В докладе анализируются нынешнее состояние экономики России, сложившиеся и возможные направления ее эволюции в контексте глобальных тенденций долгосрочного экономического развития. Исходя из закономерностей современного экономического роста оцениваются основные проблемы и угрозы развитию российской экономики, последствия продолжения тенденций ее структурной деградации. Обосновывается комплекс предложений по формированию политики экономического роста. Эти предложения учитывают необходимость преодоления существующих диспропорций и проблем, а также возможности активизации имеющихся конкурентных преимуществ и источников роста

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Закономерности долгосрочного технико-экономического развития

1.1. Особенности современного экономического роста

1.2. Долгосрочные структурные изменения современной экономики

1.3. Контуры нового технологического уклада

1.4. Возможности развития национальной экономики в условиях глобальной конкуренции

2. Тенденции и проблемы экономического развития России

2.1. Тенденции деградации научно-производственного потенциала

2.2. Дезинтеграция и примитивизация экономики

2.3. Упускаемые возможности

2.3.1. Парадоксы денежной политики

2.3.2. Ограничения бюджетной политики

3. Перспективы развития российской экономики в условиях глобальной конкуренции

3. 1. Фиксация инерционного сценария

3. 2. Ключевые задачи и основные направления политики развития российской экономики

3. 3. Формирование макроэкономических условий устойчивого

экономического роста

3.3.1. Нормализация денежного обращения, активизация

денежно-кредитной политики

3.3.2. Формирование российской инвестиционной системы

3.3.3. Повышение эффективности налогово-бюджетной системы

3.3.4. Обеспечение добросовестной конкуренции

3.3.5. Следование национальным интересам в регулировании внешнеэкономической деятельности

3.4. Политика развития научно-производственного потенциала

ВВЕДЕНИЕ

Доклад является обобщением научных исследований автора закономерностей современного экономического роста в приложении к особенностям развития российской экономики в условиях современной глобальной конкуренции. В нем доказывается, что, несмотря на видимое благополучие формальных макроэкономических показателей, развитие России в последние годы наталкивается на серьезные барьеры, возникшие вследствие проводившейся экономической политики.

На фоне структурной перестройки мировой экономики, разворачивающейся на основе новых технологий, в технологической структуре российской экономики наблюдается регресс, сужается потенциал роста современного и нового технологических укладов, экономика теряет способность к самостоятельному воспроизводству. При этом государство продолжает пассивную экономическую политику, не используя общепринятые в мире инструменты стимулирования НТП и не создавая механизмы генерирования долгосрочных инвестиций в освоение новых технологий.

Упускаются возможности использования сотен миллиардов долларов сверхприбыли от экспорта нефти и газа для модернизации российской экономики, конкурентоспособность которой продолжает стремительно падать. На фоне крупномасштабного вывоза капитала продолжается деградация научно-производственного и человеческого потенциала, российская экономика все глубже опускается на сырьевую периферию мировой экономики, теряя возможности самостоятельного развития.

Проводимая экономическая политика обрекает Россию на роль сырьевого придатка и донора развитых стран, в пользу которых перераспределяется около трети национального дохода. Двукратное (по сравнению, как с потребностью простого воспроизводства, так и со среднемировым уровнем) недофинансирование социальной сферы и многократное недоинвестирование в развитие российской экономики происходит на фоне вывоза за рубеж более четверти доходов федерального бюджета. При этом объем средств, изымаемый государством из экономики, на порядок превышает ассигнования на приоритетные национальные проекты и эквивалентен сумме федеральных налогов на добавленную стоимость, прибыль и социальные нужды.

Российские денежные власти изымают из экономики свыше половины денежной базы, эмитируемой под приобретение иностранной валюты в целях занижения курса рубля. При этом не создаются каналы денежного предложения для кредитования внутреннего производства, игнорируются цели повышения инвестиционной активности, сохраняется глубокая недомонетизация экономики. Привлечь инвестиции для расширения производства могут только экспортно-ориентированные предприятия и импортеры, имеющие доступ к внешнему финансовому рынку. Результатом этой политики становится замедление экономического роста и дезинтеграция российской экономики. Фактическое субсидирование экспорта природных ресурсов осуществляется за счет двукратного занижения доходов населения, недофинансирования социальной сферы и внутренне ориентированных секторов экономики. Чем больше валютной выручки приходит в Россию, тем больше денег изымается из внутреннего обращения и вывозится за рубеж.

Проводимая макроэкономическая политика образовала порочный круг нарастающего вывоза капитала через государственное стимулирование сырьевого экспорта. Для того чтобы продуктивно использовать уникальные возможности благоприятной для российского экспорта конъюнктуры мирового рынка, необходимо разорвать этот порочный круг, образовавшийся в результате привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты в условиях продолжения политики количественного регулирования прироста денежной массы. Развитые страны эмитируют деньги под кредитование собственных государственных нужд и рост экономической активности. Российским денежным властям также следует научиться организовывать денежное предложение исходя из потребностей внутреннего социально-экономического развития страны.

Опережающий рост валютных резервов и устойчивое высокое положительное сальдо российского платежного баланса создают предпосылки для перевода рубля в разряд мировых валют. Вместе с переориентацией денежного предложения с приобретения иностранной валюты на удовлетворение внутреннего спроса это дает возможность быстрой ремонетизации российской экономики и многократного увеличения ее инвестиционного потенциала, быстрого наращивания инвестиций в перспективных направлениях роста современного и нового технологического уклада.

Предлагаемые в докладе меры позволят активизировать сохранившийся научно-технологический потенциал, своевременно провести структурную перестройку российской экономики на передовой технологической основе, кардинально повысить ее конкурентоспособность в условиях нарастающей глобальной конкуренции. Но для реализации этой возможности необходимо кардинальное изменение государственной экономической политики, которая должна обеспечить организацию долгосрочного кредитования перспективных направлений роста производства, модернизацию и структурную перестройку экономики на основе новых технологий, ее перевод на инновационный путь развития. Обоснование такой политики содержится в настоящем докладе.

Особенности современного экономического роста

Современный экономический рост характеризуется ведущим значением научно-технического прогресса и интеллектуализацией основных факторов производства. На долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании, образовании кадров, организации производства в развитых странах, приходится от 70 до 85% прироста ВВП [18, 12]. Быстро растет вклад инновационной составляющей в прирост ВВП развитых стран, который в США, например, увеличился с 31,0% в 1980-е годы до 34,6% в начале нового столетия; в Японии соответственно с 30,6 до 42,3%; в Европе с 45,5 до 50,0% [26]. Внедрение нововведений стало ключевым фактором рыночной конкуренции, позволяя передовым фирмам добиваться сверхприбылей за счет присвоения интеллектуальной ренты, образующейся при монопольном использовании более эффективных продуктов и технологий.

В результате достигается устойчивая тенденция повышения эффективности производства и удешевления единицы потребительских свойств продукции, обеспечивающая повышение общественного благосостояния и улучшение качества жизни населения. Благодаря высокой инновационной активности в развитых странах обеспечивается постоянное расширение возможностей хозяйственной деятельности, что позволяет им последовательно наращивать денежное предложение в целях кредитования роста производственного и человеческого потенциала без ощутимых инфляционных последствий.

Особенностью современного этапа социально-экономического развития стало широкое применение информационных технологий, многократно расширивших возможности генерирования и передачи знаний и, соответственно, НИОКР. Следствием информационной революции стало превращение науки в ведущую производительную силу, которая непрерывно генерирует новые технологические возможности. Переход к экономике знаний вызвал серьезный сдвиг в структуре общественного производства, резко увеличив потребности и возможности образования и творческой деятельности.

Характерной чертой современного экономического роста стал переход к непрерывному инновационному процессу в практике управления. Проведение НИОКР занимает все больший вес в инвестициях, превышая в наукоемких отраслях расходы на приобретение оборудования и строительство. Одновременно повышается значение государственной научно-технической, инновационной и образовательной политики, определяющей общие условия научно-технического прогресса. Постоянно растет доля расходов на науку и социально-экономическое развитие в ВВП развитых стран, достигшая, в передовых странах 3% ВВП, свыше трети, из которых финансирует государство [37]. Интенсивность НИОКР и качество человеческого потенциала определяют сегодня возможности и уровень экономического развития – в глобальной экономической конкуренции выигрывают те страны, которые обеспечивают благоприятные условия для научно-технического прогресса.

В России, в отличие от развитых стран, в течение уже полутора десятилетий, прошедших после перехода от директивного планирования к рыночной экономике, системная государственная научно-техническая политика фактически отсутствует. Чтобы ее создать и правильно сориентировать, необходимо четкое понимание, с одной стороны, закономерностей современного экономического роста, и, с другой стороны, сравнительных национальных преимуществ, использование которых должно лечь в основу государственной политики развития. В настоящем разделе анализируется первая составляющая – закономерности развития современной экономики.

Развитие современной экономики характеризуется сочетанием разных тенденций, которые разнонаправлено влияют на динамику показателей, традиционно используемых в экономическом анализе. Их поверхностное наблюдение часто ведет к неверным выводам в отношении развития экономики. К примеру, резкое повышение доли услуг в структуре ВВП интерпретируется как признак приближения России к уровню развитых стран с постиндустриальной экономикой. На самом деле этот структурный сдвиг стал следствием деиндустриализации экономики и гипертрофированного роста торгово-посреднической деятельности, а не опережающего развития образовательных, информационных и медицинских услуг, характерного для развитых стран.

Многие технологические сдвиги, характерные для современной постиндустриальной экономики, не улавливаются традиционными способами измерения и процессов технико-экономического развития. Как констатируется в [42, с.50] «экономическое общество, где материальное производство и материальные интересы являются главенствующими, уступает место постэкономическому обществу, в котором товарное производство престает быть главным источником прогресса в общественном производстве». Из этого следует, что привычные показатели физического объема производства продукции перестают адекватно отражать процессы развития экономики, характеризующиеся ведущим значением НТП и новых знаний. Значительная часть экономики знаний не охвачена официальной статистикой, во многих быстрорастущих отраслях производства интеллектуального и человеческого капитала (например, в сферах здравоохранения, государственного управления, науки и образования) невозможно измерить производительность, вследствие чего их объемы выпуска продукции искусственно приравниваются к затратам [6]. Быстрое повышение эффективности производства в наиболее динамично развивающихся отраслях влечет резкое снижение цен, следствием чего становится недооценка их вклада в экономическое развитие.

К примеру, НТП в микроэлектронике сопровождается резким снижением стоимости информационных услуг, что крайне затрудняет корректное измерение связанных с этим технологических сдвигов. Корректные измерения в сопоставимых ценах должны были бы показать резкое увеличение доли коммуникационно-информационных услуг в структуре ВВП, а производство средств связи и вычислительной техники заняло бы доминирующее положение в экономической структуре развитых стран. Но официальная статистика США фиксирует снижение объема производства ЭВМ в начале этого столетия в текущих ценах – с 244 млрд.долл. в 2000 году до 208 млрд. в 2003, а коммуникационного оборудования – с 67 млрд. до 43,5 млрд., что формально привело к снижению доли продукции индустрии информационных технологий с 9,9% до 7,9% ВВП [7]. При этом происходил быстрый рост парка вычислительной техники и коммуникационного оборудования, не говоря уже многократном расширении информационной мощности и объемов переработки и передачи данных. В условиях снижения цены единицы потребительского свойства продукции на порядок в течение нескольких лет использование привычных индексов динамики производства становится весьма затруднительным.

Сами технологические изменения приобретают все более размытый и трудноуловимый характер, не вписываясь в привычные ритмы научно-производственных и технологических циклов. Если раньше обновление основных фондов занимало десятилетия, то сегодня на передовых рубежах НТП оборудование меняется в течение нескольких лет. Многие виды интеллектуальной деятельности, вносящие весомый вклад в прирост ВВП вообще не требуют оборудования. По свидетельству экспертов, сегодня в США примерно 45 млн. человек используют в качестве средства производства только свой интеллект, подкрепленный персональным компьютером [36].

Происходит резкое сокращение срока реализации научных открытий: средний период освоения нововведений с 1885 по 1919 г. составил 37 лет, с 1920 по 1944г. – 24 года, с 1945 по 1964г. – 14 лет, а в 90-е гг. 20 века для наиболее перспективных открытий (электроника, атомная энергетика, лазеры) – 3-4 года [22]. При сетевой организации современного бизнеса, перешедшего к непрерывному инновационному процессу и использующего CALS -технологии (непрерывное совершенствование и поддержки жизненного цикла продукции) в глобальных масштабах, размывается физическая основа привычных ритмов экономического роста, затухает его цикличность. Вместо привычного последовательного прохождения научно-производственного цикла по фазам НИР, ОКР, проектирования и освоения массового производства, происходит совмещение этих стадий. Производство становится сферой реализации научных достижений [53]. В экономике знаний непрерывный поток нововведений резко ускоряет процесс обновления материально-технологической основы производственной деятельности, которая становится все более разнообразной и все менее уловимой в традиционных агрегатных показателях экономической деятельности.

Все это не означает, разумеется, невозможности проведения корректных измерений процессов технико-экономического развития. Для этого требуется правильное понимание содержания измеряемых процессов. С учетом сложного характера современного экономического развития его корректные измерения предполагают разбиение на относительно однородные процессы. Эти измерения ведутся на основе представления современного экономического роста как неравномерного процесса периодического последовательного замещения целостных комплексов технологически сопряженных производств – технологических укладов. Такое структурирование процесса глобального технико-экономического развития было впервые предложено в [32] и показало свою результативность в ряде последующих работ по измерению технологических изменений современной экономики [11, 29, 48].

Жизненный цикл технологического уклада (ТУ) охватывает период примерно в сто лет с двумя явно выраженными всплесками в его развитии.

(см. рис.1). Новый технологический уклад зарождается, когда в экономической структуре еще доминирует предшествующий. В этой фазе его развитие сдерживается неблагоприятной технологической и социально- экономической средой. Лишь с достижением доминирующим технологическим укладом пределов роста и падением прибыльности составляющих его производств начинается массовое перераспределение ресурсов в технологические цепи нового технологического уклада.

Этот процесс может быть назван технологической революцией, в которой можно выделить пять признаков: рост инновационной активности, быстрое повышение эффективности производства; социальное и политическое признание новых технологических возможностей; изменение ценовых пропорций в соответствии со свойствам новой технологической системы. Технологическая революция сопровождается массовым обесценением капитала, задействованного в производствах устаревшего технологического уклада, их сокращением, ухудшением экономической конъюнктуры, углублением внешнеторговых противоречий, обострением социальной и политической напряженности.

Замещение технологических укладов требует, как правило, соответствующих изменений в социальных и институциональных системах, которые не только снимают социальную напряженность, но и способствуют массовому внедрению технологий нового технологического уклада, соответствующему ему типу потребления и образа жизни. После этого начинается фаза быстрого расширения нового ТУ, который становится основой экономического роста и занимает доминирующее положение в структуре экономики. В фазе роста нового уклада большинство технологических цепей предшествующего перестраиваются в соответствии с его потребностями. В этот же время зарождается следующий, новейший ТУ, который пребывает в эмбриональной фазе до достижения доминирующим ТУ пределов роста, после чего начинается очередная технологическая революция.

В силу закономерностей воспроизводства общественного капитала жизненный цикл технологического уклада в рыночной экономике отражается в специфической форме длинной волны экономической конъюнктуры. Каждый новый технологический уклад в своем развитии поначалу использует сложившуюся транспортную инфраструктуру и энергоносители, чем стимулирует их дальнейшее расширение; при этом фаза его быстрого роста сопровождается циклическим увеличением потребления энергии по сравнению с долгосрочным трендом. По мере развития очередного технологического уклада создается новый вид инфраструктуры, преодолевающий ограничения предыдущего, а также осуществляется переход на новые виды энергоносителей, которые закладывают основу для становления следующего технологического уклада. Его предпосылки создаются в ходе предыдущего этапа в виде соответствующих заделов в НИОКР, опытных производствах, базисных технологий. Ко времени, когда традиционные технологические возможности расширения капитала вследствие насыщения соответствующих потребностей и достижения пределов в повышении эффективности производства оказываются исчерпанными, указанные предпосылки реализуются, превращаясь из потенциальных способов вложения капитала в реальные.

В связи с переходом к экономике знаний и размыванием ритмов научно-производственных циклов на микроуровне возникает сомнение в сохранении и длинных волн в постиндустриальную эпоху. Современные исследования [48] подтверждают, что длинные волны были порождены в индустриальную эпоху инновационно-технологическими толчками, значение которых в качестве порождающей движение силы к концу XX в. ослабевает. Но там же доказывается сохранение длинноволновых колебаний экономической активности, генерируемых сочетанием технологических, институциональных и социально-экономических факторов. В [11] раскрыта производственно-технологическая основа длинных волн, которая ниже используется в измерениях современных технологических сдвигов.

1.2. Долгосрочные структурные изменения современной экономики

Результаты конкретно-исторических эмпирических исследований выявили становление и смену пяти технологических укладов (таб. 1,2),

включая вступивший в настоящее время в фазу роста информационный технологический уклад. Его ключевым фактором является микроэлектроника и программное обеспечение. В число производств, формирующих ядро этого технологического уклада, входят электронные компоненты и устройства, электронно-вычислительная техника, радио- и телекоммуникационное оборудование, лазерное оборудование, услуги по обслуживанию вычислительной техники. Генерирование технологических нововведений, определяющих развитие этого ТУ, происходит внутри указанного комплекса отраслей и опосредовано сильными нелинейными обратными связями между ними.

Большинство нововведений, связанных с новым технологическим укладом, внедряются, как правило, еще в фазе доминирования предшествующего. По некоторым оценкам, около 80% основных нововведений пятого технологического уклада были внедрены еще до середины 80-х годов. В качестве начальной точки жизненного цикла информационного технологического уклада можно назвать 1947 г. – год освоения производства первого транзистора. С появлением первой ЭВМ (1949), операционной системы (1954), кремниевого транзистора (1954) сформировалось ядро нового технологического уклада и началось его становление. Одновременно с развитием полупроводниковой промышленности происходил быстрый прогресс в области программного обеспечения. К концу 50-х годов появилось семейство первых программных языков высокого уровня, которые открыли новые возможности обработки данных.

Эмбриональная фаза роста информационного технологического уклада связана с появлением коммерчески эффективных ЭВМ (в частности серии IBM -360 в 1965 г.), которые использовались для автоматизации обычных процедур обработки данных в информационно интенсивных секторах экономики (госуправление, банковское дело, наука, армия). В этой фазе ключевые технологии пятого ТУ имели весьма ограниченный масштаб распространения, занимая информационно-интенсивные ниши в ранее сложившихся структурах предшествующего ТУ.

Прорыв был осуществлен с внедрением микропроцессора (1971). Это новшество открыло новые возможности для быстрого прогресса по всем направлениям технологической траектории нового технологического уклада. Совершенствование его базисных технологий приняло форму устойчивого, кумулятивного технического прогресса – траектория эволюции нового технологического уклада установилась и его диффузия в мировой экономике вошла в фазу роста. С середины 80-х годов началось массовое распространение производств нового технологического уклада и замещение ими традиционных технологий во многих отраслях экономики. В [48] констатируется наличие циклического максимума четвертой длинной волны в окрестности конца 70-х – начала 80-х годов XX века и циклического минимума в начале 90-х годов XX в. В этот период совершилась структурная перестройка экономики, обусловленная замещением четвертого ТУ пятым и сопровождающаяся резким инновационным скачком [48]. С конца 80-х годов пятый ТУ становится доминирующим локомотивом экономического развития.

Ключевую роль среди несущих производств пятого технологического уклада сыграли гибкие автоматизированные производства и дополняющие их CALS - технологии. Средства гибкой автоматизации промышленного производства резко расширили ассортимент выпускаемой продукции. Вместе с информатизацией сферы обращения это создало условия для индивидуализации потребления. Существенно расширились потребительские свойства традиционных товаров. К примеру, в стоимости современного автомобиля около 70% составляют информационные компоненты. [42]. Замещение культуры массового потребления индивидуализацией потребительских предпочтений населения позволило существенно расширить его платежеспособный спрос и стимулировать рост производства товаров и услуг, что обеспечило благоприятную экономическую конъюнктуру в течение последующих двух десятилетий.

Резкое снижение стоимости информационных услуг повлекло многократное расширение возможностей телекоммуникаций, образования, здравоохранения, культуры и науки, которые стали базовыми несущими отраслями современного технологического уклада. Его расширение сопровождалось соответствующими сдвигами в энергопотреблении (рост доли в энергопотреблении природного газа), в транспортных системах (рост доли авиаперевозок), в конструкционных материалах (рост производства комбинированных материалов с заранее заданными свойствами). Произошел переход к новым принципам организации производства: непрерывному инновационному процессу, CALS -технологиям управления научно-производственными циклами, гибкой автоматизации производства, организации материально-технического снабжения по принципу «точно вовремя». Изменились потребительские предпочтения в пользу образования, информационных услуг, качественного питания, здоровой окружающей среды. Стереотипы «общества потребления» замещаются ориентирами качества жизни.

Развитие сверхскоростных транспортных систем и глобальных сетей массовой информации радикальным образом изменили человеческие представления о времени и пространстве. Это в свою очередь сказалось на структуре потребностей и мотивов поведения людей. Глобализация социальных и производственных отношений резко повышает разнообразие духовных и предметных потребностей людей, возможных сфер приложения их интеллекта и труда. Это имеет сильный обратный эффект в расширении производственных возможностей и развитии производительных сил.

