

Имеются разные демографические прогнозы для России на ближайшие 50 лет. Их делают ООН, Росстат, Бюро цензов США, различные исследовательские центры. Некоторые из этих прогнозов представлены на рис. 4 . Хотя конкретные траектории будущей динамики численности населения различаются, все прогнозы – и более оптимистически, и менее оптимистические - предсказывают сокращение численности населения до 2050 г.

Рисунок 4.  Численность населения России до 2050 года по различным прогнозам, млн. человек

Единственное исключение представляет собой прогноз, названный «нормативным». Этот прогноз «подогнан» под недавно утвержденную Концепцию демографической политики России до 2025 года, в которой названы некоторые опорные цифры. В частности, говорится, что к 2015 г. население России достигнет 142 млн. человек, а к 2025 г. – 145 млн. человек. Если принять эти реперные точки и провести через них кривую (верхняя кривая на рис. 4 ), то и получится «нормативный» прогноз, который предсказывает рост населения. Единственное, что можно сказать по поводу этого прогноза, это то, что он не соответствует ни одному из имеющихся.

Так как население России сокращается и, по-видимому, будет продолжать сокращаться, а население развивающихся стран быстро растет, то неизбежно понижается место России в мировой демографической иерархии. В 1950 г. Россия в ее нынешних границах по численности населения занимала четвертое место в мире после Китая, Индии и США. В 2007 г. она уже откатилась на девятое место, пропустив вперед Индонезию, Бразилию, Пакистан, Бангладеш и Нигерию. Если верить прогнозу ООН, место России будет понижаться и в дальнейшем, и к 2050 г. она отодвигается на 15 место. К этому времени доля России в мировом населении, которая в середине ХХ в. превышала 4%, а сейчас составляет порядка 2%, приблизится к 1%. При этом Россия располагает 13% мировой суши.

Какие изменения глобального демографического контекста выгодны для России?

Поскольку сейчас я все рассматриваю с позиции России, естественно, возникает вопрос: можно ли как-то изменить глобальный демографический контекст, чтобы он стал более благоприятным для нее? Ведь стремительный рост мирового населения, в том числе – и особенно - рост населения в странах азиатского континента ничего хорошего России не сулит. Впрочем, он не сулит много хорошего и самим этим странам. Не случайно большинство развивающихся стран пытаются как-то замедлить, прекратить рост своего населения. Наиболее яркий пример – Китай, но все или практически все развивающиеся страны стремятся к тому же.

Обратимся еще раз к рис. 1 и зададимся вопросом: какую из трех траекторий динамики мирового населения мы считали бы более подходящей с точки зрения России: быстрый рост, медленный рост, возможно, с последующей стабилизацией или прекращение роста с последующим сокращением населения планеты. Тут, вероятно, могут быть разные мнения, но я полагаю, что и для нас, и для всего земного шара было бы лучше, если бы мировой демографический взрыв поскорее закончился, и население начало бы сокращаться, постепенно возвращаясь к уровню середины ХХ в. Возможно ли это?

Есть разные способы сокращения населения. Например, можно себе представить какую-то глобальную катастрофу, ядерную, бактериологическую войну и т.д., которые, конечно, могут довольно успешно уполовинить население Земли, а может быть, и вовсе уничтожить человеческую цивилизацию. Считать, что такой вариант абсолютно нереален, конечно, нельзя. Но обычно демографы стараются рассуждать в конструктивном плане, ищут путей прекращения демографического взрыва не за счет катастрофических подъемов смертности. И тогда оказывается, что можно сделать только одно – снизить рождаемость.

Движения именно по этому спасительному пути многие демографы и политики добиваются не первый десяток лет, и по нему реально движутся уже многие страны. В результате разного рода усилий, в первую очередь, самих этих стран, их правительств, в результате социальных изменений, урбанизации, развития образования и т.д. рождаемость в них снижается и сейчас она намного ниже, чем была в середине ХХ в. ( рис. 5 ).

Рисунок 5.  Коэффициент суммарной рождаемости в крупных регионах мира: 1950 – 2050 . Средний вариант прогноза ООН
Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2006 Revision and World Urbanization Prospects: The 2005 Revision.

Уже сейчас примерно у половины населения Земли рождаемость опустилась ниже уровня простого воспроизводства населения, то есть ниже 2,2 ребенка на 1 женщину. Но для того, чтобы население мира пошло по нижней кривой на рис. 1 , этого снижения недостаточно, нужно, чтобы рождаемость опустилась ниже планки простого воспроизводства у всего населения мира. Пока этого нет, но движение идет именно в этом направлении. Как следует из рис. 5 , даже согласно среднему варианту прогноза ООН, к 2050 г. коэффициент суммарной рождаемости будет ниже 2 во всех крупных регионах мира, кроме Африки, среднемировой показатель составит 2,02. А по нижнему варианту прогноза, пусть и менее вероятному, рождаемость в Африке снизится до 1,97, а в мире в целом – до 1,54.

Таким образом, можно сказать, что, худо-бедно, но изменения мировой ситуации идут в желательном направлении, правда, все-таки очень медленно. 9 млрд. человек, предсказываемые на середину века средним вариантом прогноза ООН, достаточно правдоподобным,- это тоже очень много для нашей планеты. С быстрым ростом населения связаны огромные антропогенные нагрузки на окружающую среду, проблемы изменения климата, исчерпания природных ресурсов, нехватки продовольствия и т. д. Все эти проблемы вызваны не только ростом населения, но рост населения их усугубляет, и, конечно, их разрешение было бы облегчено, если бы число жителей планеты сейчас сокращалось, а не росло.

Что можно изменить в России?

Можно ли изменить ситуацию в России таким образом, чтобы эти изменения также способствовали улучшению положения России на мировом демографическом фоне? Можно ли добиться того, чтобы сокращение численности населения страны приостановилось, замедлилось, а, может быть, и прекратилось? Это больной для всех нас вопрос, и, как мы видели, имеющиеся прогнозы не дают оснований для большого оптимизма. Рассмотрим нынешнюю и будущую ситуацию несколько более подробно.

Прежде всего, постараемся понять, можно ли все-таки обеспечить стабилизацию или рост числа россиян за счет естественного прироста. Сейчас разница между числом родившихся и числом умерших - не в пользу родившихся. Россиян умирает больше, чем рождается, и за счет этого возникает так называемая естественная убыль населения. Она появилась в 1992 г., сохраняется до сих пор и вряд ли скоро исчезнет.

Естественная убыль населения – отнюдь не специфическая российская проблема, она отмечается во многих европейских странах, а многие другие близки к ее появлению. Имеющиеся прогнозы предсказывают, что в обозримом будущем практически все европейские страны перейдут к состоянию естественной убыли населения.

Но в России она уже идет и очень высокими темпами. Сейчас убыль составляет 800-900 тыс. человек в год, хотя в последнее время снижается. Иногда это замедление естественной убыли рассматривают как основание для оптимизма, экстраполируют тенденцию ее снижения на будущее и даже ожидают, что, в конце концов, естественная убыль сойдет на нет, а затем уступит место естественному приросту. Это совершенно необоснованные надежды. Сокращение естественной убыли примерно с начала ХХ I в. имеет временный, конъюнктурный характер, было предсказано всеми существующими прогнозами. Оно связано с особенностями возрастной структуры нашего населения, будет продолжаться еще несколько лет, но потом естественная убыль населения России снова начнет расти.

Чтобы естественный прирост населения России стал положительным, надо, чтобы абсолютное число рождений оказалось больше числа смертей. Возможно ли это?

Какой вклад может внести рост рождаемости?

Остановимся сначала на числе рождений. Может ли оно вырасти за счет повышения рождаемости в расчете на 1 женщину?

На рис. 6 приведены данные об изменениях рождаемости за длительный период в некоторых странах. Когда-то существовал большой разброс между ними. В частности, в России в середине 20-х годов, когда кончились Первая мировая, Гражданская войны, и наступило какое-то успокоение, восстановилась и высокая дореволюционная рождаемость. Население России в то время было в подавляющем большинстве крестьянским, в семьях рождалось около 7 детей на одну женщину, гораздо больше, чем в европейских странах. Но это продолжалось очень недолго, последующие события нашей истории, включая Вторую мировую войну, привели к падению рождаемости, и былой уровень рождаемости уже никогда не восстановился. Начиная с 40-х годов, мы оказались в общем ряду, уровень рождаемости в России был то выше, то ниже, чем в основных европейских странах.