Особенностью распространения пятого технологического уклада является исключительно высокий темп повышения эффективности его ключевого фактора. Быстрое снижение стоимости единицы вычислительной мощности (каждые 2-3 года сменяется поколения вычислительной техники, а мощность компьютеров удваивается каждые 18 месяцев) [53] затрудняет измерение роста этого технологического уклада посредством показателей производства товаров-представителей его ядра (интегральных схем, вычислительной техники и информационно-коммуникационного оборудования). Более адекватное представление о его расширении дают измерения применения информационных технологий. К примеру, в США занятость в сфере обслуживания информационной техники увеличилась в 1992-2002 годах на четверть, при неизменной численности занятых в сфере ее производства [7] . При сокращающемся стоимостном объеме производства ЭВМ и коммуникационного оборудования в 1998-2003 годах более чем на 15% физический объем производства информационных услуг за это же время вырос вдвое, а основной капитал этой отрасли – в 1,7 раз.

Из этого следует, что стоимостные оценки роста производства средств вычислительной техники и информатизации не в полной мере отражают увеличение масштаба и веса современного технологического уклада в экономике. Более точное представление об этом дает вес инвестиций в информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) в совокупных инвестициях в производство (которые выросли с 15% в начале 80-х гг. до 35% к началу 2000г). Согласно имеющимся оценкам, вклад информационных технологий в ежегодный прирост ВВП в последнее десятилетие составил в развитых странах около 30%.

Темпы роста отраслей пятого ТУ, начиная с 80-х годов прошлого века в развитых и новых индустриальных странах достигали 25-30% в год, в 3-4 раза превосходя темпы роста промышленного производства [53], а вклад их в прирост ВВП достигал в 80-90-е годы 50 % [42, с.10]. Это свидетельствует о вступлении в тот период пятого технологического уклада в фазу быстрого роста, сопровождавшуюся быстрым повышением эффективности экономики. К примеру, темпы роста производительности труда в частном секторе американской экономики увеличились соответственно с 0,80 в 1990 – 1995 гг. до 3,05% в 1995 – 2000гг [7]. Согласно выявленным закономерностям долгосрочного технико-экономического развития можно прогнозировать дальнейший рост пятого ТУ еще около десятилетия, в течение которого он будет определять развитие мировой экономики. Для измерения соответствующих технологических сдвигов, наряду с показателями производства товаров-представителей ядра пятого технологического уклада нами использованы показатели насыщенности рынка средствами связи, вычислительной техникой, электроникой, а также плотность сети Интернет. Динамические ряды соответствующих показателей по России и другим странам обрабатывались методом главных компонент, первая из которых является обобщенной характеристикой роста пятого ТУ (см. рис. 2).

При этом для эмбриональной фазы роста (до 1985г.) (см. рис. 3)

и для роста в фазе зрелости (после 1995г.) по указанным выше причинам были использованы разные наборы признаков. Аналогичным образом на основе обработки двух десятков показателей развития IV ТУ в [11] была построена обобщенная характеристика его роста (см. рис. 4).

Рисунок 4. Обобщенный показатель относительного роста четвертого технологического уклада

Проведенный в [11] межстрановый количественный анализ траекторий ТЭР показал, что техническое развитие нашей экономики проходило по той же траектории, что и других стран. При этом оно было существенно более медленным. Относительно более низкие темпы технического развития советской экономики объяснялись ее воспроизводящейся технологической многоукладностью, затруднявшей своевременным перераспределение ресурсов в освоение новых технологий. К началу 90-х гг. одновременное воспроизводство III, IV, и V-го технологических укладов, одновременно существовавших в советской экономической структуре, стабилизировалось.

В отличие от развитых капиталистических стран, где с середины 80-х годов быстро расширялся V ТУ, темпы его роста в экономике СССР в это время резко упали. Произошел качественный скачок в накоплении диспропорций, обусловленных воспроизводящейся технологической многоукладностью советской экономики. Одновременное расширенное воспроизводство трех технологических укладов вследствие общих ресурсных ограничений привело в середине 70-х годов к снижению темпов роста каждого из них, включая новый (пятый), а также общих темпов экономического роста и резкому замедлению прогрессивных структурных сдвигов (см. рис. 5).

Как было показано в [11], развитие производств четвертого технологического уклада происходило в СССР с запаздыванием по сравнению с глобальной траекторией ТЭР на три десятилетия. Результаты измерений показывают серьезное отставание нашей экономики по освоению производств пятого технологического уклада еще в эмбриональной фазе его развития. И сейчас, когда он перешел в фазу быстрого роста, величина его ядра в российской экономике в десятки раз ниже развитых стран, о чем свидетельствует производство изделий электронной техники в разных странах на душу населения (см. табл. 3) .

Производство изделий электронной техники в разных странах на душу населения, долл.

Доля России на мировом рынке электронной техники и компонентов составляет не более 0,1-0,3% . Такую же долю (0,2%) имеет Россия и на рынке информационных услуг, что в 25 раз меньше Китая и в 15 раз меньше Индии [55]. Не удивительно, что вклад ИКТ в экономический рост в России втрое ниже развитых стран и уступает даже Таиланду. [ 6 ]

Вместе с тем, по уровню развития одного из несущих направлений пятого ТУ - аэрокосмических технологий – Россия занимает одно из ведущих мест в мире. В частности, доля российских фирм на рынке космических запусков достигает трети [53], передовые позиции сохраняются на рынке военной авиатехники. Правда доля доходов российских кампаний на мировом рынке космических технологий составляет всего около 2% [52].

Хотя в целом, информационный сектор в российской экономике развивается весьма динамично, его вес составляет всего 5-7% ВНП по сравнению с 30-45% в развитых странах [55, 42,] Число новых информационных технологий увеличилось, по сравнению с началом 90-х годов, на порядок [23], но доля ИКТ в отечественном ВНП не превышает 1% ( по сравнению с 2,5-4,5% в США, Японии, ЕС). При объеме мирового рынка программного обеспечения в 400-500 млрд. долл. в год отечественное участие в нем составляет чуть больше 200 млн. долл., т.е. 0,04%. Имеет место отставание от мирового уровня в секторе ИКТ и в производительности труда, которое составляет 40% от уровня США [30]. Это отставание объясняется недостатком инвестиций в развитие информационных технологий, уровень которых в России после десятилетия деинвестирования в последние годы составлял не более 2,5% ВВП по сравнению 6,6% в США, 5% в Японии и 3,8% в ЕС в течение трех последних десятилетий.

Как следует из результатов измерений и имеющихся оценок, на сегодняшнем этапе роста пятого технологического уклада, достигшего фазы зрелости, его распространение в России происходит в несущих отраслях, в то время как ядро остается недоразвитым. В отраслях ядра пятого ТУ, таких как производство изделий микроэлектроники и электронной техники, радиотехники, оптоэлектроники, гражданского авиастроения, высокосортной стали, композитных и новых материалов, промышленного оборудования для наукоемких отраслей, точного и электронного приборостроения, приборов и устройств для систем связи и современных систем коммуникаций, компьютеров и других компонентов вычислительной техники, по сравнению с уровнем 1990-1991 гг. произошел значительный спад», - констатирует академик Федосов. Отставание от мирового уровня в этих технологиях преодолеть очень трудно, даже при условии внушительных инвестиций» [59].

В фазе зрелости доминирующего ТУ преодоление технологического отставания в области его ключевых технологий требует колоссальных инвестиций, в то время как приобретение импортной техники позволяет быстро удовлетворять имеющиеся потребности. Соответственно это и происходит в нашей стране, о чем свидетельствуют показатели роста парка персональных компьютеров, числа пользователей Интернет, объема экспорта программных услуг и другие показатели расширения использования технологий пятого технологического уклада в его несущих отраслях с темпом около 20-50% в год [14].

Из этого следует, что расширение пятого технологического уклада в России носит догоняющий имитационный характер. Об этом свидетельствует относительная динамика распространения его разных составляющих - чем ближе технология к сфере конечного потребления, тем выше темпы ее распространения. Быстрое расширение несущих отраслей пятого технологического уклада происходит на импортной технологической базе, что лишает шансов на адекватное развитие ключевые технологии его ядра. Это означает втягивание российской экономики в ловушку неэквивалентного обмена с зарубежным ядром этого технологического уклада, в котором генерируется основная часть интеллектуальной ренты.

1.3. Контуры нового технологического уклада

Как следует из сложившегося ритма долгосрочного технико-экономического развития, предел устойчивого роста доминирующего сегодня пятого (современного) технологического уклада будет достигнут во втором десятилетии ХХ I века. К этому времени сформируется воспроизводственная система нового, шестого технологического уклада, становление которой происходит в настоящее время.

Уже видны ключевые направления его развития: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. Дальнейшее развитие получат гибкая автоматизация производства, космические технологии, производство конструкционных материалов с заранее заданными свойствами, атомная промышленность, авиаперевозки. Рост атомной энергетики и потребления природного газа будет дополнен расширением сферы использования водорода в качестве экологически чистого энергоносителя, существенно расширится применение возобновляемых источников энергии.

Произойдет еще большая интеллектуализация производства, переход к непрерывному инновационному процессу в большинстве отраслей и непрерывному образованию в большинстве профессий. Завершится переход от «общества потребления» к «интеллектуальному обществу», в котором важнейшее значение приобретут требования к качеству жизни и комфортности среды обитания. Производственная сфера перейдет к экологически чистым и безотходным технологиям. В структуре потребления доминирующее значение займут информационные, образовательные, медицинские услуги. Прогресс в технологиях переработки информации, системах телекоммуникаций, финансовых технологиях повлечет за собой дальнейшую глобализацию экономики, формирование единого мирового рынка товаров, капитала, труда.

Между пятым и шестым технологическими укладами существует преемственность. Их ключевым фактором являются информационные технологии, основанные на использовании знаний об элементарных структурах материи, а также алгоритмах обработки и передачи информации, полученных фундаментальной наукой. Граница между ними лежит в глубине проникновения технологии в структуры материи и масштабах обработки информации. Пятый технологический уклад основывается на применении достижений микроэлектроники в управлении физическими процессами на микронном уровне. Шестой технологический уклад основывается на применении нанотехнологий, оперирующих на уровне одной миллиардной метра и способных менять молекулярную структуру вещества, придавая ему принципиально новые свойства, а также проникать в клеточную структуру живых организмов, видоизменяя их. Наряду с качественно более высокой мощностью вычислительной техники, нанотехнологии позволяют создавать новые структуры живой и неживой материи, выращивая их на основе алгоритмов самовоспроизводства.

Переход к шестому ТУ совершается через очередную технологическую революцию, кардинально повышающую эффективность основных направлений развития экономики. Стоимость производства и эксплуатации средств вычислительной техники на нанотехнологической основе снизится еще на порядок, многократно возрастут объемы ее применения в связи с миниатюризацией и приспособлением к конкретным потребительским нуждам. Медицина получит в свое распоряжение технологии борьбы с болезнями на клеточном уровне, предполагающие точную доставку лекарственных средств в минимальных объемах и с максимальным использованием способностей организма к регенерации. Наноматериалы обладают уникальными потребительскими свойствами, создаваемыми целевым образом. Трансгенные культуры многократно снижают издержки фармацевтического и сельскохозяйственного производства. Генетически модифицированные микроорганизмы многократно ускоряют процессы извлечения металлов и чистых материалов из горнорудного сырья, революционизируя химико-металлургическую промышленность.

Не менее впечатляющие изменения прогнозируются в машиностроении. На основе системы «нанокомьютер - наноманипулятор» можно будет организовать сборочные автоматизированные комплексы, способные собирать любые макроскопические объекты по заранее снятой либо разработанной трехмерной сетке расположения атомов. С развитием наномедицинских роботов станет возможным продление человеческой жизни. Также будут решены задачи перестройки человеческого организма для качественного увеличения естественных способностей [22].

В настоящее время шестой технологический уклад находится в эмбриональной фазе развития, при которой его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению. Хотя расходы на освоение нанотехнологий и масштаб их применения растут по экспоненте, общий вес шестого технологического уклада в структуре современной экономики остается незначительным, но с тенденцией к быстрому росту.

По прогнозам научного фонда США, к 2015г. годовой оборот рынка нанотехнологий достигнет 1 трлн. долл . [60]. С 20- годов этого столетия этот ТУ вступит в фазу быстрого роста. Вместе с тем, расширение шестого технологического уклада опосредовано во многом теми же несущими отраслями, что и пятого - образование, культура, связь, деловые услуги - расширение которых, является их общим признаком. Наряду с ними информационная революция охватывает здравоохранение и сельское хозяйство (благодаря применению достижений молекулярной биологии и генной инженерии), а также создание новых материалов с заранее заданными свойствами. КАЛС-технологии становятся доминирующей культурой управления развитием производства.

Хотя имеющаяся статистика не позволят дать комплексную оценку развития шестого ТУ, не возникает сомнения, что его развитие в России, также идет с отставанием. Но это отставание происходит в фазе эмбрионального развития и может быть преодолено в фазе роста. Для этого нужно до крупномасштабной структурной перестройки мировой экономики освоить ключевые производства ядра нового технологического уклада, дальнейшее расширение которого позволит получать интеллектуальную ренту в глобальном масштабе. Российская наука имеет достаточный для этого потенциал уже полученных знаний и весьма перспективные достижения, своевременное практическое освоение которых может обеспечить лидирующее положение российских предприятий на гребне очередной длинной волны экономического роста. Российским ученым принадлежит приоритет в открытии технологий клонирования организмов, стволовых клеток, оптикоэлектронных измерений. Обзор имеющихся результатов позволяет сделать вывод о том, что наука и промышленность России располагают необходимым инновационным потенциалом в сфере нанотехнологий и наноматериалов [44].

Проблемой остается своевременное практическое освоение имеющихся научно-технических заделов в ключевых направлениях становления нового технологического уклада. Хотя российская наука и образование имеют достаточный для этого кадровый потенциал, недостаток финансирования приводит к утечке умов и технологических знаний за рубеж. За время реформ уехало около 5 млн. специалистов – это больше, чем во время и после Гражданской войны [36]. По имеющимся данным, до половины выпускников российских вузов, специализирующихся в области молекулярной биологии и генетики, уезжают за рубеж. Приходится констатировать, что за исключением атомной и авиакосмической промышленности, обладающих накопленными конкурентными преимуществами, российская промышленность не располагает механизмами освоения ключевых производств нового технологического уклада. Их скорейшее создание является решающим фактором будущего развития страны.

1.4. Возможности развития национальной экономики в условиях глобальной конкуренции

Охарактеризованные выше закономерности отражают экономическое развитие передовых стран, задающих траекторию развития мировой экономики. Находясь на «передовой» научно-технического прогресса и формируя воспроизводственные контуры новых технологических укладов, они играют роль «локомотивов» глобального экономического развития, используя в то же время связанные с этим преимущества. Остальные страны вынуждены имитировать достижения мировых лидеров или пользоваться достигнутыми ими результатами, отдавая взамен свои природные ресурсы или дешевый труд. Обмен этот носит неэквивалентный характер – передовые страны реализуют свое технологическое превосходство, навязывая остальному миру удобные и выгодные им правила международного экономического сотрудничества и присваивая интеллектуальную ренту в глобальном масштабе. Вместе с тем в ходе каждого структурного кризиса мировой экономики, сопровождающего процесс замещения доминирующих технологических укладов, открываются новые возможности экономического роста. Страны, лидировавшие в предшествующий период, сталкиваются с обесценением капитала и квалификации, занятых в отраслях устаревающего технологического уклада, в то время как страны, успевшие создать заделы в формировании производственно-технологических систем нового технологического уклада, оказываются центрами притяжения капитала, высвобождающегося из устаревающих производств. Каждый раз смена доминирующих технологических укладов сопровождается серьезными сдвигами в международном разделении труда, обновлением состава наиболее преуспевающих фирм и ведущих стран.

Так, расширение пятого ТУ повлекло существенное обновление списка 500 крупнейших корпораций, ежегодно публикуемого Financial Times . Треть из них составляют кампании, работающие в отраслях пятого ТУ. Еще четверть века назад большинства из них не было на рынке, а сегодня на их долю приходится около 2\3 совокупной стоимости ведущих кампаний мира. Такова динамика структурных изменений современной экономики – фирмы и страны, оседлавшие очередную технологическую волну, получают колоссальную интеллектуальную ренту по мере ее распространения. До сих пор, даже в фазе роста пятого ТУ, в его наиболее динамично развивающихся направлениях рентабельность многократно превосходит среднюю по экономике. К примеру, каждый доллар, вложенный в системы космической связи и телевидения, дает 7 долларов прибыли, а темпы расширения рынка в секторе космической связи превышают 25% в год [53].

О масштабе производительности ключевого фактора пятого ТУ свидетельствует следующий расчет. За 1999г. в мире изготовлено примерно на сумму 800 млн. долл. слитков поликристаллического кремния. Сделанные из них тонкие круглые пластины с десятками микросхем на каждой стоят уже 6 млрд. долл. Нарезанные из пластин и вставленные в корпуса с контактами готовые микросхемы (микропроцессоры, микросхемы памяти, контроллеры и др.) стоят примерно 150 млрд. долл.; а конечный продукт – компьютеры, куда ставят эти микросхемы, - около 750 млрд. долл. То есть один доллар, вложенный в производство кремния для электроники, в конечном итоге оборачивается тысячекратным увеличением добавленной стоимости [42]. Таково преимущество в генерировании доходов у обладателей ключевого фактора доминирующего ТУ.

В настоящее время происходит становление нового – шестого - технологического уклада. Сегодня формируются ключевые направления экономического роста в долгосрочной перспективе. Их своевременное развитие закладывает сравнительные преимущества, которые будут определять геополитическую конкуренцию до середины XXI века. Уже сейчас НИОКР, ведущиеся на перспективных направлениях формирования шестого ТУ дают высокую отдачу. Даже в такой традиционно убыточной отрасли, как сельское хозяйство, их рентабельность превышает 50 % [53].

Наряду с развитием охарактеризованных выше ключевых производственно-технических систем шестого технологического уклада среди факторов, определяющих национальные конкурентные преимущества, на передний план выходят: образование и охрана здоровья населения; развитие науки; доступность и наполнение информационной среды; наличие условий для раскрытия созидательных творческих возможностей каждой личности; чистота окружающей среды и высокое качество жизни. Критическое значение научно-технического прогресса и способности к внедрению новых технологий предопределяет возрастающую роль человеческого фактора в организации производства. Страны, не способные обеспечить всеобщее высшее образования населения, развитие науки и качества информационной среды, будут обречены на роль поставщика природного сырья и человеческого материала для транснациональных корпораций из развитых стран, концентрирующих глобальный интеллектуальный потенциал.

Широкое распространение информационных технологий пятого технологического уклада обеспечили технологические возможности интернационализации бизнеса. Глобальная конкуренция ведется уже не столько между странами, сколько между наднациональными воспроизводственными системами, каждая из которых объединяет, с одной стороны, национальные системы образования населения, накопления капитала, организации науки соответствующих стран и, с другой стороны, транснациональные корпорации, работающие в масштабах мирового рынка. Три таких тесно связанных друг с другом системы (американская, европейская и японская), определяют глобальное экономическое развитие. Они формируют ядро мировой экономической системы, концентрирующее ее интеллектуальный, научно-технический и финансовый потенциал.

Огромное значение государственного стимулирования НТП в обеспечении современного экономического роста определяется объективными свойствами инновационных процессов: высоким риском, зависимостью от степени развития общей научной среды и информационной инфраструктуры, значительной капиталоемкостью научных исследований, неопределенностью возможностей коммерческой реализации их результатов, требованиями к научной и инженерной квалификации кадров, необходимостью правовой защиты интеллектуальной собственности. Поэтому успех в глобальной конкуренции тех или иных фирм напрямую связан с государственной научно-технической политикой стран их базирования. Из 500 наиболее крупных и успешных фирм, действующих на мировом рынке, 90% относятся к странам ядра глобальной экономической системы. Они контролируют более половины оборота мировой торговли и финансов, наиболее прибыльные отрасли экономики разных стран, включая добывающую и наукоемкую промышленность, телекоммуникации, производственную инфраструктуру, 4/5 торговли новыми технологиями.

Концентрация транснационального капитала и производства достигла качественно нового уровня, позволяющего говорить о становлении нового мирового порядка, в котором определяющую роль начинают играть международный капитал, транснациональные корпорации и международные организации, связанные с ядром мировой экономической системы. Не входящие в него страны образуют периферию, лишенную внутренней целостности и возможностей самостоятельного развития. Отношения между ядром и периферией мировой экономической системы характеризуются неэквивалентным экономическим обменом, при котором находящиеся на периферии страны вынуждены оплачивать интеллектуальную ренту, содержащуюся в импортируемых товарах и услугах, за счет природной ренты и затрат труда, содержащихся в экспортируемых ими сырьевых и низкотехнологических товарах.

Доминируя над периферией, ядро «вытягивает» из нее наиболее качественные ресурсы – лучшие умы, научно-технические достижения, права собственности на наиболее ценные элементы национального богатства периферийных стран. Имея технологические преимущества, страны ядра навязывают периферии удобные им стандарты, закрепляя свое монопольное положение в сфере технологического обмена.

Концентрируя финансовый потенциал, ядро навязывает периферии условия движения капитала и использование своих валют, устанавливая, таким образом, контроль над финансовыми системами периферийных стран и присваивая эмиссионный доход в масштабах мировой экономической системы. Лишенные основных внутренних источников развития страны периферии теряют возможность проведения суверенной экономической политики и управления собственным развитием, превращаясь в экономическое пространство для освоения международным капиталом.

Глобальное экономическое развитие определяется сочетанием двух противоречивых тенденций: подчинением мировой экономики интересам транснационального капитала, с одной стороны, и конкуренцией национальных экономических систем – с другой стороны. Эти тенденции переплетаются, создавая в каждой стране уникальное сочетание внешних и внутренних факторов. Разнообразие этих сочетаний простирается от полной зависимости периферийных стран Африки, в экономике которых безраздельно доминирует транснациональный капитал, до мощных национальных экономических систем Японии, Китая, Индии, Евросоюза и США, в которых экономическая политика государства определяется интересами национального капитала и отечественных товаропроизводителей.

Формирование экономической модели каждой страны идет в сложной борьбе и сотрудничестве между представителями транснационального и национального капитала, международными институтами и национальной элитой. Транснациональный капитал стремится к тотальному контролю над мировым рынком и каждой его страновой составляющей, стиранию экономических, культурных и политических границ между нациями, подчиняя своим интересам конкурентные преимущества каждой их них, формируя удобную для себя глобальную информационную, правовую и даже силовую инфраструктуру. Обслуживающие его интересы международные институты стремятся к доминированию над национальными государственными институтами, устранению каких-либо препятствий на путях международного движения капитала, товаров, рабочей силы.

Вместе с тем международные институты и транснациональные корпорации неразрывно связаны с национально-государственными институтами ядра мировой экономической системы, которые обеспечивают поток новых знаний, воспроизводство интеллектуального потенциала и предложение мировых денег. Воспроизводство сложившейся системы глобальных экономических отношений предполагает доминирование ядра над периферией, которое достигается демонтажем ее институтов национального суверенитета. Идеологическим обоснованием этой политики в течение уже многих десятилетий неизменно служит доктрина радикального либерализма. Ослабление и ликвидация национальных институтов государственной власти, политического, идеологического и культурного контроля устраняет препятствия для свободного движения транснационального капитала, подчиняющего своим интересам экономику целых стран и континентов.

Повсеместными политическими требованиями структур, обслуживающих ядро мировой экономической системы, является полная либерализация и дерегулирование экономики, исключение самой возможности проведения целенаправленной структурной, промышленной, инвестиционной политики, а также самостоятельной денежной эмиссии, ее привязки к приобретению одной из мировых валют, эмитируемых денежными властями стран «ядра» (доллар, евро и иена), который таким образом присваивают эмиссионный доход стран периферии, лишая их важнейшего механизма самостоятельного развития.

Политическое закрепление доминирования ядра мировой экономической системы достигается путем установления связанными с ним международными организациями внешнего контроля над институтами государственной власти периферийных стран, их замены международным правом и международными институтами. Ключевыми методами в этом процессе являются: втягивание соответствующих стран в режим неэквивалентного внешнеэкономического обмена и долговую зависимость, политическое, идеологическое и материальное подчинение их национальных элит Результатом такой деятельности становится последовательное возрастание роли ядра мировой экономической системы, включающего США, Западную Европу и Японию. Остальной мир делится на страны, пытающиеся стать самостоятельными центрами концентрации капитала, вырастить своих мировых лидеров (новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии, Китай, Индия, Бразилия) и прорваться таким образом из состояния периферийной зависимости в ядро мировой экономики, и страны-колонии, фактически лишенные национального суверенитета и превращенные в резервуар дешевого сырья и рабочей силы для транснационального капитала.

В отличие от колониализма прошлого, державшегося на военном принуждении со стороны метрополий, современный неоколониализм обеспечивается самими же правительствами и национальными элитами внешне суверенных, но на самом деле полностью зависимых стран. Обремененные неподъемными долгами, управляемые коррумпированными правительствами, не имеющие внутренних источников роста, значительная часть стран Азии, почти все страны Африки и Латинской Америки обречены на жесткую внешнюю зависимость и неэквивалентный экономический обмен. Последний характеризуется втягиванием периферийных стран в ловушки сырьевой специализации и внешней задолженности.

Объективно национальные интересы каждой страны диктуют соответствующие приоритеты международного сотрудничества. В странах, претендующих на самостоятельное развитие, процессы открытия национальных рынков, привлечения иностранного капитала, международной кооперации удерживаются под национальным контролем и сочетаются с защитой внутреннего рынка, ограничением иностранных инвестиций в жизненно важных для реализации национальных интересов сферах, поддержкой отечественных товаропроизводителей и стимулированием повышения их конкурентоспособности, выращиванием собственных предприятий-лидеров, способных успешно конкурировать и выполнять роль «локомотивов» национальной экономики в масштабах мирового рынка. При этом чем больше национальная элита той или иной страны осознает конкурентные преимущества своей экономики и свои национальные интересы, тем больше у нее возможностей для эффективного использования международной кооперации производства в интересах собственного социально-экономического развития.

Преодоление постоянно воспроизводящегося огромного технологического разрыва между ядром и периферией мировой экономической системы требует от развивающихся стран усилий по повышению конкурентоспособности отраслей с высокой добавленной стоимостью, что невозможно без соответствующих мер государственного стимулирования. Особое значение имеет своевременная концентрация национальных ресурсов на становлении ключевых производств нового технологического уклада, которая дает возможность отстающим странам вырываться вперед в периоды замещения доминирующих технологических укладов и сопутствующих им структурных кризисов экономики развитых стран. Как правильно констатируется в [22] единственным выходом из воронок отсталости является не догоняющее развитие, а формирование новых траекторий развития посредством концентрации интеллектуального капитала.

Правильное определение приоритетных направлений концентрации национальных ресурсов на своевременном освоении ключевых технологий пятого технологического уклада позволило вырваться из периферийной зависимости азиатским тиграм – Японии, Южной Кореи, Тайваню. Сегодня по этому же пути идут Китай, Индия и Бразилия, осваивая ключевые направления роста как пятого, так и шестого технологических укладов. Это позволяет им не только опережающим образом развивать новые производства, но и воспроизводить на новой технологической основе традиционные, привлекая транснациональный капитал с большей экономической эффективностью. Благодаря сочетанию активной научно-технической и промышленной политики, целенаправленному регулированию внешнеэкономических связей достигается эффект опережающего развития, который позволяет успешным странам подтягиваться из периферии к ядру мировой экономической системы.

В отличие от навязываемой МВФ стратегии либерализации экономики, закрепляющей неэквивалентный обмен между ядром и периферией, политика опережающего развития дает возможность вырваться из ловушек периферийной зависимости на магистраль самостоятельного успешного социально-экономического развития. Но для этого развивающимся странам необходимо иметь национальные институты развития, включающие механизмы активной денежной, инвестиционной, инновационной, промышленной и социальной политики. Необходима также способность к концентрации национальных ресурсов, что невозможно без национального суверенитета в сфере природопользования и финансовой политики.

Секрет любого «экономического чуда» заключается в правильном выборе и реализации приоритетов развития, реализация которых дает возможность «оседлать» очередную волну экономического роста. Но чтобы это сделать, нужно своевременно создать научно-информационные, производственно-технологические и интеллектуальные заделы в освоении перспективных технологий. Последующее расширение использования последних в масштабах мирового рынка обеспечивает их обладателям возможности сверхбыстрого роста производства и доходов. Но этому предшествует более или менее длительный период накопления преимуществ в неблагоприятной экономической среде. Такое накопление предлагает участие государственных финансовых институтов, способных преодолевать порог синхронных затрат и длительное время осуществлять бесприбыльные инвестиции. Реализация либеральной стратегии для развивающихся стран бесперспективна, так как исключает возможность работы подобных институтов развития. Это хорошо видно по последствиям такой стратегии в нашей стране.

2. ТЕНДЕНЦИИ И ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ

2.1. Тенденции деградации научно-производственного потенциала

Несмотря на происходящее в последние годы оживление экономики, ее общее состояние определяется последствиями предшествующего продолжительного и резкого падения производства и инвестиций. К 1998   г. уровень производства в России сократился по сравнению с 1990 г. на 42,5%, а инвестиции в основной капитал – на 79%. Хотя с 1999 г. наблюдается устойчивый рост ВВП, сегодня он едва дотягивает до дореформенного уровня (см. рис.6)

и остается меньше, чем в любой стране «восьмерки», вдвое меньше, чем в Индии и вчетверо меньше, чем в Китае.

При этом существенно ухудшилась структура производства – в отличие от других успешно развивающихся стран, наращивающих производство товаров с высокой добавленной стоимостью, в России увеличение ВВП обеспечивалось главным образом экспортом энергоносителей и ростом торговли. В структуре промышленного производства резко выросла доля топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов при сокращении доли машиностроения (см. рис. 7).

Отрасли с высокой добавленной стоимостью продолжали деградировать. Наибольшие разрушения произошли в наукоемкой промышленности, инвестиционном и сельскохозяйственном машиностроении, в легкой промышленности и производстве промышленных товаров народного потребления, где уровень производства упал во много раз, а также в отраслевой науке.

Падение объемов производства пока не сопровождалось столь же масштабным выбытием основных фондов. Вместе с тем вследствие четырехкратного сокращения производственных инвестиций степень их износа превышает 50% (см. табл. 4, рис 8).

При этом коэффициент обновления упал до 2%, что влечет нарастающее технологическое отставание российской экономики. Средний возраст оборудования превысил 20 лет (см. рис. 9),

что вдвое больше, чем в развитых странах.

В отсутствие сколько-нибудь выраженной инвестиционной и структурной политики государства технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры. При этом наиболее серьезный регресс охватил самые современные производства и, на фоне продолжающегося в мире НТП, выразился в отставании России на 15-20 лет по уровню развития ключевых технологий современного ТУ. Большинство производств ядра современного технологического уклада, практически свернуто. Сокращение их производства намного превышает спад производства других видов продукции; произошло практически полное их вытеснение с внутреннего рынка импортными аналогами.

По некоторым оценкам, доля пятого технологического уклада в структуре производства машиностроительной продукции сократилась с 33% в 1992г. до 21% в 1998 г . [4], а в экономике в целом в первой половине 90-х годов его доля снизилась с 6% до 2% [53]. Начавшийся после дефолта 1998г. подъем практически не затронул производства современного технологического уклада. За исключением экспортно ориентированной части ВПК и информационных технологий, они продолжали деградировать. На мировых рынках высокотехнологичной продукции Россия занимает менее 0,3% - это более чем на 2 порядка меньше, чем США, на порядок меньше, чем Мексика, втрое меньше, чем Филиппины [64]. По оценкам экспертов, производства высокотехнологической бытовой электроники, приборостроение и станкостроение оказались в зоне «некомпенсируемого технологического отставания » [49]. Стремительное разрушение ядра современного технологического уклада означает разрушение технологической основы устойчивого экономического роста, закрепление отсталости российской экономики.

Выше было показано, что структурный кризис преодолевается внедрением новых технологий, открывающих производственные возможности, освоение которых обеспечивает прорыв в повышении эффективности экономики и переход к новому этапу ее роста. При нормальном течении кризиса сокращение экономической активности не затрагивает перспективных производств нового технологического уклада, имеющих потенциал роста и способных стать «локомотивами» будущего экономического развития страны. Наоборот, в это время на фоне общего спада наблюдаются рост производства принципиально новых товаров, подъем инвестиционной и инновационной активности в перспективных направлениях. Инвестиции в новые технологии оказываются более привлекательны, чем в теряющие рентабельность сложившиеся воспроизводственные структуры. Происходит «созидательное разрушение» [61] технологической структуры, ее модернизация на основе расширения нового технологического уклада, что создает новые возможности для экономического роста. При этом происходит переток капитала из устаревших производств в новые, так как продолжение инвестиций в сложившихся направлениях оказывается более рискованным, чем инвестиции в нововведения [63].

Экономический кризис в России кардинально отличается от классического механизма обновления технологической структуры экономики и носит патологический характер. Спад производства в высокотехнологичных отраслях оказался намного больше среднего по промышленности. При этом спад производства тем больше, чем выше технический уровень отрасли. Резко снизилась инновационная активность предприятий. Если в конце 80-х годов доля промышленных предприятий, ведущих разработку и внедрение нововведений в СССР, составляла около 2/3, то к 2002 г. она снизилась до 9,8% (в развитых странах эта доля превышает 70%) [21]. Интенсивность инновационной деятельности в обрабатывающей промышленности упала до 1%, а уровень инновационности продукции снизился до 10% [14].

Самые серьезные разрушения произошли в научно-техническом потенциале страны, который является главным источником современного экономического роста. С началом реформ объем научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок в начале реформ сократился на порядок, снизившись втрое по отношению к ВВП (см. рис. 10).

Это повлекло резкое снижение конкурентоспособности национальной экономики и утрату значительной части потенциала экономического роста. При этом наибольшему разрушению подверглась прикладная наука, ставшая жертвой приватизации, уничтожившей большую часть отраслевых НИИ и КБ. В результате корпоративный сектор остался без науки. В развитых странах корпоративными промышленными структурами выполняются 2/3 НИОКР в то время, как в России всего 6% [30].

В современных условиях деградация научно-технического потенциала страны ведет к необратимой утрате возможностей будущего социально-экономического развития. Дальнейшее снижение конкурентоспособности российской экономики предопределяется профилем ее инновационной системы – по всем показателям инновационной активности она существенно отстает от развитых стран (см. рис. 11).

При этом деградация научного потенциала страны продолжается, о чем свидетельствует снижение стоимости основных средств исследований и разработок, и ухудшение их результативности. По сравнению с 1997г. число созданных в 2003г. новых производственных технологий, в России, сократилось в 1,4 раза, а производство принципиально новых по мировым стандартам технологий – в 1,6 раза [22].

По данным В.Л.Макарова, инвестиции в сектор знаний в среднем для всех стран ОЭСР составляли к началу 21 века около 4,7% ВВП, по сравнению с 1,6% ВВП в России [34]. По вкладу наукоемких отраслей в ВВП российская экономика более чем вдвое отстает от среднего уровня ОЭСР [30], а по их доле в экспорте – в 20 раз по сравнению со среднеевропейским уровнем [53].

С разрушением собственного научно -технического потенциала российская экономика переориентируется на импортную технологическую базу – еще одна характерная черта стран сырьевой периферии. Экспортно-ориентированные сырьевые отрасли все большую часть оборудования приобретают за рубежом. Даже вполне конкурентоспособная продукция отечественного высокотехнологического машиностроения для ТЭК оказывается невостребованной сырьевыми корпорациями, ориентирующимися на иностранную технику. В прошлом году выпуск технологического оборудования для ТЭК снизился на 77,8% [51]. По данным межотраслевого баланса Росстата, в 2002 году г. удельный вест импорта во внутреннем потреблении продукции машиностроения составил 43,7% [29]. По расчетам специалистов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в перспективном периоде до 60% необходимых для модернизации российской экономики технологий может потребоваться приобретать за границей [28].

В структуре затрат на технологические инновации в промышленности доминируют маркетинговые исследования и производственное проектирование (50%), в то время как затраты на НИОКР составляют лишь 10% (в развитых странах соотношение обратное) [25] - освоение новой техники приобретает явно имитационный характер. Технологическое отставание российской экономики наглядно проявляется в структуре национального богатства. Если по величине всего национального богатства на душу населения Россия лидирует в мире, то по величине воспроизводимого капитала на душу населения она существенно отстает, а по среднедушевому уровню производства многократно уступает развитым странам (см. рис. 12).

Это свидетельствует о крайне низком уровне эффективности российской экономики, в которой на единицу национального богатства производится на порядок меньше продукции, чем в развитых странах.

Стремительная деградация научно-производственного потенциала страны предопределяет сползание российской экономики на периферию мировой экономической системы. Сырьевая специализация, крайне низкая оплата труда, ничтожное финансирование научных исследований, бегство капитала и утечка умов, вымывание национального дохода через обслуживание внешнего долга, утрата суверенитета в проведении экономической политики, по-прежнему определяемой рекомендациями МВФ, – все эти характерные черты периферийной страны сегодня в полной мере присущи российской экономике. По показателям средней продолжительности жизни, доли оплаты труда в используемом ВВП, индексу развития человеческого капитала, доли вывозимого капитала в фонде накопления Россия опустилась до уровня отсталых стран (см. табл. 5).

Показатели воспроизводства человеческого потенциала (2002 г.)

Резко (с 45%-го превышения до 25%-го отставания от среднемирового уровня) за годы реформ снизилась производительность труда [29]. Если бы не еще сохраняющийся, относительно высокий уровень образования населения и квалификации трудовых ресурсов, имеющийся научно-технический потенциал, ракетно-ядерный об оронный щит, то погружение на периферию мировой экономики и утрату возможностей собственного экономического развития можно было бы считать необратимыми. Продолжение сложившихся тенденций деградации научно-производственного потенциала страны еще несколько лет будет означать закрепление периферийного положения российской экономики.

2.2. Дезинтеграция и примитивизация экономики

Как было показано выше, в кризисе российской экономики мы наблюдаем явную патологию, характеризующуюся деградацией и примитивизацией ее производственно-технологической системы. Кризис не привел к обновлению производства на передовой технологической основе. Начавшийся после банкротства государственной финансовой системы подъем обеспечивается главным образом конъюнктурными факторами и проходит на старой технологической основе, которая продолжает деградировать.

Проведенные выше измерения показали сохраняющуюся технологическую многоукладность российской экономики, воспроизводство которой приобрело патологические черты. Если в успешно развивающихся странах технологическая многоукладность преодолевается за счет относительно более высоких темпов развития передовых технологических укладов (темп роста пятого ТУ в новых индустриальных странах, Китае Индии, Бразилии более чем пятикратно превышает общие темпы экономического роста), то в Российской экономике, наоборот, наблюдается снижение их веса. Эта деградация технологической структуры и ее замораживание на отсталом уровне происходит под воздействием втягивания российской экономики в типичный для колониально зависимых стран порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в котором она опускается до роли сырьевого придатка развитых стран.

Экономика распалась на относительно благополучный экспортно ориентированный сырьевой сектор и сужающийся под давлением импорта внутренний сектор, который все больше отстает от зарубежных конкурентов и разрушается. При этом воспроизводственный контур первого все более замыкается на мировой рынок, изолируясь от внутреннего. В результате доходы от экспорта сырья и энергоносителей остаются за рубежом, лишь в незначительной степени трансформируясь в спрос на отечественную продукцию.

С середины 90-х годов сложился и воспроизводится сырьевой перекос российской экономики - на долю ресурсных отраслей (нефтегазовой, металлургической, лесохимической промышленности) приходится около 5% занятых, 10% фонда заработной платы, трети добавленной стоимости и свыше половины экспорта отраслей российской экономики [35]. Последняя становится все более примитивной, беря на себя функции сырьевого придатка Евросоюза и Китая и лишаясь механизмов самостоятельного воспроизводства. Это наглядно видно по национальному профилю российской промышленности (см. рис. 13).

Дезинтеграция экономики усиливается в процессе воспроизводства сложившихся контуров перераспределения добавленной стоимости между секторами. По имеющимся оценкам, через «ножницы цен» и заниженный курс национальной валюты внутренне ориентированный сектор передает экспортно ориентированному сектору и торговле большую часть создаваемой им добавленной стоимости. [2, с.25]. В свою очередь , денежные власти изымают из экспортно ориентированного сектора около 7% ВВП в Стабилизационный фонд, размещая его за рубежом. Более чем пятикратное превышение нормы прибыли в экспортно ориентированном секторе по сравнению с внутренне ориентированным постоянно воспроизводит и усиливает их разрыв, отражаясь в более чем двукратном различии в интенсивности обновления основных фондов, возможностях привлечения трудовых ресурсов и инвестиций. [ там же ] .

Под давлением притока нефтедолларов повышается обменный курс рубля, что снижает и без того неудовлетворительную конкурентоспособность отечественных товаров, которые все более замещаются дешевеющим импортом. Прирост последнего намного превышает прирост производства отечественных товаров, вследствие чего постоянно растет доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли, приближаясь к половине (см. рис. 14).

Доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли (в процентах)

Вместе с тем последовательная поддержка доллара российскими властями не компенсирует снижения конкурентоспособности внутренне ориентированных секторов экономики и, в отсутствие действенной политики модернизации отечественной промышленности лишь усугубляет деградацию экономики, стимулируя дальнейшее наращивание сырьевого экспорта за счет сдерживания роста уровня жизни и конечного спроса. Это видно по структуре инвестиций в основной капитал крупных и средних предприятий, в которой устойчиво снижается доля высокотехнологического сектора (с 10,7% в 2004г. до 8,6% в 2006г.) и растет доля добывающей промышленности (с 18% до 19,1% соответственно) [65].

При сложившихся ценовых пропорциях и масштабах вывоза капитала за рубеж внутренне ориентированный сектор будет продолжать деградировать, субсидируя экспорт и – опосредовано – вывоз капитала, пока его возможности не будут исчерпаны. По мере деградации внутренне ориентированного сектора будут уменьшаться и перетоки создаваемой им добавленной стоимости и, соответственно падать темпы экономического роста (до 2–4% прироста ВВП к 2010 году ) [2, с. 9]. Неизбежное в этом случае сужение возможностей воспроизводства экономического потенциала повлечет его резкое сжатие вследствие массового выбытия устаревших основных фондов во внутренне ориентированном секторе и социальной сфере. Это означает неизбежную стагнацию низкого уровня жизни большинства населения, две трети которого будут лишены перспективы самореализации и получения высоких доходов.

Произошедшая структурная деформация российской экономики привела ее в ловушку сырьевой специализации. Об этом ясно говорит гипертрофированное повышение веса сырьевых отраслей, ориентированных на экспорт, и деградация производства товаров конечного спроса, ориентированных на внутренний рынок. Если за последние полстолетия доля ТЭК сектора в мировой экономике снизилась с 15% до 9,3%, то в России она за последние 15 лет подскочила до 19 % [27]. При этом резко уменьшилась доля инновационно-инвестиционного сектора – с 30% в 1990г. до 18,9% в 1998 г. И в настоящее время по свидетельству МЭРТ, главным источником роста инвестиций остается добывающий сектор [65].

Вместе с резким сокращением производства наукоемкой продукции эти тенденции обрекают российскую экономику на неэквивалентный внешнеэкономический обмен и нарастающее технологическое отставание. Экспортируя сырье и импортируя готовые изделия, Россия теряет невоспроизводимую природную ренту, обменивая ее на интеллектуальную ренту и финансируя, таким образом, научно-технический прогресс и экономический рост за рубежом.