 Рисунок 6. Коэффициент суммарной рождаемости в некоторых странах, 1925-2005

Источник: Вишневский А. Тенденции рождаемости в Российской федерации в сравнении с другими промышленно развитыми странами // Материалы международного семинара «Низкая рождаемость в Российской Федерации: вызовы и стратегические подходы», Москва, 14-15 сентября 2006. М., Права человека, 2006.

Сейчас по уровню рождаемости Россия – примерно в середине списка развитых стран, но различия между ними, как правило, непринципиальные. Есть страны, в которых рождаемость заметно выше, чем у нас: в США, во Франции, в некоторых скандинавских странах. Но практически нигде показатель не достигает порогового уровня, необходимого для простого воспроизводства населения, 2,1- 2,2 рождения на 1 женщину. Рассчитывать на то, что Россия выпадет из этого ряда, пойдет каким-то своим особым путем, каким она никогда не шла в ХХ в., было бы неосмотрительно.

 Рисунок 7. Коэффициент суммарной рождаемости в некоторых странах в 2006 году
Источник: База данных ИДЕМ ГУ-ВШЭ. См. http://demoscope.ru/weekly/app/app4007.php

Сейчас у нас много надежд связывается с активизацией демографической политики, с увеличением денежных выплат семьям и т.д. Наверно, все это нужно, но ведь мы не единственные, кто пытался или пытается воздействовать на рождаемость с помощью подобных мер, а успех приходит далеко не всегда. График на рис. 8 показывает, что прямой зависимости между затратами на проведение государственной семейной политики и уровнем рождаемости, нет.

Рисунок 8.  Слабая связь между затратами на семейную политику (1991-2001) и уровнем рождаемости (2001-2003)
Источник : European health for all database (HFA-DB). World Health Organization Regional Office for Europe.

Например, в США, где самая высокая рождаемость, как раз самые низкие затраты на семейную политику. В Швеции, Дании, Финляндии затраты высокие, но по уровню рождаемости они мало отличаются от Великобритании или Нидерландов, где эти затраты намного ниже. Так что мировой опыт не подтверждает прямой зависимости уровня рождаемости от денежных вливаний.

Есть разные прогнозы динамики рождаемости в России, и российские, и зарубежные, они обычно делаются в нескольких вариантах, но даже если взять только оптимистические сценарии, как это сделано на рис. 9 , то все они предполагают достаточно умеренное повышение рождаемости до 2025 г. И самые оптимистические ожидания, в том числе и заложенные в недавно принятой Концепции демографической политики, не предполагают достижения современного уровня рождаемости США - единственной развитой страны, где он близок к уровню простого замещения поколений. Для того же, чтобы естественный прирост из отрицательного превратился в положительный или хотя бы в нулевой, даже американского уровня сейчас было бы недостаточно, учитывая особенности возрастной структуры российского населения. А ведь полной уверенности в том, что реализуются самые оптимистические сценарии роста рождаемости, у нас нет

Рисунок 9.  Предполагаемые значения коэффициента суммарной рождаемости в 2025 г. согласно различным прогнозам и фактические значения в России (2006 г.), Европейском Союзе и США (2004г.)

Чем же тогда объяснить то, что уже не первый год наблюдается повышение числа рождений?

Ларчик открывается довольно просто: сейчас идет временный подъем числа женщин в наиболее плодовитых возрастах - от 18 до 30 лет, на которые обычно приходится 75-80% всех рождений (нижняя кривая на рис. 10 ). То же относится и к верхней кривой – здесь добавлена еще одна пятилетняя группа: на женщин в возрасте от 18 до 35 лет обычно приходится до 95% всех рождений. Все последние годы кривые шли вверх, число женщин увеличивалось на миллионы. Поэтому естественно, что даже если рождаемость в расчете на одну женщину не повышалась, более того, даже если она снижалась, абсолютное число рождений могло расти – за счет увеличения числа потенциальных матерей.

 Рисунок 10. Число женщин в возрасте 18-29 лет и 18-34 года, 1970-2007, млн.

К этому надо добавить, что в тот же период произошел некоторый сдвиг в «календаре» рождений, как потому, что была реализована часть рождений, отложенных в 1990-е гг. в связи с трудностями тогдашней жизни, так и потому, что стала меняться сама возрастная модель рождаемости, приближаясь к европейской, для которой характерна более поздняя рождаемость. «Постарение» рождаемости имеет эволюционную природу, оно происходит повсеместно, и его нельзя связывать только с кризисом 90-х годов. Эффект увеличения числа потенциальных матерей, усиленный сдвигом «календаря» рождений, сказался в абсолютном приросте числа рождений.

Но беда подстерегает нас впереди. Период роста числа женщин в детородных возрастах заканчивается, потому что заканчивается вхождение в эти возраста относительно многочисленных поколений, родившихся во второй половине 1980-х годов. Теперь ряды потенциальных матерей будут пополняться малочисленными поколениями, родившимися в 1990-е годы. Все девочки, которые будут входить в когорты рожающих женщин до середины 2020-х годов, уже родились. Как следует из рис. 11 , нам предстоит пережить резкий спад числа женщин в возрасте наибольшей плодовитости.

 Рисунок 11. Число женщин в возрасте 18-30 лет, млн.

В этих условиях даже при довольно заметном повышении рождаемости, если его удастся добиться, само число потенциальных матерей не позволит родить столько детей, сколько нужно, чтобы число рождений превысило число смертей, тем более, что число смертей тоже будет вести себя не так, как нам хотелось бы.

Что может дать снижение смертности?

Второй процесс, от которого зависит естественный прирост населения, – это смертность. Можно ли повлиять на смертность?

Если в плане рождаемости, как мы видели, мы не сильно отличаемся от других стран, то в плане смертности отличия есть и очень большие. На рис. 12 представлена динамика ожидаемой продолжительности жизни при рождении в России и в нескольких других странах: США, Франции, Швеции и Японии. До середины 60-х гг. мы двигались с ними в одном с ними направлении, затем наши пути разошлись. С середины 60-х гг., т.е. уже больше 40 лет, у них продолжительность жизни непрерывно растет, а у нас она либо стагнирует, либо снижается.

Рисунок 12. Ожидаемая продолжительность жизни в России и некоторых промышленно развитых странах, 1946-2006, в годах.

Сейчас разница очень большая. Если она сохранится, это будет означать, что родившийся сегодня в России мальчик проживет, в среднем, на 15 лет меньше, чем его европейский, американский или японский сверстник. У женщин ситуация немного лучше, но качественно - те же самые «ножницы», просто их раствор не такой большой.

К сожалению, сейчас мы отстаем уже не только от развитых, но и от многих развивающихся стран, которым когда-то было далеко до нас. Сравнение с некоторыми из них представлено на следующем слайде ( рис. 13 ). На графике представлены самые разные страны: Мексика, Аргентина, Сирия, Малайзия, Тунис, Вьетнам, Индонезия, Таиланд, Иран – везде смертность ниже, чем у нас. По продолжительности жизни Россия - в самом низу списка, ожидаемая продолжительность жизни для обоих полов в России (в среднем за 2000-2005 гг.) – около 65 лет. А в самом верху - Мексика, в которой этот показатель составляет 75 лет. Достижение этого уровня намечено нашей Концепцией демографической политики на 2025 г.

Рисунок 13. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении для обоих полов в России и некоторых развивающихся странах, 2000-2005 гг.

Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2006 Revision and World Urbanization Prospects: The 2005 Revision.