Хаотическая ломка структуры российской экономики в ходе радикальных реформ привела к ее дезинтеграции и распаду некогда целостных технологических цепочек на автономные элементы, частично встроившиеся во внешние воспроизводственные контуры. Утрата воспроизводственной целостности, разрушение основных элементов научно-промышленного потенциала, резкое сокращение масштабов научных исследований и разработок, доминирование в экономике внешних по отношению к ней воспроизводственных контуров означают не только потерю экономической самостоятельности страны, но и исчезновение внутренних источников устойчивого экономического роста, делают экономику уязвимой от состояния конъюнктуры мирового рынка и накладывают серьезные внешние ограничения на ее развитие. «Сухим остатком» этой политики стал вывоз из России более полутриллиона долларов капитала, половина из которого осуществлена самим государством.

Втягивание российской экономики в типичные для периферийной экономики ловушки неэквивалентного внешнеэкономического обмена, масштабное вымывание ее национального богатства и стремительная деградация научно-производственного потенциала стали следствием проводившейся в стране экономической политики, обусловившей разрыв основных воспроизводственных контуров и хозяйственных связей. Игнорирование структурных особенностей российской экономики и линия на самоустранение государства от ответственности за ее регулирование – в надежде на автоматическое действие механизмов рыночной самоорганизации – спровоцировало процессы дезинтеграции экономики и нарастания хаоса. Отказ от структурной, научно-технической, промышленной, инвестиционной и большинства других составляющих государственной экономической политики и ограничение последней традиционными для состояния рыночного равновесия методами макроэкономической стабилизации не могли дать адекватного результата в сильно неравновесной ситуации. В условиях характерных для российской экономики диспропорций примитивизация экономической политики и ее сведение к постулатам «Вашингтонского консенсуса» неизбежно влекли за собой разрушение основных воспроизводственных контуров экономики и ее распад на автономно функционирующие сектора.

Преодоление тенденций деградации научно-производственного потенциала требует резкого наращивания инвестиционной и инновационной активности. Согласно оценкам Л.И.Абалкина, «для реальной модернизации экономики отечественные инвестиции в течение ближайших 15 лет должны расти примерно на 18 % к предыдущему году. Такова первая и решающая предпосылка создания благоприятного инвестиционного климата » [1, с. 6-7]. По нашим оценкам, для выхода в режим расширенного воспроизводства основного капитала объем производственных инвестиций должен быть увеличен втрое, а НИОКР – впятеро. Сделать это надо в ближайшие два-три года, поскольку вследствие запредельного износа устаревших производственных фондов до половины их может выбыть уже до конца текущего десятилетия [5].

Имеющиеся механизмы инвестиционной деятельности неспособны решить эту задачу. Сложившаяся в России модель инвестиционной деятельности характеризуется маломощностью, неэффективностью и примитивностью. Ни фондовый рынок, ни банковская система не выполняют своих функций по аккумулированию сбережений и их трансформации в инвестиции. Главными инвесторами являются сами производственные предприятия, на долю которых приходится более 60% всего объема инвестиций. Государство фактически прекратило поддерживать инвестиционные процессы, а новые рыночные институты обеспечения расширенного воспроизводства, прежде всего банковская система и фондовый рынок, не достигли достаточного для этого уровня.

Спецификой российской банковской системы является ее дисфункциональность. Большинство российских коммерческих банков не выполняют главную функцию трансформации сбережений в производственные инвестиции. Совокупный капитал частных российских банков оценивается сегодня в 1,7 трлн. руб., а суммарные активы всей банковской системы России составляют 14 трлн. руб., [65] что сравнимо с капиталом и активами одного крупного зарубежного коммерческого банка. При этом в отсутствие реальных механизмов рефинансирования Центральным банком трудно рассчитывать на то, что банковская система сможет обеспечить необходимый уровень инвестиционной активности. Хотя доля предприятий, имеющих возможность регулярно привлекать банковские ссуды устойчиво растет, достигнув 2\3, ограниченность финансовых возможностей обновления производства сохраняется занимая первое место среди факторов, которые мешают развитию 4/5 общего числа предприятий [23]. При этом совокупный вклад банков в финансирование инвестиций в основной капитал не превышает 10% [46]. Еще меньше инвестиционный вклад фондового рынка, который в России обслуживает главным образом финансовых спекулянтов.

Вместе с тем финансовые возможности предприятий, несущих основную нагрузку поддержания инвестиционной активности в экономике, весьма ограничены. Объем амортизационных отчислений, являющихся главным источником финансирования инвестиций, составляет 2,2% к объему основных фондов (в 1990г.-14%) при необходимости их обновления наполовину. Как отмечается в [56] «ежегодный износ фондов в промышленности составляет 5-7%, а их восстановление – 1-1,5%. При этом соотношение амортизационных отчислений и первичной стоимости основных фондов снизилось с 21% до 3,2%. Соответственно доля амортизации в общем объеме инвестиций снизилась с 50% до 26,2% [56, с. 63]. Факт ически имеется постоянный дисбаланс в пропорции примерно 3:1 и при сохранении в дальнейшем такой тенденции неизбежна полная изношенность всех основных фондов. За последние годы в общей возрастной структуре основных фондов резко возросла доля оборудования со сроком службы свыше 20 лет – с 23,1% в 1995 г. до 48, 2% в 2003г. а коэффициент обновления основных фондов в промышленности снизился с 6,9% в 1990г. до 1,8% в 2003г». Невелики и возможности финансирования инвестиций за счет прибыли. За исключением экспортно-ориентированных отраслей топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов, в которых объем прибыли остается весьма высоким благодаря благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, рентабельность во внутренне ориентированных отраслях промышленности в среднем составляет около 6%, не позволяя финансировать расширенное воспроизводство основного капитала.

Треть предприятий обрабатывающей промышленности, более четверти строительных организаций и 40% сельхозпредприятий являются убыточными [65, 45]. Не имея достаточных собственных доходов они не могут привлечь и кредитные ресурсы. Как констатируется в [15, с.29-33] «анализ рентабельности активов нефинансовых корпораций показывает, что предлагаемые на макроуровне финансового рынка условия кредитования доступны только организациям, занимающимся добычей полезных ископаемых, производством кокса и нефтепродуктов, химическим и металлургическим производством, а также организациям связи». В результате закрепляется сырьевая структура российской экономики – основная часть капитальных вложений в промышленность концентрируется в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах (см. рис. 15).

Структура капитальных вложений в промышленность (в процентах)

Не смотря на некоторое увеличение доли машиностроения. И в прошлом году из 13,5% прироста инвестиций в основной капитал вклад добывающего сектора (3,8%) был на порядок выше машиностроения (0,3%).Доля высокотехнологических отраслей в структуре инвестиций в 2,5-3 раза ниже их доли в структуре выпуска промышленной продукции [23, с,193] – тем самым закладывается дальнейшая деградация экономической структуры.

Наряду с охарактеризованным выше распадом экономики на внешне и внутренне ориентированные воспроизводственные контуры, в результате проводившейся макроэкономической политики произошла дезинтеграции финансовой и производственной сфер. Первая – сфера обращения капитала – характеризуется сверхвысокими прибылями и высокой скоростью обращения денег, относительно невысокими рисками. Вторая – производственная сфера – характеризуется низкой прибыльностью и низкой скоростью обращения денег, высокими рисками и общей деградацией производственного потенциала. В свою очередь, производственная сфера распалась на экспортно ориентированный сырьевой сектор потребляющий природную ренту и обладающий устойчивым положением за счет переориентации на внешний рынок, и остальную экономику, ориентированную на внутренний рынок и характеризующуюся крайне низкой рентабельностью и низкой платежеспособностью. Нарастает территориальная дезинтеграция экономики – вследствие хаотического распада хозяйственных связей и опережающего роста тарифов на транспортные услуги происходит разрушение сложившейся кооперации и специализации производства, переориентация отдельных регионов страны на внешние рынки.

Дезинтеграция экономики стала следствием процессов перераспределения национального богатства через приватизацию, финансовые пирамиды, экспорт природных ресурсов. Интенсивность этого перераспределения была чрезвычайно высокой, ежегодно составляя до половины всего фонда накопления страны, присваивавшегося олигархическими кланами и вывозимого из страны. В свою очередь, взвинчивание цен на топливные и сырьевые товары (см. рис. 16, 17)

повлекло вымывание капитала из обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и строительства. Последние отрасли лишились оборотного капитала, «ушедшего» через «ножницы цен» и завышенные процентные ставки по привлекаемым кредитам. В результате только предприятия сырьевого экспортно ориентированного сектора имеют доступ к ресурсам финансового рынка (см. рис. 18).

При этом сверхприбыли от экспорта энергоносителей и сырьевых товаров не трансформируются в прирост инвестиций и остаются, в основном, за рубежом.

В условиях, когда вследствие ценовых диспропорций большинство отраслей экономики малорентабельны и сохраняется убыточность трети производственных предприятий, трудно ожидать устойчивого роста производства. Едва ли можно рассчитывать на подъем инвестиционной активности в условиях, когда не функционируют механизмы рефинансирования коммерческих банков под спрос на деньги со стороны производственных предприятий. В то же время значительная часть из простаивающих сегодня половины мощностей промышленности может быть еще вовлечена в производство в случае улучшения финансового положения предприятий.

По различным оценкам, возможности роста производства на существующих мощностях составляли в начале нынешнего десятилетия не менее 35–40% [9]. Но в силу нарастающего износа и старения основных фондов нужны инвестиции в их модернизацию на новой технологической основе. А инвестиционная активность выродилась до уровня минимальных технологических нужд предприятий. Удельный вес долгосрочных финансовых вложений в общем объеме финансовых вложений предприятий составляет около 20% [47]. Ан ализ конкурентоспособности отраслей российской экономики свидетельствует о неопределенности дальнейшего развития даже передовых по техническому ровню производств оборонного, авиакосмического и электротехнического машиностроения [49].

Сохранившийся научно-технический потенциал еще позволяет восстановить и обеспечить расширенное воспроизводство ряда ключевых технологий современного и нового технологических укладов. Но время, в течение которого можно решить эти задачи, неумолимо сжимается. Вырваться из сырьевой ловушки с каждым годом становится все сложнее вследствие нарастающей глобальной конкуренции, в которой Россия явно проигрывает. Необратимо упущены возможности встраивания в ядро пятого технологического уклада, имевшиеся предпосылки которого не были использованы. Возможности своевременного формирования ключевых направлений развития шестого технологического уклада сужаются по мере его структурирования в масштабах мировой экономики и соответствующей страновой специализации.

Чтобы выйти из тупика, необходимо кардинально изменить экономическую политику государства. Она должна основываться на наращивании национальных конкурентных преимуществ на магистральных направлениях формирования нового технологического уклада. Для этого требуется соответствующая концентрация имеющихся в стране финансовых, информационных и интеллектуальных ресурсов.

Переход к устойчивому экономическому росту предполагает также создание благоприятных макроэкономических условий, включающих снижение процентных ставок, формирование механизмов кредитования производственной деятельности, устранение ценовых диспропорций, а также решение проблем реинтеграции экономики, становления контуров ее расширенного воспроизводства, многократного повышения инвестиционной и инновационной активности. Это требует соответствующей инвестиционной, структурной, промышленной, научно-технической, ценовой и других составляющих политики развития.

Упускаемые возможности

Формально неплохие макроэкономические показатели развития российской экономики за последние годы скрывают упущенную возможность использовать благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру для вывода России на траекторию быстрого и устойчивого социально-экономического развития. Природная рента, формирующаяся за счет экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объеме около 60 млрд. долларов в год, не была использована для структурной перестройки экономики на новой технологической основе, уйдя на погашение внешнего долга, накопление Стабилизационного фонда и другие формы вывоза капитала за рубеж. При этом российская экономика осталась недомонетизированной, объем инвестиций застыл на уровне 1/3 от минимально необходимого для обеспечения простого воспроизводства, социальные обязательства государства недофинансируются вдвое, а расходы на науку и стимулирование НТП остаются на порядок ниже дореформенного уровня.

2.3.1. Парадоксы денежной политики

Парадоксы проводимой в настоящее время в России денежно-кредитной политики войдут в историю как самые нелепые курьезы. Как, к примеру, объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в российской экономике ситуацию, при которой чем больше валютные поступления от экспорта нефти, тем меньше денежных ресурсов остается в распоряжении российских предприятий. Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений. Чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг.

Чтобы оценить упускаемые возможности в сфере денежной политики представим, что Россия отказалась бы от своей национальной валюты. В этом случае денег в экономике оказалось бы вдвое больше, инфляция – в три раза меньше, а кредиты стали бы вдвое дешевле и доступнее. Об этом говорит структура денежной программы на 2006 год.

Действительно, на 1 января прошлого года на 2,299 трлн. находящихся в обращении рублей денежной базы Центральный банк аккумулировал 5,245 трлн. рублей чистых международных резервов. При этом чистые внутренние активы ЦБ составили –2946 млрд. руб. То есть денежные власти изъяли из экономического оборота в стабилизационный фонд, и долговые обязательства ЦБ более половины эмитированных денег. К концу года соотношение оставленных и изъятых из экономики денег составило 3095 млрд. рублей к –4869 млрд., при увеличении международных резервов до 7964 млрд. рублей [40]. Иными словами, на один рубль, работающий в российской экономике, более двух резервируется в иностранных активах.

Для сравнения заметим, что в развитых странах соотношение обратное – величина денежной базы многократно превышает объем золотовалютных резервов (см. рис. 19).

Наши денежные власти искусственно сужают объем денежного предложения даже по сравнению с самой консервативной моделью денежной политики, известной как «валютное правление» (когда страна жестко привязывает объем денежной базы к величине валютных резервов). Двукратное занижение объема денежной базы по отношению к объему резервов означает соответствующее ограничение денежного предложения и возможностей кредитования экономического роста, повышения инвестиций, роста занятости и доходов населения. Неспособность денежных властей эффективно распорядиться обрушившимся на Россию потоком нефтедолларов оборачивается для предприятий завышенными процентными ставками и трудностями в получении кредита.

Все последние годы Центробанк использует единственный канал денежной эмиссии – под «прирост чистых международных резервов органов денежно-кредитного регулирования» [40], (проще говоря, приобретение иностранной валюты), величина которых уже втрое превысила целесообразный оптимум, эквивалентный полугодовому объему импорта. Нетрудно показать, что привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении прироста денежной массы влечет отток денег из производственной сферы, ориентированной на внутренний рынок.

К примеру, на прошлый год верхняя граница прироста денежной массы (агрегат М2) оценивалась ЦБ в 28%. Денежная эмиссия под прирост валютных резервов в объеме 120 млрд. долларов составила около 3,2 трлн. рублей, что было бы эквивалентно более чем удвоению денежной базы. Реально ее прирост составил 796 млрд. рублей – остальная часть денежной эмиссии была стерилизована путем вывода в Стабилизационный фонд около 2 трлн. рублей налоговых поступлений [65], привлечения на депозиты и в облигации Банка России 229 млрд. рублей и увеличении государственных заимствований на внутреннем рынке на 132 млрд. рублей. Таким образом, денежные власти изъяли за год с внутреннего рынка около 2, 4 трлн. рублей, которые в противном случае были бы направлены на финансирование производства и инвестиций. При такой политике выходит, что чем больше валютной выручки приходит в Россию от экспорта нефти и газа, тем меньше денег остается для внутреннего производства.

В рамках принятых денежными властями ограничений на прирост денежной массы приток валютных поступлений от наращивания экспорта углеводородов оказывается для экономического роста бесполезным. Ведь при превышении денежной эмиссии под прирост валютных резервов установленной ЦБ верхней границы прироста денежной массы получается, что чем больше в страну поступит валютной выручки, тем больше будет величина стерилизации денежной массы. В той мере, в которой доходы получат нефтегазовые кампании, деньги будут изъяты из государственного бюджета с целью их замораживания в Стабилизационном фонде и вывоза рубеж. Это следует из логики «Основных направлений денежно-кредитной политики на 2007 год», ограниченных исключительно разными вариантами стерилизации «избыточной» ликвидности [40]. Все четыре сценария денежной политики на будущий год сводятся к изъятию денег из экономики и вывозу налоговых доходов за рубеж пропорционально величине поступающих в страну нефтедолларов.

В этом второй парадокс проводимой макроэкономической политики – чем больше валютных поступлений получает экономика, тем больше капитала государство выталкивает за рубеж. При этом вслед за государством, наращивающем свои валютные резервы сверх какой-либо разумной меры, к вывозу капитала подталкиваются частные корпорации. После либерализации валютного регулирования по суммарному вывозу прямых иностранных инвестиций Россия, (по оценкам экспертов ЮНКТАД, 120 млрд. долл.), вышла в 2005г. на третье место среди развивающихся стран и стран с переходной экономикой (в 2000г. она занимала 12-е место) после китайского Гонконга (470 млрд. долл.) и британских Виргинских островов (123 млрд. долл.). Если учесть, что часть инвестиций из оффшорных территорий, таких как Виргинские острова, является капиталом российского происхождения, то она фактически занимает второе место [31, с.73]. Всего же, по оценкам экспертов [41] вывоз капитала из России достиг 600 млрд. долл. и продолжает возрастать.

При такой политике бесполезными оказываются и иностранные инвестиции. Ведь согласно ее логике, чем больше капитала вложат в приобретение акций российских предприятий иностранные инвесторы, тем больше будет прирост валютных резервов и денежная эмиссия под их увеличение, и тем больше денег будет стерилизовано денежными властями. При этом наряду с изъятием из экономики значительной части налоговых доходов бюджета в стабфонд, денежные власти прибегают к ненужным государственным займам, изымая из экономического оборота свободные денежные ресурсы. В результате объем государственного внутреннего долга на конец 2006 г. достиг 1092 млрд. рублей, а за 2007г. возрастет до 1363 млрд. В дополнение к ненужным государственным займам правительства деньги на рынке занимает и ЦБ. Только за 9 месяцев 2006г. он занял на рынке 229 млрд. рублей, заплатив за замораживание средств кредиторам 4% [40]. Выходит, что приток иностранного капитала на финансовый рынок оборачивается оттоком денег из его инвестиционного сегмента. При такой политике получается, что чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутреннего финансирования инвестиций и тем больше государственный внутренний долг.

Попробуем разобраться в этих парадоксах. Они заключены в самой технологии планирования денежного предложения, навязанной нам МВФ и остающейся неизменной с 1992 г., несмотря на чудовищный ущерб от ее применения. Суть этой технологии сводится к ежегодному планированию прироста денежной массы, исходя из целевых установок по ограничению инфляции, экзогенно задаваемого прироста ВВП и предположения о неизменной скорости обращения денег. Формально она исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены.

Хотя никаких сколько-нибудь обоснованных моделей, позволяющих рассчитать зависимость между приростом денежной массы и уровнем инфляции, ни Центральный банк, ни правительство не представляют, фактически они исходят из линейной зависимости между темпом прироста цен (инфляцией) и темпом прироста денежной массы , [10] считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой ими политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции. Эта крайне упрощенная и далекая от экономической реальности с ее нелинейными и сложными обратными связями и неопределенностями логика бездоказательно предполагает фиксацию нынешнего уровня монетизации российской экономики. По словам российского министра финансов, «состояние нашей экономической системы таково, что мы себе можем позволить в 2006 году 27 процентов показателя денежной массы к ВВП » [10]. И, согласно этой логике, превышение денежной массы по отношению к этой величине нужно изымать из обращения.

Это рассуждение не выдерживает критики. Во-первых, многочисленные эмпирические исследования по данным разных стран доказали отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики, так же как и приростом денежной массы [38]. Более того, в последние годы отчетливо наблюдается отрицательная корреляция между приростом денежной массы и инфляцией. С ремонетизацией российской экономики происходит нормализация денежного обращения (вытеснение суррогатов, дедолларизация, повышение доверия к рублю) снижается его скорость и, соответственно, уменьшается инфляция.

Во-вторых, хотя прирост количества денег в обращении превышает в последние годы 40%, уровень монетизации российской экономики остается явно недостаточным. Об этом свидетельствуют как межстрановые сопоставления, так и хроническая нехватка кредитных ресурсов для предприятий, которые во все больших масштабах прибегают к займам за рубежом. Согласно правительственному прогнозу «уровень монетизации экономики возрастет с 28% ВВП в 2005 году до 34–39% в 2009 году, что значительно ниже, чем у таких быстроразвивающихся стран, как Индия и Китай» [43]. Добавим, что в последнем отношение М2 к ВВП достигало в период наиболее быстрого экономического роста 236%, не сопровождаясь при этом инфляцией. Более того, в период быстрого роста экономики в 1996-2000гг., когда ВВП Китая вырос на 49%, а прирост денежной массы составил 222%, цены снижались на 2-4% в год благодаря опережающему росту производства потребительских товаров и регулированию доходов [38].

Сведение всех факторов, генерирующих инфляцию, к приросту денежной массы – грубейшее упрощение, приводящее к хронической недомонетизации российской экономики, следствием которой становится искусственное снижение инвестиционных возможностей и сдерживание экономического роста. Норма накопления (отношение объема инвестиций к ВВП), упав более чем вдвое в начале реформ остается на крайне низком уровне 18-20% [50, 62] [3]. Международный опыт свидетельствует о том, что страны, которым пришлось осуществлять модернизацию и структурную перестройку своей экономики, чтобы сделать ее конкурентоспособной, в течение долгих периодов демонстрировали очень высокий уровень инвестиций. В послевоенной Европе норма накопления вплоть до 70-х годов составляла 25%. В Японии в тот же период она достигала 30%, а в Южной Корее была еще выше [50, с. 18]. В период индустриализации в СССР, а также в проводящем модернизацию экономики современном Китае норма накопления превышала 1/3, достигая 40% ВВП.