Вернемся еще раз к графику на рис. 12. На российских кривых ясно видны колебания, которые возникли во второй половине 1980-х годов, когда во время антиалкогольной кампании резко, но на короткое время, снизилась смертность. Поэтому продолжительность жизни в этот период выросла на 2-3 года. Антиалкогольная кампания не искоренила пьянства, она лишь позволила кое-кому чуть-чуть продлить жизнь. Когда же кампания сошла на нет, эти люди, относящиеся к группе риска, вернулись к своим привычкам и быстро «добрали» свое. Это привело к новому подъему смертности и, соответственно, к снижению продолжительности жизни.

Начало 90-х ознаменовалось спадом продолжительности жизни, но следует иметь в виду, что это был спад с нехарактерного, необычно высокого уровня периода антиалкогольной кампании. На рис. 14 пунктирные линии указывают предположительное развитие событий в случае, если бы колебания не было и сохранялись тенденции 1964 - 1984 гг. Мы видим, что фактические колебания идут вокруг экстраполированной гипотетической прямой, отражающей тенденцию прошлых лет. И только в самое последнее время наметился поворот кривой вверх, но пока трудно сказать, свидетельствует ли он о новой устойчивой положительной тенденции или снова речь идет об очередном колебании.

Рисунок 14. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин и линейные тренды 1964-1984 годов (женщины – красные линии, мужчины – синие), лет.

Конъюнктурные колебания менее важны, чем долговременный тренд. Наша беда в том, что мы никак не можем сойти со сложившейся в советский период неблагоприятной траектории. Если у нас в то время и были успехи, кстати, тоже очень небольшие в последние советские десятилетия, то они касались детской смертности. А смертность взрослого населения, особенно мужского, практически не менялась, оставалась и остается поныне очень высокой. Причин у этой беды, немало, но первая непосредственная причина (за которой, конечно, стоят другие, социальные и прочие) – это пьянство, и пока не будет найден способ побороть этот недуг, россияне будут жить меньше, чем их сверстники в очень многих странах мира.

На рис. 15 представлены разные имеющиеся прогнозы ожидаемой продолжительности жизни россиян до 2025 г. Обычно они делаются в разных вариантах, на рис. 15 представлены самые оптимистические из них (за исключением прогнозов Росстата, ООН, и Бюро цензов США, по которым опубликован только один сценарий), но и они не рискуют предсказать рост продолжительности жизни в России даже до нынешнего усредненного уровня стран Европейского Союза, который также показан на графике.

Рисунок 15. Предполагаемые значения ожидаемой продолжительности жизни в России в 2025 г. по наиболее оптимистическим вариантам существующих прогнозов и уровень, достигнутый Европейским Союзом, лет

Сейчас у прогнозистов нет оснований для большего оптимизма, и они не вправе делать предположения, не подкрепленные реальными тенденциями. Но значит ли это, что мы не можем прийти к 2025 году с лучшими результатами? Думаю, все же не значит. В какой-то мере обнадеживает недавний опыт многих наших соседей - некоторых бывших республик СССР и стран Восточной Европы. До начала 90-х годов, при всех существовавших различиях, тенденции динамики ожидаемой продолжительности жизни в этих странах были одинаковыми, их можно охарактеризовать одним словом: стагнация. Уровень был разный - в Чехословакии, в Польше, даже в Прибалтике смертность была существенно ниже, чем в России, но динамика – сходная. А уже с начала 90-х годов появляются и нарастают различия и в динамике, здесь возникают те же «ножницы», которые мы видели при сравнении России с западными странами. Сходство с нашей динамикой сохраняют только Украина и Белоруссия ( рис. 16 ). Опыт успешных стран говорит о том, что даже застарелую неблагоприятную тенденцию можно довольно быстро переломить, никакого фатума здесь нет: добиться перелома можно, и многие его добились.

Рисунок 16. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин в странах Восточной Европы, лет

России никак не удается завершить давно идущий в ней эпидемиологический, или санитарный переход, социально-исторический процесс, который приводит к снижению смертности. Он распадается на два этапа. На первом этапе от человека не требуется больших индивидуальных усилий. Государство способно при помощи внедрения эффективных медикаментов, оздоровления населенных мест и пр. справиться со многими причинами смерти: эпидемиями, инфекционными болезнями, простудными, желудочными заболеваниями и т.д. А вот на следующем этапе, когда возможности первого этапа исчерпаны, на первое место выходят особенности индивидуального поведения человека. Первый, патерналистский этап мы более или менее успешно прошли с помощью советской системы здравоохранения, которая до поры до времени отвечала требованиям этого этапа. Но чего нам не удалось пока сделать и без чего нельзя двигаться дальше, – это перейти ко второму этапу эпидемиологического перехода, т.е. изменить тип поведения большинства наших граждан, да и самого государства.