Использование профицита бюджета в инвестиционных целях повысило бы норму накопления до 25-28%, что соответствовало бы нормальному уровню динамично развивающихся стран. Согласно расчетам В.Е. Дементьева по модели догоняющего развития «достаточно увеличения нормы накопления с 22,3% до 26%, чтобы с консервирующей отставание траектории развития перейти на траекторию его преодоления. Увеличение рассматриваемой нормы до 28% позволяет сделать это относительно быстро». [16,с. 31]. По другим оценкам, чтобы исправить положение с обновлением основных фондов и серьезно заняться реструктуризацией промышленности с учетом допущенного отставания в 1992-2004 гг., необходим уровень накоплений не менее 40% ВВП [56, с.64]. Из этого следует беспочвенность рассуждений руководителей денежных властей об избыточности денежной массы – в действительности использование ее стерилизуемой части в инвестиционных целях лишь приблизило бы норму накопления к необходимому уровню. Инфляция, как известно, имеет многофакторную природу, и ее сведение лишь к одному приросту денежного предложения вызывает недоумение. Если принять последнее неизменным, то легко показать, что инфляция может генерироваться: увеличением скорости обращения денег вследствие повышения инфляционных ожиданий населения или снижения его склонности к сбережениям; падением обменного курса национальной валюты; сокращением предложения потребительских благ; злоупотреблениями монополистов доминирующим положением на рынке путем завышения цен.

Лишь последний фактор генерирования инфляции находится в прямом ведении правительства. При этом оно не проявляет ни желания, ни способности его обуздать. Напротив, каждый год правительство задает план роста регулируемых им тарифов на услуги естественных монополий, запуская тем самым спираль инфляции издержек по всем технологическим цепочкам. В прошлом году при декларируемом правительством индексе потребительских цен в 9%, жилищные услуги подорожали на 17,7%, коммунальные на 18%, транспортные на 14,2% [65]. Даже очевидные крупномасштабные злоупотребления монополистов в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах, ежегодно вздувающих цены существенно выше темпа инфляции, не пресекаются правительством.

И в 2007 г. прирост регулируемых тарифов превысит прогнозируемый темп инфляции (6,5–8%). Тариф на электроэнергию для населения вырастет на 13%, цена на газ – на 15%, тарифы на услуги ЖКХ – на 14–15% [43]. В отсутствие реальной антимонопольной политики злоупотребления монополистов достигли гигантских размеров. Рынки не только товаров с высокой концентрацией производства и сбыта, но и с тысячами мелких торговцев контролируются монопольными группами, которые часто создаются организованной преступностью при попустительстве коррумпированной бюрократии.

Характерный пример – продовольственные рынки крупных городов, цены на которых многократно превышают равновесный уровень, соответствующий условиям свободной конкуренции. При ее соблюдении цена продажи товара потребителю редко превышает цену покупки того же товара у производителя более чем в полтора-два раза. У нас же потребитель платит за продовольственные товары в 3–10 раз больше, чем получает за них производитель (см. рис.20).

Остальное достается криминальным сетям, монополизировавшим торговлю .

Основным направлением борьбы с инфляцией в здоровых экономиках является повышение эффективности и рост объемов производства. За счет НТП происходит непрерывное снижение издержек производства и создаются новые виды продукции, что ведет к увеличению предложения товаров и, в условиях добросовестной конкуренции, к снижению цен. Поэтому в развитых странах государство наращивает расходы на стимулирование инновационной и инвестиционной активности, не боясь инфляционных последствий. При правильной организации денежного предложения по каналам рефинансирования производственной и научной деятельности, программ и институтов развития, его увеличение через небольшой промежуток времени (обусловленный длительностью соответствующих научно-производственных циклов) нейтрализуется расширением производства товаров и снижением издержек вследствие внедрения новых технологий. Сложность этой политики заключается в обеспечении целевого и эффективного использования денег, предлагаемых по каналам кредитования роста производства и финансирования инвестиций в его модернизацию и НИОКР. Именно этим заняты институты развития и денежные власти развитых стран, управляющие потоками денег в механизмах стимулирования инновационной и инвестиционной активности.

Хотя Центральный банк сегодня уже признает ведущее значение немонетарных факторов инфляции [40], борьба с ней по-прежнему сводится к количественному ограничению прироста денежной массы. В условиях, когда главным источником инфляции является завышение цен монополистами, такая денежная политика ведет к снижению возможностей экономического роста и роста доходов населения, сводясь к обслуживанию перетока доходов к монополизированным и экспортно-ориентированным отраслям. При этом ее антиинфляционная эффективность остается весьма низкой, так как ограничение роста доходов населения и расходов государства почти не влияет на возможности монополистов завышать цены. Наоборот, сокращая конечный спрос и ухудшая условия кредитования производства, угнетая инвестиционную и инновационную активность, эта политика ведет к сокращению предложения товаров и ускорению оборота денег, что, согласно тому же основополагающему тождеству монетарной теории, влечет повышение инфляции.

Так возникает еще один парадокс проводимой денежной политики – чем больше денег стерилизуют денежные власти, тем труднее подавить инфляцию.

Вместо того чтобы проводить жесткую антимонопольную политику государство ограничивает прирост денег в экономике, сокращая конечный спрос и сужая возможности роста производства. В результате закрепляется депрессивное положение и деградация отраслей, ориентированных на внутренний рынок, десятки миллионов людей теряют возможности увеличения доходов, становится хронической массовая бедность. Процветают лишь высокомонополизированные производства товаров и услуг первой необходимости и экспортно ориентированные предприятия.

Ошибочность постулата о некотором предельном с точки зрения инфляционной безопасности уровне монетизации российской экономики опровергается как многочисленными исследованиями, доказавшими отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики [38], так и курьезными последствиями необоснованной политики количественного ограничения прироста денежной массы. В той мере, в которой правительство изымает деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозит их за рубеж, они направляются туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства.

В последние годы наблюдается устойчивый и быстрый рост частных заимствований за рубежом. В 2004 г. их прирост составил 38,8 млрд. долларов, то в 2005 г. – 73,9 млрд. долларов, а за 9 месяцев 2006 г. – уже 65,4 млрд. долларов [40]. Если на начало 2003г. внешний долг предприятий нефинансового сектора составил 33 млрд. долл., то к началу 2006г. он достиг 130 млрд., а к июлю 2006г. – превысил 140 млрд. долл. Этот показатель уже приближается к величине задолженности российского нефинансового сектора перед отечественными банками (соотношение: 46 и 54%). Наблюдается рост, хоть и менее масштабный, и внешнего долга российских банков. Если к январю 2003г. он составлял менее 20 млрд. долл., то к январю 2006г. – 50 млрд., а к июлю 2006г. – свыше 65 млрд. долл. [19,с. 25].

При этом правительство ссужает деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 4-5%, а они вынуждены там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8–15% годовых. Чистый ущерб от такой политики составляет около 5 млрд. долларов в год. Получается, что чем больше приток иностранной валюты в страну, тем меньше спрос на кредиты национальной банковской системы и тем больше российские предприятия занимают за рубежом.

При такой политике в России никогда не будет своей полноценной банковско-кредитной системы. Поскольку Центральный банк жестко ограничивает денежное предложение и не занимается созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков, рост последних жестко ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могут удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужается. Аналогичный процесс наблюдается и на финансовом рынке – объем еврооблигаций российских эмитентов (1617 млрд. руб. на конец 2006г.) вдвое превышает объем внутреннего рынка корпоративных облигаций (823 млрд. руб.) [65] Таким образом, возникает очередной парадокс проводимой политики – чем больше валютные доходы российской экономики, тем меньше возможности развития отечественной банковской системы и финансового рынка.

Хотя в последний год рост активов, капитала и ресурсной базы банковского сектора превысил 40% в год, в отсутствие механизмов рефинансирования кредитов на расширение производства банковская система в ближайшие годы подойдет к пределам своего роста, ограниченным 10-процентным уровнем достаточности капитала [19].

Узость ресурсной базы банковской системы и практически полное отсутствие механизмов долгосрочного кредитования производственной сферы – прямое следствие ограничительной политики денежных властей, не выполняющих функцию организации кредита. Достаточно сказать, что отношение объема кредитов частному сектору, совокупного капитала и активов банковского сектора к ВВП в России впятеро меньше, чем в других странах «восьмерки» и вдвое меньше, чем в других странах с переходной экономикой [19]. Подавляющее большинство предприятий вынуждены развиваться только за счет собственных средств – доля банковских кредитов не превышает 10%. Для сравнения, в США этот показатель составляет 40%, в ЕС – в среднем 42–45%, в Японии – 65%. Темпы роста банковского кредита могли быть гораздо выше, если бы Центральный банк и правительство создавали для этого необходимые условия. Но, искусственно сдерживая денежное предложение и у держивая ставку рефинансирования на уровне, существенно превышающем рентабельность внутренне ориентированных секторов экономики, Центробанк блокирует развитие всей банковской системы, ограничивая спрос на деньги краткосрочными спекулятивными операциями и сверхприбыльными отраслями. Своей политикой Центральный банк подталкивает конкурентоспособные предприятия к кредитованию за границей, подрывая тем самым возможности роста отечественной банковской системы и финансового рынка. Это ведет к поглощению российской банковской системы иностранным капиталом сразу же после присоединения России к ВТО.

Банк России выполняет свою главную функцию организации денежного предложения с точностью до наоборот – вместо создания денег занимается их изъятием из экономики. Его чистые внутренние активы составляют минус 5 трлн. рублей, в то время как чистые международные резервы – 8 трлн. рублей. Это означает, как констатируют «Основные направления», что в этом году «Россия остается донором – чистым кредитором остального мира». По сути, российские денежные власти свели свою миссию к поддержанию курса доллара, скупая его на внутреннем рынке и перекачивая затем приобретенную валюту в кредитование дефицита бюджета США.

Между тем смысл самого существования Центробанка заключается в осуществлении монополии государства на организацию денежного обращения и денежной эмиссии в целях обеспечения благоприятных условий для экономического развития. В число этих условий, помимо стабильной валюты, входит наличие доступного кредита, механизмов аккумулирования сбережений и их трансформации в долгосрочные инвестиции, технологий устойчивого рефинансирования расширенного воспроизводства, а также поддержания необходимого уровня инновационной и инвестиционной активности.

В противоположность политике российских денежных властей, озабоченных изъятием денег из экономики, денежные власти развитых и успешно развивающихся стран целенаправленно управляют денежной эмиссией в интересах социально-экономического развития своих стран, рефинансируя расширение производства и кредитуя государственные расходы. В таблице 6

Формирование центральными банками денежной базы национальной валюты

показаны основные каналы формирования ресурсной базы эмиссии японской иены и доллара США, которая на 80% проводится под приобретение государственных ценных бумаг для кредитования бюджетных расходов. В послевоенной Европе денежные власти направляли денежную эмиссию на рефинансирование роста производства, проводя переучет векселей платежеспособных предприятий. Еще более активно централизованное управление денежной эмиссией в целях кредитования долгосрочных инвестиций в модернизацию существующих и создание новых производств, расширения перспективных и социально значимых видов деятельности осуществляется в Индии и Китае, денежные власти которых напрямую рефинансируют государственные коммерческие банки и институты развития.

Примитивизм и архаичность политики российских денежных властей, особенно очевиден на фоне денежной политики развитых стран, которая исходит из интересов развития национальных экономик. Так, основными целями ФРС США, в первую очередь, являются: поддержание долгосрочного роста денежных агрегатов с учетом потенциала увеличения производства; обеспечение умеренных долгосрочных процентных ставок, рост занятости. Согласно результатам специальных исследований, по мере глобализации экономики эффективность монетарной политики государств снижается. В соответствии с этим меняется политика центральных банков. Она превращается из монетарной в финансовую. Кроме того, в связи с обостряющейся конкуренцией на мировых рынках эта политика все более тяготеет к стратегической и предполагает построение целей деятельности органов государственного управления исходя из достижения заданных (запланированных) конкурентных позиций [15].

Как известно, современный мировой экономический рост начался с промышленной революции в Европе, которая стала возможной благодаря организации долгосрочного дешевого кредита государством, создавшим механизм эмиссии национальной валюты. К сожалению, колоссальный мировой опыт успешного кредитования экономического роста остается не востребованным денежными властями России. Главным результатом их политики становится дефицит денежного предложения, приводящий к завышению процентных ставок, эмиссии денежных суррогатов, долларизации экономики и росту транзакционных издержек, падению конкурентоспособности отечественных товаропроизводителей, деградации и сокращению производства. Выгоду от этого получают экспортеры, пользуясь заниженным курсом рубля для извлечения сверхприбылей от вывоза дешевых природных ресурсов, иностранные инвесторы, по дешевке скупающие права собственности на российские объекты, а также финансовые системы США и ЕС, почти бесплатно привлекающие российские валютные резервы для кредитования своего дефицита.

В результате проводимой денежно-кредитной политики мы лишились значительной части производственного и инвестиционного потенциала, вывоз капитала превысил полтриллиона долларов, произошла деградация экономической структуры страны с закреплением доминирующего положения сырьевых и монополизированных отраслей. Мы могли бы иметь сегодня вдвое больший объем ВВП и инвестиций, гораздо более прогрессивную структуру экономики, если бы денежно-кредитная политика проводилась в интересах социально-экономического развития страны.

2.3.2. Ограничения бюджетной политики

Налогово-бюджетная политика включает наиболее мощные инструменты государственного воздействия на развитие экономики. Через них осуществляется перераспределение от 1/3 до 1/2 ВВП современных государств. При этом развитые страны поддерживают уровень расходов бюджетной системы государства в пределах 40–50% ВВП.

Более чем четырехкратное увеличение уровня государственных расходов в течение последнего столетия (с 10% ВВП в конце XIX века до 40–50% ВВП в конце XX века и в настоящее время) объясняется резко возросшей ролью НТП в генерировании экономического роста. Это потребовало резкого наращивания расходов на воспроизводство человеческого капитала, доля которого в структуре совокупного капитала развитых стран за последние сто лет выросла с 1\3 до 2\ 3 [52]. И в настоящее время ежегодный прирост инвестиций в образование составляет 3,4%, что в 1,5 раза больше в сравнении с инвестициями в основные фонды [30,с. 15].

В силу специфической открытости науки и образования для общего пользования и невозможности приватизации знаний, государство вынуждено финансировать около половины совокупных расходов на НИОКР и подавляющую часть расходов на образование. Так, анализ эффективности накопления человеческого капитала в зависимости от соотношения государственного и частного финансирования [33] эмпирически подтвердил оптимальность полного государственного финансировани я среднего образования и 75%-ного – высшего. Растущая ценность человеческого капитала предопределила и рост государственных расходов на здравоохранение. Именно за счет этих составляющих (см. табл. 7)

Социальные трансферты через государственный бюджет

произошло многократное увеличение расходов государства, которое в условиях современного НТП вынуждено стать государством развития, приняв на себя обязательства по финансированию расходов на воспроизводство интеллектуально-человеческого потенциала и генерирование новых знаний. Согласно введенному С. М. Роговым [45], разделению функций государства на традиционные (оборона и правопорядок) и современные (развитие интеллектуально-человеческого потенциала), можно видеть, что сегодня в мире через государственные бюджеты тратится, в среднем, на современные функции 17,8% ВВП, а на традиционные – только 5,3% (см. табл.8, 9).

Расходы центральных органов государственного управления с разбивкой по функциям в процентах от ВВП во внутренних ценах, различные группы стран, 1990-2002 годы (среднеарифметические показатели)

Соотношение между этими статьями расходов – 3,4:1. В развитых странах эти показатели составляют 25,0% и 3,9% (соотношение – 6,4:1), в странах с переходной экономикой – 22,1 % и 3,8% (соотношение – 5,8:1).

В противовес мировой закономерности увеличения государственных расходов на выполнение современных функций государства, в России б о льшая часть государственных расходов идет на выполнение традиционных функций. В будущем году на эти цели из федерального бюджета будет потрачено 7,4% ВВП, что почти на 25% превышает среднемировой показатель. При этом наше государство тратит на современные функции в три раза меньше (4,7% ВВП). То есть у нас соотношение расходов на традиционные и современные функции составляет 2:1, подобно государству образца XVIII—XIX веков.

Как видим, структура расходов российского бюджета разительно отличается от общепринятых в мире стандартов. Исходя из мирового опыта, можно оценить параметры финансирования важнейших государственных функций, соответствующие современным требованиям. Так, расходы на здравоохранение должны составлять от 5% к ВВП (минимально допустимый уровень, рекомендуемый Всемирной организацией здравоохранения) до 10% (уровень наиболее благополучных стран). Расходы на науку – от 1,5 до 3% к ВВП. На образование – от 5 до 7% ВВП. В консолидированном бюджете России на 2007 год расходы на образование составляют около 4% ВВП, на здравоохранение – около 2,8% ВВП. Если суммировать все отраженные в консолидированном бюджете ассигнования на социальные нужды (3,764 трлн. рублей), то их совокупный вес в ВВП составит 12%. Если к ним прибавить межбюджетные трансферты (1 трлн. рублей), направляемые главным образом на поддержку отраслей социальной сферы и социальные программы, то величина социальных расходов государства достигнет 15,5% ВВП. Это существенно меньше уровня финансирования социальных функций государства не только центральными правительствами развитых стран (21,6%), но и находящихся с нами в одной категории стран с переходной экономикой (18%).

Как следует из вышеизложенного, уровень социальных расходов государства в России является одним из самых низких в мире, он не соответствует ни требованиям социального государства, ни потребностям развития человеческого потенциала. Чтобы достичь среднемирового уровня социальных расходов, российскому государству их надо увеличить на 4,9% ВВП. Эта величина соответствует профициту в федеральном бюджете, который планируется на будущий год в размере 1,5 трлн. рублей, или 4,8% ВВП. Таким образом, профицит российского федерального бюджета равен объему недофинансирования социальных расходов по сравнению со среднемировым уровнем. Эта оценка подтверждается в результате расчета недофинансирования социальной сферы по отношению к необходимому уровню его воспроизводства [2, с.23]. Иными словами, профицит федерального бюджета образуется не потому, что российское государство получает доходов больше, чем ему требуется для выполнения своих функций, а вследствие недофинансирования социальной сферы.

Не лучше обстоит дело и с финансированием другой фундаментальной функции современного государства – функции развития. Объем расходов на ее реализацию складывается из расходов на научные исследования и расходов на национальную экономику. В совокупности они достигают 2,05% ВВП, в том числе расходы на научные исследования – 0,46% ВВП . Это более чем вдвое ниже среднемирового уровня. С учетом степени износа основных фондов и деградации научно-производственного потенциала российскому государству необходимо поддерживать относительно более высокий уровень расходов на стимулирование НТП, инвестиционной и инновационной активности. Недофинансирование функции развития может быть оценено как двукратное.

На фоне колоссального профицита бюджета роль государства в развитии экономики выглядит ничтожной. Все расходы на научные исследования не дотягивают и до четверти профицита бюджета, в том числе по федеральным целевым программам, считающимися приоритетными, они составляют 6,1% профицита. Объем государственных инвестиций в наукоемкое машиностроение к профициту бюджета составляет примерно 0,14 %, к стабилизационному фонду – около 0,19% [25].

Вместе с тем в последние годы декларируются попытки применения программно-целевого подхода к планированию социально-экономической политики посредством т.н. национальных проектов. Однако масштаб этих проектов крайне мал как по сравнению с потребностью соответствующих сфер в инвестициях, так и по сравнению с реально существующими возможностями государственного бюджета.

Так, в 2007 г. на национальный проект «Здоровье» выделяется 107 млрд. рублей, на «Образование» – меньше 50 млрд. рублей, на «Доступное жилье» – 26 млрд. рублей (плюс 33 млрд. рублей государственных гарантий), на агропромышленный комплекс – 23 млрд. рублей. На фоне двукратного недофинансирования социальной сферы эти меры несопоставимы с существующими в этих отраслях проблемами. К примеру, программа бесплатной медицинской помощи сводится с дефицитом в 30%, что втрое превышает ассигнования на национальный проект «Здоровье».

Другие национальные проекты еще в меньшей степени отвечают масштабу соответствующих проблем. Так, объем денег, выделяемых на национальный проект по сельскому хозяйству меньше потерь, которые несет эта отрасль вследствие сезонного повышения цен на горюче-смазочные материалы. Для реализации цели, которую Президент сформулировал как подъем жилищного строительства в 1,5 раза, денег нужно в 7 раз больше, чем предусмотренных сегодня ассигнований.

Сумма всех ассигнований на национальные проекты составляет десятую часть от профицита бюджета. Иными словами, позитивное влияние национальных проектов на социально-экономическое развитие на порядок меньше негативного влияния бюджетной политики в целом.

В 2006 г. профицит бюджета достиг почти 2 трлн. рублей, или 7,5% ВВП. В 2007 г. он планируется в размере 1,5 трлн. рублей, или 4,5% ВВП. Вывод этих налоговых поступлений из экономического оборота означает соответствующее сокращение конечного спроса и соответствующее снижение ВВП. При условии ограничения госзакупок исключительно отечественными товарами это снижение можно оценить в 6% ВВП в 2006 г. и 3,5% ВВП в 2007 г.

Создание инвестиционного фонда даже с учетом ассигнований на финансирование целевых инвестиционных программ общим объемом в 2,7% ВВП, не компенсируют депрессивное влияние огромного профицита бюджета. Последнее усиливается политикой правительства по наращиванию внутреннего государственного долга – без какой-либо нужды в дополнительных расходах правительство занимает на рынке около 300 млрд. рублей, уменьшая на эту же сумму инвестиционный потенциал частного сектора.

Диспропорции российской бюджетной системы могли бы быть легко исправимы , путем приведения структуры бюджетных расходов в соответствие с общепринятыми в мире стандартами и целями социально-экономического развития страны. Это потребовало бы удвоения расходов на образование и здравоохранение, и утроения расходов на науку и стимулирование НТП. Темп экономического развития был бы почти вдвое выше, если бы правительство не замораживало пятую часть бюджетных доходов в Стабилизационном фонде, размещаемом за рубежом

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛЬНОЙ КОНКУРЕНЦИИ

В сложившейся сегодня ситуации существует две возможных стратегии экономической политики, определяющих альтернативные траектории будущего развития страны. Первая реализовывалась до сих пор по принципам «Вашингтонского консенсуса», применяемым в целях «зачистки» развивающихся стран для свободного движения международного капитала. Вторая исходит из национальных интересов и основывается на создании максимально благоприятных условий для восстановления и развития отечественного научно-производственного потенциала и подъема народного благосостояния.