Почему мы тратим намного меньше других на охрану здоровья? Лишних денег ведь ни у кого нет. Зато у нас всегда находятся дела, которые нам кажутся поважнее здоровья, – вот и плетемся в хвосте у всего мира. Если во Франции на эти нужды тратится $2,5 тыс. на душу населения в год, то в России это примерно $250, в десять раз меньше. И ничего не изменится, если мы не сможем изменить нашу систему ценностей, повысить место здоровья и здоровой жизни на шкале ценностей российского общества, если это не отзовется на поведении и отдельных людей и государственных институтов.

Высокая смертность – это большая социальная проблема, которую необходимо решать. Но если говорить о влиянии смертности на динамику численности населения, то, хотя снижение смертности может снизить темпы его естественной убыли, оно не способно совсем избавить от нее, если рождаемость остается ниже уровня простого замещения поколений. А, как мы видели, достижения этого уровня в обозримой перспективе никто не ожидает. Поэтому естественная убыль населения России будет наблюдаться еще долго.

Новая роль миграции

Если нельзя добиться перехода к положительному естественному приросту населения, то единственный ресурс его роста, который остается, – иммиграционный. Можно пополнить население за счет притока мигрантов.

Сегодня, мы принимаем меньше иммигрантов, чем США или страны Европейского Союза, а главное, у нас число иммигрантов быстро уменьшается ( рис. 17 ), по крайней мере, если говорить о регистрируемой миграции, достоверных данных о количестве нерегистрируемых мигрантов у нас нет. Но это относится и к Европейскому Союзу, и к США. В США, например, по некоторым оценкам, насчитывается 12 млн. нелегальных мигрантов, но они тоже не отражены на рис. 17 .

В России за весь период сокращения населения с начала 1990-х годов миграция компенсировала около половины его естественной убыли. Но этот сравнительно высокий вклад миграции достигнут в значительной мере за счет ее всплеска в первой половине 1990-х годов, потом этот вклад резко сократился. В 2003 г. миграционный прирост населения России упал ниже 100 тыс. человек, а естественная убыль находилась на уровне 800-900 тысяч в год. В 2005-2006 гг. наметился некоторое увеличение миграционного прироста, но далеко не такое, какое нужно, чтобы покрыть естественную убыль населения, пусть даже и несколько сократившуюся.

Рисунок 17. Среднегодовое сальдо миграции в России, США и Европейском Союзе, 1980-2005 годы
Источники: Демографический ежегодник России 2007. Статистический сборник. М ., Росстат , 2007, с . 21; Statistical Abstract of the United States, 2002, 2008; Population statistics , 2006 edition. European Communities, 2006/

Крупномасштабная миграция, даже и внутренняя, например массовая миграция сельских жителей в города, всегда порождает множество социальных и культурных проблем. Когда же речь идет о международных миграциях, о приеме выходцев из других стран, представителей других культур и т.п., острота этих проблем неизбежно усиливается. Поэтому во всех странах, принимающих мигрантов, возникают антииммигрантские, даже мигрантофобские настроения, они оказывают влияние на политический климат в стране и существенно ограничивают возможности приема иммигрантов.

Но если отказаться от миграции, то придется смириться с быстрым сокращением населения России, а такое сокращение тоже чревато проблемами – и не менее опасными. Так что приходится выбирать из двух зол – большой приток иммигрантов или сокращение численности населения. Какое из этих зол меньше, какие здесь возможны компромиссы, - решать политикам. Но важно, чтобы эти решения принимались при ясном понимании объективных реальностей мира, в котором мы живем.