Этим двум стратегиям соответствуют и два сценария будущего развития. Первый состоит в продолжении сложившихся тенденций деградации научно-производственного и интеллектуального потенциала страны и ее окончательного превращения в сырьевую периферию мирового рынка с дезинтегрированной и контролируемой извне экономикой, деморализованным населением и распавшимся на антагонистические группы обществом. Второй предполагает быстрое восстановление имеющегося научно-производственного потенциала и его дальнейшее развитие на основе активизации конкурентных преимуществ российской экономики и ее модернизации путем широкого внедрения современных технологий, сочетая в себе быстрый рост производства, инвестиций, оплаты труда и качества жизни населения.

Специфика текущего момента заключается в его переломном характере. Выбор стратегии сегодня предопределит будущее развитие страны на многие десятилетия. Это связано с особенностями структурных изменений мировой экономики и нынешнего состояния научно-производственного потенциала страны. Если сейчас он позволяет при соответствующей экономической политике выйти на высокие темпы роста промышленного производства (не менее 10% в год) за счет загрузки и модернизации имеющихся производственных мощностей, то через несколько лет лавинообразное выбытие устаревшего оборудования и обесценение вывезенного за рубеж капитала «посадит» экономику в объективно жесткие ресурсные ограничения. При этом, если сейчас есть объективные возможности за счет резкого наращивания инновационной активности в ключевых направлениях роста шестого ТУ «оседлать» новую длинную волну глобального экономического роста и выйти на траекторию опережающего развития, то через несколько лет это сделать будет гораздо труднее, а спустя десятилетие – невозможно. Поэтому выбор первой стратегии, предопределяя продолжение тенденций деградации научно-производственного потенциала, неизбежно повлечет за собой утрату основных источников современного экономического роста и, соответственно, внутренних возможностей опережающего развития российской экономики, закрепляя тем самым ее сырьевую специализацию с характерным для нее неэквивалентным внешнеэкономическим обменом и внешней зависимостью.

3. 1. Фиксация инерционного сценария

Выше констатировалось отсутствие научно-технической политики, сопровождавшееся многократным сокращением финансирования НИОКР и фактической ликвидацией отраслевой науки в ходе приватизации промышленных предприятий. Ничуть не лучше обстоят дела с инвестиционной политикой – лишь в последнее время введены некоторые элементы ускоренной амортизации и разрешено списание на расходы затрат на НИОКР. Банки развития, созданные несколько лет назад, не получили должной кредитной поддержки и не в состоянии оказывать существенное влияние на инвестиционную активность. Широко разрекламированный в прошлом году Инвестиционный фонд так и не приступил к реальной работе. Федеральные целевые программы имеют весьма скромный масштаб и систематически не выполняются.

Многочисленные рекомендации ученых и специалистов о необходимости активной промышленной политики были правительством оставлены без внимания. Внешнеторговая политика свелась к единичным случаям применения защитных мер и беспомощным попыткам пресечения так называемого «серого» импорта. Коррумпированность органов таможенного контроля обнуляет результативность тарифных инструментов торговой политики.

Между тем с присоединением России к ВТО возможности проведения политики развития будут существенно ограничены как обязательными нормами ВТО, так и условиями присоединения России к этой организации. Несмотря на то, что переговоры о присоединении России к ВТО близятся к завершению, адаптации экономической политики государства к требова­ниям ВТО практически не ведется. Даже федеральный бюджет на 2007 год составлен без учета планируемых условий присоединения России к этой органи­зации. Некоторые из предусмотренных в нем мер поддержки отечественных товаропроизводителей и стимулирования экономического роста прямо противоречат нормам ВТО и будут, по-видимому, отменены после присоеди­нения.

Наиболее широко обсуждаемым требованием ВТО к России является снижение ставок импортных пошлин. В настоящее время средневзвешенная ставка ввозной таможенной пошлины по всей товарной номенклатуре оценивается в 13 % по сравнению с 3–5% по странам — членам ВТО. Небольшое снижение импортного тарифа на несколько процентных пунктов, ожидаемое по условиям присоединения к ВТО, едва ли существенно отразится на конкурентоспособности большинства отечест­венных товаропроизводителей. Во всяком случае, это влияние будет меньше последствий колебаний курса рубля, который после трёхкратного снижения в 1998 г. растёт в реальном выражении на 5–10% в год.

Гораздо серьёзнее на отечественную промышленность повлияет выполнение системных и дополнительных условий вступления России в ВТО. Среди основных условий присоединения России к ВТО наибольшее значение имеют обязательные для всех членов соглашения по системным вопросам, требования по отмене экспортных пошлин, а также навязы­ваемые России отдельными членами ВТО дополнительные соглашения по торговле гражданской авиационной техникой, правительственным закупкам, информационным технологиям.

Ликвидация экспортных таможенных пошлин приведет к существенному снижению ежегодных доходов государственного бюджета, которые в 2005 г. составили 618,2 млрд. рублей, или 20,6 млрд. долларов, что эквивалентно 18,5% всей суммы доходов феде­рального бюджета. Важным следствием отмены экспортных пошлин станет рост внутренних цен на энергоносители, которые будут стремиться к мировым, за вычетом транспортных издержек.

Навязываемая России отмена экспортных пошлин усугубляется еще более спорным требованием выравнивания внутренних и мировых цен на энергоносители, которое провоцируется российскими же энергетическими монополиями. «Газпром» и РАО «ЕЭС России» последовательно добиваются устранения государственного регулирования тарифов на энергоносители, поставляемые коммерческим потребителям, включая промышленные и коммунальные предприятия. Правительство пошло у них на поводу, объявив о планах по переходу на свободные (то есть монопольно завышенные) тарифы на природный газ для коммерческих потребителей. По этим планам через три года российские предприятия буду получать газ по цене около 100 долл. за тысячу кубометров [66].

С учётом того, что вследствие климатических условий энергоёмкость производимых в России товаров в среднем втрое выше, чем при производстве аналогичных товаров в Евросоюзе, приближение внутренних цен на энерго­носители к мировым станет системным фактором снижения конкурентоспо­соб­ности российской промышленности. При самых оптимистичных прогнозах повышения ее энегоэффективности энергоемкость российского ВВП будет более чем вдвое превышать уровень развитых стран [8].

В наибольшей степени пострадают самые энергоемкие отрасли: металлургическая и химическая промышлен­ность, в которых издержки производства в этом случае превысят мировой уровень. Если учитывать, что в структуре материальных затрат предприятий химической промышленности 10% приходится на энергию, а для чёрной и цветной металлургии – 15%, то это не может не отразиться на ценах готовой продукции. Рост цен на металлы и химическое сырье еще более ухудшит положение в машиностроении и металлообработке. Общее снижение производства в случае выравни­вания внутренних и мировых цен на энергоносители может составить около половины от объема выпускаемой сегодня продукции металлургии и хими­ческой промышленности и до четверти продукции машиностроения, что будет иметь катастрофические последствия для многих предприятий и регионов страны.

Кроме общеобязательных норм ВТО возможности торговой и промышленной политики будут ограничены добровольными соглашениями, на присоединение к которым согласится Россия. К наиболее серьезным из них относятся Соглашение по торговле гражданской авиатехникой и Соглашение по правительственным закупкам.

В случае присоединения к первому из них практически все практикуемые сегодня и планируемые в будущем формы государственной поддержки отечественного авиастроения придется отме­нить. Это, в частности, касается целевой программы развития гражданской авиатехники, государственного субсидирования лизинга и других форм поддержки производства отечественной авиатехники. Кроме того, соглашение по торговле гражданской авиатехникой предусматривает ликвидацию всех тарифных и нетарифных барьеров при ввозе в страну воздушных судов гражданского назначения, а также комплектующих и других компонентов.

Вследствие отсутствия механизмов кредитования производства отечественных самолетов за послед­нее десятилетие произошло снижение объема выпуска воздушных судов с 150 – 180 до 4 – 5 авиалайнеров в год. Без активной государственной поддержки лизинга авиатехники, научно-исследовательских разработок, кредитования закупок пред­приятия не смогут организовать крупномасштабное серийное произ­водство. Выполнение обязательств данного Согла­шения приведёт к окончательному вытеснению отечественных воздушных судов иностран­ными самолетами. Особо опасным для отечественного авиастроения будет беспошлинный ввоз подержанной авиатехники, передаваемой в аренду авиаперевозчикам по бросовым ценам.

Соглашение по государственным закупкам предусматривает, что государственные закупки должны проводиться в виде открытых тендеров с обязательным участием иностранных производителей. При этом отечественные поставщики не должны иметь никаких преимуществ перед иностранными. Принятие обязательств по этому соглашению повлечет отказ от важной формы защиты перспективных для российских товаропроизводителей рынков наукоемкой продукции.

Выполнение обязательных соглашений ВТО потребует отмены или пересмотра ряда практикуемых сегодня мер государственной поддержки отечественных товаропроизводителей и развития экономики. Это касается, в частности, субси­ди­­рования процентных ставок по привлеченным кредитам, предостав­ления промышленным предприятиям ассигнований на разработку новых технологий и проведение НИОКР по целевым программам, капитальных вложений на безвозв­ратной основе, финансирования геологоразведочных работ, формирования лизинговых фондов, целевых субсидий на конверсию оборонной промышленности. Кроме того, не соответствующим нормам ВТО могут быть признаны меры бюджетной политики, направленные на финансовое оздоровление пред­приятий, включая реструктуризацию долгов предприятий по налоговым обязательствам.

Объем перечисленных выше мер в настоящее время невелик. Ассигнования на сомнительные, с точки зрения норм ВТО, меры государственной поддержки не превышают 7% расходной части федерального бюджета. Из них ассигнования, прямо противоречащие требованиям ВТО, составляют не более 1,5% расходной части бюджета [13]. Из этого, однако, не следует, что присоеди­нение к ВТО не окажет существенного влияния на динамику промышленного производства.

Во-первых, даже небольшая по объему государственная поддержка для ряда отраслей может оказаться весьма важной. В частности, без государственной поддержки НИОКР и лизинга гражданской авиатехники авиационная промышленность просто не выживет. Критически важной для сохранения и развития сельхозмашиностроения является государственная поддержка лизинга сельскохозяйственной техники. При всей незначитель­ности ассигнований, выделяемых на субсидирование процентных ставок, для многих использующих их предприятий это единственный способ привле­чения кредитов на модернизацию производства. Без государственных ассиг­нований на проведение прикладных НИОКР российской промышленности не удастся освоить перспективные направления современного НТП.
Во-вторых, присоединение к ВТО затруднит наращивание государст­вен­ного стимулирования модернизации и развития промышленности в будущем. Между тем без резкой активизации мер государственной поддержки иннова­ционной и инвестиционной активности российская промышленность обре­чена на деградацию. Средства, выделяемые в федеральном бюджете на стимулирование модернизации экономики и научно-технического прогресса, явно недоста­точны. Все они затрагивают не более 10% потенциальной мощности высокотехнолонических отраслей промыш­ленности, которые загружены не более чем на 20%. В отношении большей части находящихся в упадке отраслей наукоемкой промышленности вообще не предусматривается никаких мер стимулирования.

Приведение государственной экономической политики в соответствие с общепринятыми в развитых странах приоритетами поддержки НТП и инновационной активности потребует существенного увеличения выделяемых на эти цели средств. Чтобы выйти на уровень передовых стран хотя бы по отношению финансирования НИОКР к ВВП, объем государственных ассигнований на эти цели необходимо увеличить как минимум вдвое (см. рис. 23).

Ассигнования на исследования и разработки в России и странах ОЭСР из средств государственного бюджета

Чтобы реализовать стратегию опережающего развития необходимо увеличение финансирования инвестиций и НИОКР в освоение ключевых направлений роста шестого ТУ не менее, чем на порядок. Присоединение к ВТО существенно ограничит возможные формы государственной поддержки НТП и может затруднить освоение потенциально перспективных направлений развития отечественной промышленности.

В-третьих, полное открытие рынка государственных закупок для международной конкуренции может лишить многих отечественных товаро­произ­водителей критически важных для них возможностей сбыта своей продукции. В том числе придется пересматривать меры государственной поддержки отечественных товаропроизводителей на субфедеральном уровне, где сосредоточено 60% расходов консолидированного бюджета по статье «Национальная экономика». Значительная часть закупок, осуществляемая муниципальными и региональными органами власти, не впишется в ограничения ВТО. Их прекращение может серьезно ухудшить положение градообразующих предприятий и предприятий местной промышленности.

Таким образом, без применения адекватных мер государственной экономической политики стимулирования НТП и освоения новых перспективных технологий, присоединение России к ВТО может привести к закреплению сырьевой направленности развития экономики и тенденций свертывания производства товаров с высокой добавленной стоимостью и утрате имеющегося потенциала развития в наиболее перспективных направлениях. Сохранение и наращивание этого потенциала требует активной государст­венной политики с учетом ограничений, накладываемых обязательными для исполнения нормами ВТО. Развертывание инструментов такой политики необходимо осуществить до присоединения России к ВТО, предусмотрев их сохранение в условиях присоединения.

Между тем, несмотря на аргументированную критику научного сообщества и декларации главы государства о необходимости перехода на инновационный путь развития и диверсификации экономики, правительство продолжает прежнюю политику самоустранения государства от ответственности за ее состояние. Об этом свидетельствуют данные правительственного прогноза на будущий год и на период до 2010, согласно которым предусматривается продолжение «ослабления промышленной компоненты роста». Темп ежегодного прироста промышленного производства прогнозируется на уровне 4,3-4,7%, ВВП – на 5,9-6,1 %, инвестиций – на 6,5-8,6%. При этом, как констатируется в прогнозе, «масштабы диверсификации экономики оказываются незначительными и общего ускорения промышленного роста не происходит » [66]. В результате такой политики, объективно существующие сегодня возможности вывода российской экономики на траекторию устойчивого и быстрого экономического роста с темпом более 10% в год, будут безвозвратно упущены.

3.2. Ключевые задачи и основные направления политики развития российской экономики

В сложившихся условиях выход на траекторию устойчивого роста экономики и благосостояния общества возможен только на основе концентрации имеющихся ресурсов на прорывных направлениях формирования нового технологического уклада, декриминализации рыночной среды и обеспечения добросовестной конкуренции, многократного повышения инновационной и инвестиционной активности, кардинального улучшения качества государственного регулирования, подъема трудовой, творческой и предпринимательской энергии людей. Несмотря на колоссальные разрушения, российская экономика все еще обладает мощным научно-производственным потенциалом и достаточными ресурсами для преодоления тенденций ее деградации за счет активизации внутренних возможностей и конкурентных преимуществ. Прежде всего, это:

• высокий уровень образования населения (по доле лиц с высшим образованием Россия занимает одно из первых мест в мире), и духовные традиции, ориентирующие людей на созидательный творческий труд, социальную справедливость и партнерство, самореализацию личности в интересах общества;
• развитый научно-производственный потенциал, наличие зрелых производственно-технологических структур по ряду направлений современного и новейшего технологических укладов (из 50 современных макротехнологий, обеспечивающих производство наукоемкой продукции, Россия обладает 17 и могла бы претендовать на 10-15% мирового рынка наукоемкой продукции ) [39].
• наличие собственных научных школ и уникальных передовых технологий в перспективных направлениях развития четвертого ТУ;
• значительные масштабы свободных производственных мощностей в наукоемкой промышленности, позволяющие «оседлать» новую длинную волну экономического развития;
• богатые природные ресурсы, обеспечивающие большую часть внутренних потребностей в сырье и энергоносителях, а также устойчивый приток валютных поступлений;
• значительные валютные резервы, позволяющие последовательно наращивать денежное предложение ремонетизируя российскую экономику;
• огромная территория и емкий внутренний рынок, обеспечивающие широкое разнообразие жизнедеятельности и потребностей населения;
• исторические традиции великой державы и заслуженный мировой авторитет, заставляющий мировое сообщество считаться с российскими национальными интересами;
• большой объем несвязанных сбережений, вовлечение которых в экономический оборот способно удвоить инвестиционную активность.

Объем образующихся и накопленных в российской экономике сбережений вполне достаточен, чтобы обеспечить двукратное увеличение капитальных вложений, необходимое для выхода на режим простого воспроизводства основного капитала в реальном секторе экономики. Так, в 2004 г. валовые национальные сбережения составили 32, 5% от ВВП, в то время как фактический объем валовых накоплений – 21,6% [ 2, с. 78]. В 2005 – 35,1% и 21,2% соответственно [62]. Около четверти налоговых доходов федерального бюджета накапливается в Стабилизационном фонде , величина которого к концу этого года достигнет 13% ВВП. Из этого следует, что потенциал сбережений реализуется в инвестициях менее чем наполовину. К этому следует добавить средства в наличной валюте, находящиеся на руках граждан, величина которых оценивается в 50 млрд. долларов. Кроме того, из-за вывоза капитала российская экономика ежегодно теряет еще более 50 млрд. долларов потенциальных инвестиций. Нереализованным остается потенциал ремонетизации российской экономики, который оценивается ТПП в 155-310 млрд. долл. [39].

Исследования состояния имеющегося научно-производственного потенциала свидетельствуют о наличии объективных предпосылок устойчивого и быстрого развития российской экономики в среднесрочной перспективе с темпом не менее 10% прироста ВВП в год и до 25% прироста производственных капитальных вложений на основе активизации ее конкурентных преимуществ и инвестиционных возможностей. Для этого должны быть решены следующие задачи экономической политики.

В технологической области стоит задача формирования и развития производственно-технологических систем шестого и пятого технологических укладов и стимулирования их роста вместе с модернизацией смежных производств. Для этого должны быть решены проблемы выращивания конкурентоспособных на мировом рынке предприятий, осваивающих технологии современного технологического уклада. Одновременно должны быть созданы условия для опережающего становления новейшего технологического уклада, включающие государственную поддержку соответствующих фундаментальных и прикладных исследований, развертывание инфраструктуры подготовки кадров необходимой квалификации, создание информационной инфраструктуры.

В институциональной области стоит задача формирования такого хозяйственного механизма, который обеспечил бы перераспределение ресурсов из устаревших и бесперспективных производств, а также сверхприбылей от экспорта природных ресурсов в производственно-технологические системы современного и нового технологических укладов, концентрацию ресурсов в ключевых направлениях их развития, модернизацию экономики, повышение ее эффективности и конкурентоспособности на основе распространения новых технологий. Решению этой задачи должны быть подчинены меры по формированию институтов развития, реструктуризации неплатежеспособных предприятий, программа приватизации, регулирование внешней торговли, научно-техническая, промышленная, финансовая политика государства.

Те же цели должны определять политику в области совершенствования организационно-производственной структуры экономики. Важно стимулировать такие формы интеграции финансовых, производственных, торговых, научно-исследовательских и образовательных организаций, которые могли бы устойчиво развиваться в условиях жесткой международной конкуренции, обеспечивать непрерывное повышение эффективности производства на основе своевременного освоения новых технологий. Необходимо как можно быстрее ликвидировать отставание в использовании современных технологий управления развитием производства – обеспечить освоение CALS -технологий, методов инновационного менеджмента, введение общепринятых стандартов и протоколов.

Макроэкономическая политика должна обеспечивать благоприятные условия для решения перечисленных задач, гарантируя выгодность производственной деятельности, хороший инвестиционный и инновационный климат, поддержание благоприятных для развития нового технологического уклада ценовых пропорций и других параметров хозяйственного механизма, способствуя преодолению дезинтеграции и демонетизации экономики.

Сочетанием мер макроэкономической, структурной и институциональной политики должна быть решена задача преодоления инвестиционного кризиса, предполагающая трехкратное повышение объема инвестиций в развитие производства. На микроуровне необходимо восстановить связь между созидательной общественно полезной деятельностью и доходами хозяйствующих субъектов, создать условия, стимулирующие конструктивную мотивацию предпринимательской деятельности на повышение эффективности производства, внедрение прогрессивных нововведений и освоение современных технологий, трансформацию доходов и сбережений в инвестиции.

Необходимым условием эффективного функционирования механизмов рыночной конкуренции является активизация антимонопольной политики, подавление организованной преступности, декриминализация хозяйственных отношений, упорядочивание процессов ценообразования.

Решение перечисленных задач требует повышения эффективности системы государственного управления на основе введения механизмов прямой персональной ответственности носителей государственной власти за результаты их работы на благо общества, политической ответственности Правительства за ежегодные итоги социально-экономического развития страны, преодоления коррупции в государственных органах управления.

На основании анализа нынешнего состояния российской экономики и возможностей ее развития в условиях современной глобальной конкуренции ниже перечисляются основные направления экономической политики государства, которые должны проводиться для реализации имеющегося потенциала роста российской экономики.

3.3. Формирование макроэкономических условий устойчивого экономического роста

Перевод начавшегося оживления экономики в режим устойчивого экономического роста предполагает формирование соответствующих макроэкономических условий, обеспечивающих выгодность расширения производственной деятельности и инвестиций в развитие производства. Эти условия включают нормализацию системы денежного обращения и формирование механизмов кредитования производственной деятельности, снижение процентных ставок и развертывание институтов развития, снижение налогообложения производственной и инвестиционной деятельности, исправление ценовых диспропорций, защиту внутреннего рынка от недобросовестной конкуренции со стороны импортеров.

3.3.1. Нормализация денежного обращения, активизация денежно-кредитной политики

В целях оздоровления финансового положения производственных предприятий и создания условий для роста инвестиционной активности, должны быть предприняты следующие меры по устранению узких мест и повышению эффективности системы государственного регулирования денежного обращения.

• Во-первых, должны быть устранены основные причины демонетизации экономики. Для этого необходимо отказаться от необоснованной политики количественного регулирования денежной массы и перейти к регулированию ставки рефинансирования – с ее последовательным снижением до уровня, не превышающего норму рентабельности внутренне-ориентированных секторов экономики. Уровень денежного предложения следует привести в соответствие со спросом на кредитные ресурсы со стороны производственной сферы. Для этого, вместо эмиссии денег под прирост валютных резервов необходимо перейти к рефинансированию коммерческих банков под залог векселей платежеспособных производственных предприятий. Это потребует от Центрального банка организации мониторинга платежеспособности крупных предприятий и обеспечения прозрачности его эмиссионной политики, приведения ее в соответствие с задачами ремонетизации экономики. В свою очередь, доступ к кредитным ресурсам Центрального банка потребует от предприятий повышения прозрачности и эффективности своей деятельности, будет способствовать их модернизации в соответствии с требованиями повышения конкурентоспособности. При такой организации политики денежного предложения обеспечивается главная функция денежной эмиссии – кредитование экономического роста. Снижая ставку рефинансирования, Центральный банк стимулирует рост экономической активности; повышая ее – ужесточает требования к экономической эффективности. Это дает возможность проведения гибкой денежно-кредитной политики в соответствии с целями и приоритетами экономической политики государства.
• Во-вторых, необходимо приступить к формированию механизмов долгосрочного кредитования инвестиций в развитие и модернизацию предприятий, осваивающих перспективные технологии современного и нового ТУ, а также выполняющих важные социальные функции; преобразовав для этого Стабилизационный фонд в Бюджет развития и создав полноценные институты развития с механизмами их централизованного рефинансирования.
• В-третьих, необходимо прекратить использование гарантированных государством высокодоходных спекулятивных инструментов, отвлекающих денежные ресурсы из производственной сферы, включая эмиссию Центральным банком облигаций и открытие им депозитных счетов коммерческим банкам. Переориентация политики денежного предложения на рефинансирование производственной деятельности снимает проблему стерилизации «избыточной» денежной массы – соответствующим регулированием процентных ставок обеспечивается ее связывание в кредитовании роста объемов и повышении эффективности производства и предложение товаров и услуг.
• В-четвертых, следует принять меры по защите отечественной банковской системы от поглощения зарубежными конкурентами, ограничив присутствие последних на российском рынке разумными пределами.
• В-пятых, должны быть предприняты необходимые действия по улучшению структуры денежной массы, резкому сокращению ее наличной составляющей. Для этого следует осуществить комплекс мер по электронизации платежей и расчетов, внедрению соответствующих информационных технологий в торговле и финансовых услугах, обеспечение надежной правовой защиты сделок, совершаемых в электронной форме. Эти меры будут содействовать декриминализации экономики, вытеснению теневой составляющей хозяйственного оборота, сокращению неплатежей и ремонетизации экономики, повышению эффективности денежного обращения и снижению инфляции.

В результате осуществления предлагаемых мер политика денежного предложения станет соответствовать обоснованному спросу на деньги, обеспечивая эффективное использование имеющегося в стране научно-производственного потенциала и рост экономики. Сочетание целевого контроля над эмиссией денег и механизмов рефинансирования кредитных институтов под спрос на деньги со стороны производственной сферы обеспечат удержание низкой инфляции и низких процентных ставок, нормализацию платежного оборота, оздоровление финансового положения производственных предприятий и подъем инвестиционной активности.

3.3.2. Формирование российской инвестиционной системы

При нынешнем состоянии российской финансовой системы в качестве ведущего механизма обеспечения подъема инвестиционной активности целесообразно использовать систему государственных банков развития. Другие механизмы, прежде всего частные банки и фондовый рынок, могут работать как дополняющие первый. В дальнейшем, по мере роста производства и инвестиций, накопления сбережений, развития рыночной инфраструктуры, их значение будет возрастать. Но с учетом неразвитости коммерческих банков и фондового рынка, в ближайшие 5–10 лет сами по себе они не смогут обеспечить решение задачи трехкратного повышения инвестиционной активности.

Государственная банковская система должна компенсировать отсутствие эффективно работающего рыночного механизма внутри- и межотраслевого перелива капитала. Для этого ей необходимо сочетать способность концентрировать инвестиции в перспективных направлениях развития экономики и функции поддержания необходимого уровня инвестиционной активности для обеспечения воспроизводства социально значимых отраслей и секторов хозяйства. Достигается это сочетание соответствующей конструкцией системы государственных институтов развития, состоящей из Российского банка развития, реализующего задачу привлечения инвестиций в освоение перспективных направлений роста нового и современного ТУ и специализированных банков развития, обеспечивающих поддержание необходимого уровня инвестиционной активности в соответствующих секторах российской экономики. В частности, такие банки необходимы: для кредитования экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью; привлечения инвестиций в развитие сельского хозяйства; кредитования малого бизнеса и жилищного строительства. Каждая из этих сфер обладает определенной спецификой, затрудняющей привлечение кредитов на рыночных условиях.

Формально некоторые из этих банков – Российский банк развития, Росэксимбанк, Россельхозбанк – созданы, но ни один из них как институт развития так и не заработал. Для этого они должны быть встроены в соответствующую систему организации финансовых потоков. Такая система должна включать механизмы рефинансирования банков развития, процедуры выбора приоритетных направлений экономического развития, обеспечивающие их реализацию гибкие технологии денежного предложения и надежный контроль над эффективностью использования предоставляемых кредитов.

Сложившаяся на сегодняшний день в России структура распределения сбережений позволяет реализовать оба известных из международного опыта механизма финансирования институтов развития: как основанного на сбережениях, так и использующего механизмы рефинансирования Центрального банка. Формирование первого из них предусматривает привлечение кредитных ресурсов Сберегательного банка на депозиты в банки развития и их размещение в инвестиционных проектах, реализующих приоритетные направления развития экономики. Создание второго механизма - кредитование банков развития через централизованные процедуры денежного предложения - не означает, разумеется, восстановления административной технологии распределения капитальных вложений. Централизованная процедура регулирования кредитной эмиссии или размещения организованных под контролем государства сбережений ограничивается установлением пропорций распределения общих инвестиционных ресурсов государственной финансовой системы между банками развития в соответствии с приоритетами экономического роста и целями поддержания инвестиционной активности. Принятие же собственно инвестиционных решений обеспечивается банками развития самостоятельно с соблюдением всех рыночных критериев окупаемости и надежности соответствующих инвестиционных проектов.

Необходима активизация инвестиционной составляющей бюджетной политики, включающая:

• восстановление Бюджета развития и института государственных гарантий для привлечения кредитов на финансирование приоритетных инвестиционных проектов, возложение функций его исполнения на Банк развития;
• формирование государственной инвестиционной программы исходя из приоритетных направлений структурной перестройки экономики на основе шестого и пятого ТУ;
• проведение инвентаризации исполнения обязательств инвесторов, приобретших акции приватизированных предприятий на условиях инвестиционных конкурсов с признанием недействительными сделок, по которым обязательства не выполнены;
• прекращение практики предоставления государственных гарантий под финансирование иностранных связанных кредитов при наличии аналогичной продукции отечественного производства, предоставление государственных гарантий только при условии наполнения соответствующих инвестиционных проектов закупками отечественного оборудования.

В общем виде предлагаемая система будет функционировать следующим образом. На макроуровне политика денежного предложения ориентируется на обеспечение спроса на деньги со стороны производственной сферы при желаемом уровне экономической активности, регулируемом посредством ставки рефинансирования. Наряду с рутинными процедурами рефинансирования текущей деятельности коммерческих банков, для поддержания роста долгосрочных инвестиций денежные власти организуют два контура денежного предложения: Центральный банк – банки развития – производственные предприятия; сбережения населения – Сбербанк – банки развития – производственные предприятия. Таким образом, накапливаемые и вновь создаваемые денежные ресурсы трансформируются в кредитование производства и инвестиции, авансируя экономический рост.

На микроуровне за счет организованного таким образом кредитования инвестиционных проектов в приоритетных направлениях экономического развития и социально значимых видах деятельности обеспечивается расширение конкурентоспособных и перспективных производств. Задачей банков развития является не финансирование административно назначаемых инвестиционных проектов, а стимулирование инвестиционной активности в перспективных направлениях экономического роста. При грамотной организации этого процесса один рубль, вкладываемый в приоритетный проект через банки развития, может привлечь 2–3 рубля частных инвесторов. В современных российских условиях естественными партнерами банков развития станут коммерческие банки, работающие с предприятиями реального сектора. Соучаствуя в финансировании инвестиционных проектов в приоритетных направлениях экономического роста, поддерживаемых банками развития, они тем самым наращивают свою клиентскую базу, содействуя развитию предприятий-партнеров.

Таким образом, предлагаемая система поддержания инвестиционной активности будет стимулировать рост конкурентоспособных финансово-производственных структур. Банковская система получит мощный импульс переориентации на работу с реальным сектором. Постепенно будет преодолена дезинтеграция российской экономики, восстановится нормальная взаимосвязь финансовой сферы и реального сектора в обеспечении расширенного воспроизводства экономической деятельности. Сформируется ориентированная на экономический рост финансово-промышленная система, обеспечивающая высокий уровень инвестиционной и инновационной активности.

3.3.3. Повышение эффективности налогово-бюджетной системы

Нынешнее состояние налогово-бюджетной системы характеризуется избыточным налогообложением труда, двукратным недофинансированием социальной сферы, науки и функций развития, а также большим и устойчивым профицитом федерального бюджета. При этом усиливается и без того чрезмерная дифференциация бюджетных расходов на душу населения в разных регионах страны, большинство из которых не имеет необходимых средств на обеспечение социальных гарантий. Преодоление указанных диспропорций предполагает снижение налогового бремени трудовой и производственной деятельности, более широкое использование неналоговых источников дохода, прежде всего платежей за использование природных ресурсов, а также восстановление принципа сбалансированности доходов и расходов бюджета с формированием последних на основе программно-целевого подхода.

Необходимо также обеспечить кардинальное улучшение условий инвестиционной активности, включая освобождение от налогообложения части прибыли, направляемой на цели развития производства и освоения новой техники, научных исследований и разработок, пополнение оборотных средств предприятий и формирование резервов. В целях стимулирования оживления производства следует предоставлять налоговые кредиты предприятиям, расширяющим производство и наращивающим инвестиции, а также вводить методики ускоренной амортизации.

Особое значение имеет восстановление амортизации как механизма воспроизводства основных фондов. Для этого необходимо проводить регулярную переоценку основных средств по рыночной стоимости, а начисления амортизации с первичной, а не с остаточной стоимости, а также обеспечивать целенаправленное использование амортизационных отчислений.

Одновременно с рационализацией системы налогообложения и расширением доходной базы государственного бюджета необходимо предпринять меры по кардинальному повышению эффективности системы государственных расходов. Бюджетная политика должна строиться на основе программно-целевого подхода при соблюдении законодательно установленных нормативов финансирования социальной сферы, образования, науки и культуры. Для этого надо восстановить недавно отмененные нормативы расходов государственного бюджета на науку (2% ВВП), а также нормативы финансирования образования и здравоохранения, установив их на уровне 8% и 6% от ВВП. Объем государственных ассигнований на поддержку инновационной активности должен быть увеличен, с учетом банков развития, до 5% ВВП.

Бюджетная политика государства должна быть приведена в соответствие с содержательными целями социально-экономического развития страны. Принципы формирования государственного бюджета должны быть пересмотрены в соответствии с общей логикой системы регулирования экономики, ориентированной на развитие. Доминирование целей развития должно подкрепляться соответствующей технологией планирования бюджета. В основу его разработки необходимо закладывать законодательно установленные нормативы, определяющие уровень бюджетных расходов по соответствующим направлениям, а также программно-целевой принцип планирования и осуществления расходов. При этом первым по значимости приоритетом должны пользоваться расходы на науку и стимулирование НТП, а также на образование и национальную безопасность, составляющие основу устойчивости будущего развития. Социальные расходы должны соответствовать научно обоснованным и единым для всей территории страны нормативам финансирования социальных гарантий, рассчитанным на душу населения. Стабилизационный фонд следует трансформировать в бюджет развития, состоящий из целевых программ реализации приоритетных направлений социально-экономического развития страны. Эти программы должны включать наряду с бюджетными ассигнованиями, направляемые на НИОКР и создание объектов инфраструктуры, инвестиционные проекты, финансируемые за счет привлеченных источников, включая институты развития.

В качестве примера реализации этого подхода могут быть обоснованы следующие предложения по изменению федерального бюджета на 2007 год.

Соблюдение принципа сбалансированности требует отказа от профицита бюджета. Это позволяет увеличить расходы на 1,5 трлн. рублей. Благодаря соответствующему увеличению конечного спроса произойдет увеличение прироста ВВП на 6%, что при сохранении неизменным прогнозируемого уровня доходов федерального бюджета, даст дополнительно 418 млрд. рублей доходов. Таким образом, общий прирост расходов федерального бюджета составит около 2 трлн. рублей.

1. Распределение этого прироста расходной части бюджета должно исходить из необходимости повышения расходов на цели социально-экономического развития страны до общепринятого в мире уровня. В том числе расходов на здравоохранение – до 5% ВВП, на образование – до 6% ВВП, на науку – до 2% ВВП. Это означает увеличение расходов на здравоохранение на 783 млрд. рублей (в 2 раза), на образование – на 755 млрд. рублей, (в полтора раза), на науку – на 450 млрд. рублей (в 3 раза).
2. Должны быть выделены ассигнования на решение наиболее злободневных проблем: детская беспризорность, эпидемии социально обусловленных болезней, качество питьевой воды, модернизация ЖКХ и др.
3. Технологическая структура распределения прироста расходов должна учитывать необходимость повышения заработной платы работников бюджетной сферы не менее чем в 2 раза, исходя из повышения минимальной зарплаты до уровня прожиточного минимума.
4. Территориальная структура распределения расходов должна исходить из конституционного принципа равенства граждан и предусматривать универсальные для всей страны нормативы финансирования социальных расходов в расчете на душу населения.
5. Накопленные средства стабфонда (2,5 трлн. рублей по состоянию на конец текущего года) должны быть конвертированы в бюджет развития и направлены на поддержку перспективных инвестиционных проектов, расширяющих «узкие места» российской экономики. Наиболее важные из них:

• программы поддержки перспективных направлений развития шестого и пятого ТУ;
• модернизация и капитальный ремонт жилищно-коммунального хозяйства;
• модернизация и расширение транспортных сетей (дорожное строительство, лизинг новых самолетов отечественного производства, строительство и модернизация трубопроводов, водных путей и пр.);
• формирование полноценных институтов развития, обеспечивающих долгосрочное кредитование перспективных инвестиционных проектов;
• развитие современной информационной инфраструктуры;
• развертывание сети фондов кредитования малого бизнеса;
• создание сети венчурных фондов для финансирования прорывных инновационных проектов.

Существенное увеличение бюджетных расходов должно сопровождаться эффективной антиинфляционной политикой, необходимой для пресечения неизбежных попыток монополистов перераспределить в свою пользу прирост конечного спроса.

3.3.4. Обеспечение добросовестной конкуренции

Выход на траекторию устойчивого экономического роста предусматривает формирование механизмов расширенного воспроизводства, связывающих процессы роста производства, увеличения доходов населения, расширения конечного спроса, накопления сбережений и подъема инвестиций. В условиях глубокой дезинтеграции экономики это требует применения характеризуемых ниже инструментов государственного регулирования для устранения диспаритета цен, оздоровления конкурентной среды, активизации конечного спроса.

В сфере ценообразования для ликвидации накопившихся ценовых диспропорций необходимо устранение завышения цен на продукцию монополизированных отраслей экономики. Формы государственного контроля над ценообразованием должны определяться условиями конкуренции: от прямого регулирования тарифов на услуги естественных монополий до мониторинга цен на продукцию, производимую и поставляемую на рынок в конкурентных условиях. При этом государство не должно подменять рыночное ценообразование бюрократическим произволом. Его задача – исключить злоупотребления и установление какого-либо контроля над рынком в целях завышения цен, обеспечить максимальную свободу конкуренции.

Обеспечение механизмов добросовестной рыночной конкуренции требует упорядочения процедур ценообразования, введения их правового регулирования в целях предотвращения дискриминации потребителей, пресечения злоупотреблений монопольным положением на рынке, обеспечения расширенного воспроизводства товаров и услуг. Должны быть установлены четкие правовые рамки и процедуры регулирования цен на федеральном и региональном уровнях, которые обеспечили бы прозрачность ценообразования и его соответствие принципам добросовестной конкуренции. Для этого необходимо принятие федерального закона о ценообразовании и ценовой политике, регламентирующего функции и методы государственного регулирования цен, а также ответственность хозяйствующих субъектов за соблюдение дисциплины цен.

В антимонопольной политике важнейшие задачи – декриминализация оптовой и розничной торговли, расчистка товаропроводящей сети от организованной преступности, устранение информационных и других барьеров во внутренней торговле, прекращение злоупотреблений со стороны естественных монополий, обеспечение других условий для действия механизмов добросовестной конкуренции и повышения деловой активности. Для этого необходимы:

• усиление защиты прав предпринимателей в практической работе правоохранительной системы, ее очищение от коррупции;
• повышение эффективности работы судебной системы разрешения хозяйственных споров, ее защита от административного и криминального давления;
• выведение антимонопольных органов из структур исполнительной власти, обеспечение их самостоятельности и ответственности за должное выполнение своих функций;
• устранение организационных монополий в торговле;
• систематические оперативные меры по расчистке товаропроводящей сети от криминального контроля;
• отделение естественных монополий от исполнительной власти, обеспечение открытости процедур ценообразования на их продукцию при участии потребителей и под контролем антимонопольных органов;
• упрощение и снижение бремени налогообложения малого бизнеса, создание специальных институтов кредитования малого предпринимательства.

Для активизации конечного спроса в целях стимулирования производства должна быть внедрена соответствующая система регулирования инвестиций и закупок в государственном секторе предусматривающая:

• увеличение государственных закупок передового отечественного оборудования в целях обеспечения общественных нужд, в том числе для модернизации транспортной и телекоммуникационной инфраструктуры, жилищно-коммунального сектора, учреждений здравоохранения и образования;
• повышение эффективности государственного контроля над использованием амортизационных отчислений и фондов накопления на предприятиях, контролируемых государством (включая естественные монополии) в целях размещения заказов среди производителей отечественного оборудования;
• прекращение использования средств государственного бюджета всех уровней на цели импорта, за исключением ограниченного перечня критически необходимых товаров, не производимых в стране.

3.3.5. Следование национальным интересам в регулировании внешнеэкономической деятельности

В регулировании внешнеэкономической деятельности важнейшими задачами являются: повышение конкурентоспособности отечественных товаров и услуг, защита внутреннего рынка от недобросовестной конкуренции из-за рубежа, создание благоприятных условий для расширения внутреннего производства, ограничение вывоза капитала за рубеж и предотвращения атак спекулятивного капитала с целью дестабилизации рубля, а также расширение сферы использования последнего в международных расчетах.

1. Для решения этих задач должны быть предприняты следующие меры в сфере регулирования внешней торговли :

• введена защита внутреннего рынка от недобросовестной конкуренции из-за рубежа посредством антидемпинговых и компенсационных пошлин, а также нетарифных мер, предусмотренных российским законодательством и правилами ВТО;
• проведена корректировка импортного тарифа на готовые изделия с учетом возможностей импортозамещения в целях повышения загрузки простаивающих производственных мощностей отечественных товаров и создания благоприятных условий освоения ядерных и несущих производств современного и нового ТУ;
• проведено снижение импортного тарифа на сырьевые товары, комплектующие, не производимые в России и вместе с тем критически важные для повышения конкурентоспособности отечественных товаропроизводителей виды технологического оборудования;
• прекращена практика предоставления правительством льгот по уплате импортных пошлин, в том числе с ввозимых летательных аппаратов, других видов производимой в России техники, а также для отдельных предприятий и проектов;
• организовано стимулирование экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью, в том числе за счет резкого расширения практики предоставления государственных гарантий под экспортные кредиты; ужесточен контроль над качеством импортируемых товаров, устранена практика делегирования функций государственного контроля качества иностранным организациям, недопущение каких-либо льгот импортерам в данной области;
• установлены ограничения на импорт услуг, затрагивающих интересы отечественных товаропроизводителей и чувствительных к требованиям безопасности потребителей;
• обеспечение полноценного функционирования Таможенного союза и Зоны свободной торговли, созданных с государствами Содружества.

2. Присоединение России к ВТО не должно ограничить возможности социально-экономического развития страны. Необходимые для этого меры государственной промышленной, научно-технической, инвестиционной политики должны быть заблаговременно приведены в соответствие с планируемыми условиями присоединения, а последние – давать возможность их применения. В частности, в противоречащие требованиям ВТО меры должны быть своевременно заменены другими, адекватными ВТО и не менее эффективными. Государственные субсидии могут быть заменены долгосрочными низкопроцентными кредитами, предоставляемыми государственными банками развития. Нормы ВТО не ограничивают также меры налогового стимулирования инновационной и инвестиционной активности, способы рефинансирования экономической деятельности Центральным банком, допускают возможность субсидирования НИОКР, гибкие формы контроля над ценообразованием и др. меры неизбирательного (общего) характера.