Демографический взрыв в развивающихся странах, глобальная демографическая асимметрия как его следствие, помноженная на хорошо известную экономическую асимметрию, естественным образом порождают миграционное давление на богатые развитые страны. В поисках работы, источников дохода, жители «третьего мира», во всяком случае, наиболее мобильная, динамичная их часть, пытаются мигрировать в эти страны. А здесь развиваются депопуляционные процессы и возникает потребность в рабочей силе, да и просто в населении. Создается ситуация взаимной дополнительности, связанности развитого и развивающегося миров, в этой ситуации миграционные взаимодействия не зависят только от одной стороны. Политики в какой-либо стране могут решить, что стране не нужна иммиграция, и надо ее остановить. Но мировой опыт показывает, что все не так просто. Закрыть границы на замок никому не удается, система миграционных разрешений и запретов обрастает коррупцией и т.д., но поток иммигрантов не снижается.

По оценкам экспертов ООН, сейчас в мире насчитывается примерно 200 млн. мигрантов, и их число продолжает расти. Развивающиеся страны отдают население, развитые принимают. В 2000-2005 гг. Северная Америка принимала 1,4 млн. человек в год, Европа – 1,1 млн. . Для развивающегося мира, в котором сейчас живет 5 млрд. человек, – это крохи, но для Северной Америки или Европы – достаточно большие цифры.

Крупномасштабные миграции из бедных в богатые страны, чего прежде не было, становятся неотменимой частью глобальной реальности XXI века. Не удастся их избежать и России. Ведь и на нас будут давить те же обстоятельства, которые давят на другие промышленно-городские страны с низкой рождаемостью.

Нельзя недооценивать законов глобальной экономики, в которую современные трудовые миграции встраиваются как весьма важное звено, вносящее вклад в преодоление огромного разрыва между бедными и богатыми странами.

Все знают о трансфертах, денежных переводах, которые гастарбайтеры шлют на родину своим семьям, родственникам. У нас нет недостатка в политиках, чиновниках и журналистах, которые пытаются представить эти переводы части заработанных денег как некое ограбление России. На самом деле, это, конечно, не так. Современную ситуацию с международными трансфертами можно уподобить той, которая когда-то была в России в XIX в., когда получили развитие крестьянские отхожие промыслы. Крестьяне, оставляя семьи в деревне, работали в городах и посылали домой деньги, которые они зарабатывали. По меркам тех стран, где работают мигранты, их заработки, в среднем, невелики. Но на их родине – это немалое экономическое подспорье и их семьям и всей экономике этих стран. А так как трудовых мигрантов очень много, то складываются денежные потоки, сопоставимые с самыми мощными мировыми финансовыми потоками. Это очень крупные деньги, их общая сумма перевалила за сотню миллиардов долларов ежегодно, и для некоторых стран, которые отправляют много мигрантов, это огромный вклад в их национальный доход. Таким образом, сложился экономический механизм, который побуждает людей ехать в другие страны, побуждает правительства бедных стран это поощрять. Не удивительно, что, соглашаясь работать в России, в Америке, во Франции или где-то еще за маленькие, по нашим критериям, но за большие по их представлениям деньги, мигранты тем самым создают ситуацию конкуренции местной рабочей силе, что часто не нравится в странах приема иммигрантов. Но, на самом деле, мигранты в большинстве случаев занимают те ниши на рынке труда, которые местное население, как правило, занимать не спешит, служат важным структурным дополнением, необходимым на рынке рабочей силы.

В трудовой миграции заинтересованы страны выхода мигрантов, но не в меньшей мере она бывает нужна и странам, их принимающим. Это относится, в частности, и к России.

Сейчас мы стоим на пороге очень неприятного этапа давно разворачивающегося в России демографического кризиса. Хотя население страны уже почти 15 лет сокращается, в силу особенностей российской возрастной пирамиды, число лиц в трудоспособном возрасте росло, а нагрузка на одного трудоспособного иждивенцами – детьми и пожилыми – сокращалась и была необычайно низкой. Так что в каком-то смысле мы были в выигрыше, получали так называемый «демографический дивиденд». Но сейчас этот этап заканчивается, начинается сокращение численности трудоспособного населения (у нас принято относить к нему женщин в возрасте от 16 до 55 и мужчин от 16 до 60 лет). Оно будет очень быстрым – 600-800 тыс. человек в год в ближайшее время и свыше 1 миллиона в год через несколько лет ( рис. 18 ).

Рисунок 18. Сокращение трудоспособного населения по прогнозу Росстата 2007 г., тыс.
Источники: Демографический ежегодник России 2007. Статистический сборник. М ., Росстат , 2007, с . 53 1 .

Это огромное сокращение, и оно будет продолжаться очень долго. К 2015 году оно достигнет пика, потом будет становиться все меньше и меньше, но не прекратится еще и в 2025 г. – к этому времени общая убыль потенциальных работников превысит 15 млн. человек.

У нас и без того существует достаточно острый дефицит рабочей силы, особенно там, где экономика развивается, а теперь он резко усугубится, и естественным образом повысится спрос на мигрантов. В этих условиях ограничивать миграцию будет очень трудно, объективно жизнь будет подталкивать к тому, чтобы их принимать и заполнять дыры, которые связаны с изменением демографической ситуации. Надо, чтобы такой поворот событий не стал для страны неожиданностью, не застал ее врасплох, нужна какая-то постепенность приспособления к новому для нас феномену массовой иммиграции.

Уже упоминавшаяся официальная ориентация на достижение численности населения России в 142 млн. человек в 2015 г. и 145 млн. человек в 2025 г. таит в себе опасную недосказанность. Она вносит успокоение там, где лучше бы не терять бдительности. Достичь поставленных целей можно, но только при больших объемах иммиграции. Прогнозы, которые делаются даже с учетом самых оптимистических предположений в отношении рождаемости и смертности, это ясно показывают. Чтоб стабилизировать численность населения, надо полностью компенсировать его естественную убыль: для этого, скажем, в 2011-2015 гг. надо будет принимать более 1 млн. иммигрантов в год. Готова ли Россия к этому экономически, психологически, институционально? Едва ли.

Есть более умеренные прогнозы, тоже учитывающие возможности снижения смертности и повышения рождаемости, но все же не гарантирующие полной компенсации естественной убыли населения, а значит и его продолжающегося сокращения. Они исходят, в частности, из того, что дефицит рабочей силы будет примерно наполовину покрываться за счет временной миграции, гастарбайтеров, которые не являются иммигрантами в строгом смысле слова. Но даже частичная компенсация естественной убыли, которая, пройдя период сокращения, снова начнет нарастать, предполагает достаточно большие объемы стационарной иммиграции.

На рис. 19 приведены оценки будущих объемов миграции по двум вариантам прогноза: «нормативному», т.е. ориентированному на достижение целей, обозначенных в официальной Концепции демографической политики (с сохранением этих ориентаций и после 2025 г., когда заканчивается срок действия Концепции), и более щадящему «аналитическому», который предусматривает замедление сокращения населения России, но не полное его прекращение.

Рисунок 19. Среднегодовой миграционный прирост населения России до 2050 г. по аналитическому и нормативному прогнозам ИДЕМ ГУ-ВШЭ, медианные значения, тыс. человек

Но даже и такой щадящий прогноз указывает на необходимость притока иммигрантов, пусть и меньшего, чем при «нормативном» прогнозе, но тоже очень значительного. А это неизбежно поведет к изменению состава населения России, в котором будет нарастать доля мигрантов и их потомков – к середине века они могут превысить четверть, а то и треть всего населения страны. Если же продвинуться еще на 50 лет и посмотреть, что будет в 2100 г., то нынешнее население России и его потомки превращаются в меньшинство, т.е. по сути это будет другое, новое население страны.

Подобные перспективы тревожат не только российских прогнозистов и политиков, сходные графики строят во многих странах. В США, например, подсчитано, что в середине века белых неиспаноязычных американцев останется меньше половины. Как к этому относиться – очень непростой вопрос, и вряд ли на него можно ответить в рамках сегодняшних чисто демографических исследований. Это вопрос политики и политиков, общества, его взглядов на миграцию, на ее роль в будущем. Но, по крайней мере, предупредить об этом те, кто занимаются прогнозированием, должны..