3. В сфере валютного регулирования необходимо обеспечить возможности наращивания инвестиций в развитие российской экономики при защите ее от внешних угроз дестабилизации валютно-финансовой системы. Ключевой задачей при этом является расширение использования рублей в международных расчетах и придание российской валюте статуса международной. Решение этой задачи позволит многократно увеличить возможности финансирования социально-экономического развития России. Для этого необходимо обеспечить привлекательность рублевых операций по сравнению с валютными, что предполагает:

• восстановление ограничений на вывоз капитала в иностранной валюте при либерализации операций с капиталом в рублях;
• поддержание более высоких резервных требований по валютным счетам по сравнению с рублевыми;
• перевод экспорта нефти, газа, промышленного сырья транспортных и телекоммуникационных услуг на рубли;
• создание благоприятных условий для осуществления внешнеторговых расчетов в рублях, включая импорт товаров конечного спроса;
• расширение практики использования рубля в международных расчетах, создание условий для его использования в качестве резервной валюты в странах СНГ, а также в ЕС и других крупных внешнеторговых партнеров России;
• введение жестких санкций за нарушение запрета на расчеты в иностранной валюте по операциям, совершаемым на российском внутреннем рынке;
• восстановление обязательной продажи всей валютной выручки от экспорта российских товаров;
• проведение дедолларизации экономики, включающее повышение привлекательности рублевых сбережений (введение государственных гарантий исключительно по рублевым вкладам физических лиц).

Наряду с повышением относительной привлекательности рублевых операций должны быть предприняты меры по защите российской валюты от внешних угроз ее дестабилизации:

• введены ограничения на движение иностранного спекулятивного капитала, включая введение процедуры предварительного декларирования конвертации рублевых средств для вывоза капитала;
• обеспечена прозрачность деятельности Центрального банка в отношении политики размещения валютных резервов и операций на открытом рынке в целях регулирования обменного курса рубля;
• повышена устойчивости структуры валютных резервов страны, их диверсификация, отказ от привязки рубля к доллару, как в формировании валютных резервов, так и в политике регулирования и номинирования обменного курса;
• повышение действенности санкций в отношении коммерческих структур, нелегально вывезших капитал или ведущих платежно-расчетное обслуживание проводимой в России деятельности в зарубежных оффшорных зонах.

Дедолларизация российской денежной системы, приведение денежной политики в соответствие с целями социально-экономического развития страны, расширение использования рубля в международных расчетах требует кардинального повышения качества макроэкономической политики. Ее денежно-кредитная составляющая должна быть увязана с инвестиционной, промышленной и внешнеторговой. В частности, отказ от привязки рубля к доллару может сопровождаться повышением обменного курса рубля. Для компенсации снижения ценовой конкурентоспособности отечественных товаров должны быть своевременно предприняты меры по защите внутреннего рынка и модернизации российской экономики на современной технологической основе. Для этого должна проводиться системная политика опережающего развития научно-производственного потенциала страны.

3.4. Политика развития научно-производственного потенциала

Ведущее значение подсистемы развития в системе государственного регулирования экономики связано с ключевой ролью научно-технического прогресса в обеспечении современного экономического роста. Политика развития включает в себя: определение приоритетов долгосрочного социально - и технико-экономического развития, сохранение и развитие научно-производственного потенциала страны, формирование на этой основе промышленной, научно-технической и финансовой политики. Необходимым элементом политики развития должно стать индикативное планирование. Политика развития должна обеспечивать подъем конкурентоспособности отечественных предприятий, выращивание национальных лидеров – «локомотивов» экономического роста.

1. Выбор и реализация приоритетов технико-экономического развития предваряют политику развития экономики на основе современных технологий, разработку и реализацию программ по ее осуществлению. Определение приоритетов технико-экономического развития по основным направлениям научно-технического прогресса должно вестись исходя из закономерностей долгосрочного экономического роста, глобальных направлений технико-экономического развития и национальных конкурентных преимуществ. Эти приоритеты должны реализовываться посредством финансируемых при поддержке государства целевых программ, льготных кредитов, государственных закупок и инструментов государственной экономической политики. К выбираемым приоритетам следует предъявлять следующие требования.

С научно-технической точки зрения , выбираемые приоритеты должны соответствовать перспективным направлениям роста формирования современного технологического уклада и своевременного создания заделов становления следующего. С экономической точки зрения , государственная поддержка приоритетных направлений должна характеризоваться двумя важнейшими признаками: обладать значительным внешним эффектом, улучшая общую экономическую среду и условия развития деловой активности; инициировать рост деловой активности в широком комплексе отраслей, сопряженных с приоритетными производствами. Иными словами, она должна создавать расширяющийся импульс роста спроса и деловой активности. С производственной точки зрения, государственное стимулирование должно приводить к такому росту конкурентоспособности соответствующих производств, при котором они, начиная с определенного момента, выходят на самостоятельную траекторию расширенного воспроизводства в масштабах мирового рынка, выполняя роль «локомотивов роста» для всей экономики. С социальной точки зрения, реализация приоритетных направлений структурной перестройки экономики должна сопровождаться расширением занятости, повышением реальной зарплаты и квалификации работающего населения, общим ростом благосостояния народа.

К приоритетным направлениям, осуществление которых удовлетворяет всем необходимым критериям, относятся, в частности, следующие:

• освоение современных информационных технологий;
• развитие биотехнологий, в особенности генной инженерии и других направлений приложения микробиологических исследований, поднимающих эффективность здравоохранения, АПК, фармакологической и других отраслей промышленности;
• развитие нанотехнологий и основанных на них средств автоматизации, позволяющих резко поднять конкурентоспособность и эффективность отечественного машиностроения;
• создание наноматериалов с заранее заданными свойствами;
• развитие лазерных технологий;
• обновление парка гражданской авиации, износ которого достиг критической величины, на основе организации производства и лизинга современных моделей самолетов отечественного производства;
• комплексное развитие ракетно-космической промышленности;
• обновление оборудования электростанций, износ которого приближается к критическим пределам, а также модернизация существующих и строительство новых атомных станций;
• развитие технологий переработки и использования природного газа;
• развитие комплекса технологий ядерного цикла, расширение сферы их потребления;
• развитие современных транспортных узлов, позволяющих существенно улучшить скорость и надежность комбинированных перевозок;
• развитие жилищного строительства и модернизация ЖКХ с использованием современных технологий;
• развитие информационной инфраструктуры на основе современных систем спутниковой и оптоволоконной связи, сотовой связи в городах;
• модернизацию непроизводственной сферы на основе современного отечественного оборудования (диагностические приборы и лазеры для медицины, вычислительная техника для системы образования и т.д.);
• применение технологий регенерации тканей, в том числе с использованием стволовых клеток, в медицине;
• оздоровление окружающей среды на основе современных экологически чистых технологий.

Этот перечень приоритетных направлений технико-экономического развития составлен на основе анализа основных тенденций современного НТП с учетом состояния отечественного научно-промышленного потенциала. Он не претендует на полноту и окончательность. Но с него можно начинать формирование и реализацию государственной политики развития.

2. Работу по сохранению и активизации научно-промышленного потенциала в нынешних условиях его глубокого разрушения необходимо концентрировать на следующих направлениях:

• обеспечение приоритетности государственной поддержки НИОКР, конверсии наукоемкой промышленности и стимулирования НТП, утроение государственных расходов на эти цели;
• стимулирование передачи технологий из военного в гражданское производство;
• выявление и поддержка развития технологий, освоение которых обеспечит российским предприятиям конкурентные преимущества на мировом рынке, реализация целевых программ их распространения;
• разработка и реализация программ развития территорий с высокой концентрацией научно-технического потенциала (технополисов и наукоградов);
• субсидирование импорта перспективных современных технологий и научно-технической информации;
• создание с помощью государства инфраструктуры, обеспечивающей коммерциализацию результатов НИОКР, включая венчурные фонды, коллективные научные и информационные центры, инженерные парки и пр.

3. Стимулирование инновационной активности является важнейшим направлением политики развития, ключевым для преодоления депрессии. Реализация этого направления включает следующие элементы:

• учет всех затрат предприятий на цели проведения НИОКР, модернизации производства и внедрения новых технологий в составе издержек производства, их освобождение от налогообложения;
• субсидирование расходов на защиту интеллектуальной собственности на отечественные изобретения и разработки за рубежом;
• р азрешение страховым компаниям и пенсионным фондам участвовать в венчурных проектах ;
• сохранение информационной инфраструктуры научно-исследовательских работ, поддержание сети научно-технических библиотек, субсидирование их деятельности по предоставлению услуг пользования информационными сетями и базами данных и закупке научной литературы;
• поддержание функционирования опытных стендов, экспериментальных установок и опытных производств, создание сети технологических центров и парков коллективного пользования;
• активное вовлечение в осуществление приоритетных направлений НТП научно-технического потенциала СНГ;
• защита интеллектуальной собственности, обеспечение прав на нее.

4. Прогнозирование и планирование развития экономики. Политика развития должна определять содержание бюджетной, внешнеторговой, промышленной и других составляющих экономической политики государства, которые необходимо увязывать посредством прогнозирования, программирования и индикативного планирования развития экономики страны.

Прогнозирование, программирование и индикативное планирование социально-экономического развития страны должно быть эшелонировано по временному горизонту на год, пять лет и двадцатилетний прогнозный период. В условиях современного НТП субъекты хозяйственной деятельности, органы государственного управления и общество в целом нуждаются в научно обоснованном предвидении будущих тенденций научно-технического и социально-экономического развития. В условиях современного НТП для работы предприятий необходимым является, как минимум, десятилетний горизонт планирования своего развития.

В нынешней системе регулирования экономики прогнозирование социально-экономического развития играет скорее декоративные функции, а система целеполагания просто отсутствует. Без устранения этих пробелов невозможно сформулировать эффективную систему управления экономическим развитием.

Прежде всего, необходимо изменение технологии прогнозирования социально-экономического развития. Экстраполяция прошлых тенденций не должна доминировать при формировании планов будущего развития. Задача заключается как раз в обратном – в переломе сложившихся тенденций, преодолении депрессии и инициировании экономического роста. Прогноз должен определяться сочетанием имеющихся возможностей и желаемых результатов. Для этого он должен учитывать закономерности современного экономического развития, начинаться с формулирования четких целей социально-экономического развития на заданную перспективу и инвентаризации имеющихся ресурсов, которые могут быть задействованы путем создания соответствующих макроэкономических условий и мер государственного регулирования. Эти меры должны определять содержание индикативных планов социально-экономического развития страны.

В зависимости от горизонта прогнозирования содержание индикативных планов должно различаться. В годовом цикле прогнозирования индикативное планирование должно включать характеристику всех основных макроэкономических параметров (ВВП, занятость, платежный баланс, инвестиции и т.д.) и инструментов экономической политики (процентные ставки, налоги, таможенные тарифы, бюджетные расходы, в том числе государственные закупки, нормативы амортизации, регулируемые цены, доходы, государственные инвестиции, приоритеты и нормативы работы институтов развития и т.д.). Частью технологии индикативного планирования на год является формирование государственного бюджета и составление плана развития государственного сектора.

В пятилетнем цикле индикативного планирования основное значение имеет определение среднесрочных приоритетов научно-технического и социально-экономического развития страны, на основе которых должна вестись разработка целевых программ, а также желаемых пропорций экономики. Важной задачей пятилетнего цикла прогнозирования является выявление ожидаемых диспропорций и узких мест, затрудняющих социально-экономическое развитие страны. Другая задача – поиск новых возможностей, открывающихся вследствие глобального НТП и структурных изменений мировой экономики. Исходя из сопоставительного анализа возникающих проблем и возможностей следует вести поиск путей подъема конкурентоспособности национальной экономики, меры по осуществлению которых и составят содержание пятилетних программ научно-технического и социально-экономического развития страны.

Двадцатилетний цикл прогнозирования имеет своей целью ориентацию долгосрочного развития страны на фоне глобальных тенденций научно-технического и экономического развития. Главной задачей на этом горизонте прогнозирования является поиск стратегических направлений повышения конкурентоспособности национальной экономики в пространстве глобального экономического развития. Ключевое значение при этом имеет прогнозирование прорывных направлений НТП и моделирование нового технологического уклада, формирующих траекторию будущего экономического роста и открывающих новые возможности социально-экономического развития. Исходя из этого должны определяться приоритеты долгосрочного экономического развития страны, вестись разработка целевых научно-технических программ, стимулироваться развитие научно-производственного потенциала страны. Планируемые для этого меры и направления государственной экономической и научно-технической политики должны отражаться в концепции социально-экономического развития страны на долгосрочный период.

В отличие от административных директив, планировавшихся сверху в централизованной плановой системе, индикативные планы и программы развития рыночной экономики не должны содержать обязательных для исполнения хозяйствующим субъектам заданий. Их необходимо разрабатывать с участием и с учетом предложений деловых кругов и научного сообщества. Сама процедура разработки плана преследует задачу формирования общенационального консенсуса в отношении приоритетов социально-экономического развития страны и опирается на работу институтов социального партнерства.

Дополняя действие механизмов рыночной конкуренции, государство тем самым будет содействовать снижению неопределенности и неустойчивости рыночной конъюнктуры, помогать предприятиям ориентироваться в перспективах развития производства и вовремя осуществлять перераспределение капитала в освоение новых технологий и рынков сбыта, обеспечивать развитие соответствующей информационной среды. Индикативные планы не препятствуют свободному целеполаганию самостоятельных хозяйствующих субъектов, а выполняют для них функцию маяков, указывающих перспективные направления изменения экономической конъюнктуры и экономической политики государства.

Реализация охарактеризованной в настоящем докладе стратегии экономического развития России позволяет вывести ее на траекторию быстрого и устойчивого экономического роста с темпом ежегодного прироста ВВП не менее 10%, инвестиций – до 25%, в том числе в освоение ключевых производств нового технологического уклада – около 35%. Это позволит прекратить сползание российской экономики на сырьевую периферию мирового рынка, вывести ее на инновационный путь развития, восстановить способность к самостоятельному развитию в числе передовых стран мира.

Согласно прогнозу развития российской экономики, разработанному ИНП РАН, различия в темпах прироста ВВП между инновационным и инерционным путями развития достигают трехкратной величины (см. рис. 24)

[21]. С учетом нарастающего отставания российской экономики по техническому уровню и деградации интеллектуального потенциала на ф оне становления нового ТУ в передовых странах время выбора инновационного пути развития ограничено ближайшими двумя-тремя годами. Как было показано выше, по мере формирования нового ТУ быстро возрастает капиталоемкость составляющих его производств. Оседлать новую волну экономического роста в процессе ее зарождения можно относительно легко, опираясь на научные заделы в ключевых технологиях нового ТУ. После вступления его в фазу зрелости для этого потребуются колоссальные инвестиции. Если возможности структурной перестройки российской экономики на основе нового технологического уклада будут упущены, в дальнейшем ее эволюция будет идти по инерционному сценарию, и ограничено сырьевой периферией мировой экономики.

Формирование социально-экономической политики государства затрагивает интересы миллионов граждан и предприятий, определяет социальное и экономическое развитие страны. Чтобы избежать ошибок и воспрепятствовать навязыванию обществу чьих-либо частных интересов, формирование государственной экономической политики должно вестись на научной основе с использованием институтов социального партнерства. Цели экономического развития страны и приоритеты экономической политики должны определяться исходя из понимания объективных закономерностей современного экономического роста, состояния и конкурентных преимуществ российской экономики. Для этого процедура общественного обсуждения альтернатив и формирования общенациональных решений должна предусматривать постоянное научное сопровождение, которое может обеспечить Российская академия наук. Наряду с облеченными властью государственными чиновниками в этой процедуре должны принимать участие представители деловых кругов, профсоюзов, научных и общественных организаций. Для решения этих задач целесообразно сформировать комиссию по определению целей и приоритетов государственной экономической политики при Президенте России. Вырабатываемые комиссией цели и приоритеты затем могли бы рассматриваться и утверждаться соответствующими органами государственной власти в соответствии с законодательно установленной процедурой. Правительство и должностные лица исполнительной власти должны затем отвечать за достижение сформированных таким образом общенациональных целей экономической политики.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абалкин Л. Размышления о долгосрочной стратегии, науке и демократии // Вопросы экономики. 2006. №12.

2. Белоусов А.Р. Долгосрочные тренды российской экономики. Сценарии экономического развития России до 2020 г. М.: Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, 2005.

3. Белоусов А.Р. Сценарии экономического развития России на 15-летнюю перспективу // Проблемы прогнозирования.2006. № 1.

4. Борисов В.Н. Машиностроительный комплекс в воспроизводственном процессе: методология и инструментарий анализа и прогнозирования: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук. М., 2001.

5. Вальтух К. К экспертизе “Основных направлений социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу”. Новосибирск, 2000.

6. Вальяно Д. Информационные технологии: расходная статья или фактор роста? // Межрегиональная группа ученых – институт проблем новой экономики.2006. № 2-3.

7. Василевский Э. Информационные технологии: масштабы и эффективность использования // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №5.

8. Волконский В.А., Кузовкин А.И. Анализ и прогноз энергоемкости и энергоэффективности экономики России // Проблемы прогнозирования. 2006. №1.

9. Гладышевский А.И . Производственный аппарат России: основные характеристики и перспективы использования. // Проблемы прогнозирования. 2001. № 1.

10. Глазьев С.Ю. «Кудрявая экономика» // Политический журнал. 2006. № 43–44.

11. Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993.

12. Глазьев С.Ю. Экономическая теория технического развития. М.: Наука, 1990.

13. Глазьев С., Аюфова З. Россия и ВТО: преимущества и потери // Наш современник. 2005. № 2.

14. Голиченко О.Г. Национальная инновационная система России: состояние и пути развития. М.: Наука, 2006.

15. Господарчук Г.Г. Деньги для Российской экономики // Деньги и кредит. 2006. №12.

16. Дементьев В.Е. Ловушка технологических заимствований и условия ее преодоления в двухсекторной модели экономики // Экономика и математические методы. 2006. №4.

17. Демидова Л. Сфера услуг: изменение динамики производительности // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №12.

18. Денисон Э . Исследование различий в темпах экономического роста. М.: Прогресс, 1971.

19. Ершов М. Экономический рост: новые проблемы и новые риски // Вопросы экономики. – 2006.-№12.

20. Ефанов А. Тенденции развития телекоммуникационных ТНК // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №11.

21. Инновационный путь развития для новой России / Отв. ред. В.П. Горегляд; Центр социально-экономических проблем федерализма Института экономики РАН. М.: Наука, 2005.

22. Информационная экономика и концепции современного менеджмента: Материалы Первых Друкеровских чтений / Под ред. Р.М. Нижегородцева. М.: Доброе слово, 2006.

23. Иовчук С.М. Инновационные факторы повышения международной конкурентоспособности российской промышленной продукции. // Сборник ИМЭПИ РАН. М.: 2004.

24. Казанцев С.Ю., Фролов И.Э. Условия и потенциал развития РИК // проблемы прогнозирования. 2006. №4.

25. Карачаровский В. Конкуренция капитала и новая экономика // Экономист. 2006. №12 .

26. Клавдиенко В. Стимулирование инновационной активности // Общество и экономика. 2006. №7-8.

27. Княгинин В.Н., Щедровицкий П.Г. Промышленная политика России: кто оплатит издержки глобализации. Серия «Идеологии». М.: «Европа», 2005.

28. Комков Н.И. Организация и перспективы разработки технологического прогноза развития экономики России. Вклад общественных наук в развитие народного хозяйства: Материалы научной сессии ООН РАН, 17 декабря 2002, М., 2003.

29. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Интегральный макропрогноз инновационно-технологической и структурной динамики экономики России на период до 2030 года / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. – М.: Институт экономических стратегий, 2006.

30. Лейрих А.А. Масштабы и динамика показателей формирования сектора «новой» экономики // Межрегиональная группа ученых – институт проблем новой экономики. 2006. №2-3.

31. Либман А., Хейфец Б. Мировые процессы транснационализации и российский бизнес. // Вопросы экономики. 2006.№12.

32. Львов Д.С., Глазьев С.Ю. Теоретические и прикладные аспекты управления НТП. / Экономика и математические методы. 1986. № 5.

33. Майбуров И. Экономическое обоснование накопления человеческого капитала // Общество и экономика. 2006. №7-8.

34. Макаров В. Контуры экономики знаний // Экономист. 2003. № 3.

35. Михеева Н.Н. Ресурсный сектор Российской экономики: масштабы и межотраслевые взаимодействия // Проблемы прогнозирования. 2006. №2.

36. Мясникова Л. Смена парадигмы. Новый глобальный проект // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №6.

37. Наука России в цифрах. 2005: Стат.сб. М., 2005.

38. Обучение рынку / Под ред. С.Ю. Глазьева. М.: Экономика, 2004.

39. О государственной промышленной политике России. Торгово-промышленная палата Российской Федерации, 2003.

40. Основные направления денежно-кредитной политики на 2007 год – Банк России. М.: 2006.

41. Петров Ю., .Жукова М. Трансграничное движение капитала в постсоветской России // РЭЖ 7-8, 2006.

42. Проблемы информационной экономики. Вып. 5. Национальная инновационная система России: проблемы становления и развития: Сб. науч. трудов / Под ред. Р.М. Нижегородцева. М.: ЛЕНАНД, 2006.

43. Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2007 год. 44. Раткин Л. Нанотехнологический потенциал Российской экономики // Инвестиции в России. 2006. №11.

45. Рогов С.М. Функции современного государства: вызовы для России: Научный доклад. М.: Институт США и Канады РАН, 2005.

46. Россия в цифрах. 2006: Стат. сб. М.: Госкомстат России, 2006.

47. Российский статистический ежегодник: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2005.

48. Румянцева С.Ю. Длинные волны в экономике: многофакторный анализ. – Спб.: Изд-во С-Петерб. Ун-та, 2003.

49. Сальников В.А., Галимов Д.И. Конкурентоспособность отраслей Российской промышленности – текущее состояние и перспективы // Проблемы прогнозирования. 2006. №2.

50. Сапир Ж. Каким должен быть уровень инфляции? // Проблемы прогнозирования. 2006. №3.

51. Семенов С. Промышленность в 2006г.: предварительные итоги // Экономист. 2006. №12 .

52. Сорокин Д.Е. Россия перед вызовом.- М. Наука, 2003

53. Стратегия научно-технологического прорыва. Сборник научных трудов под ред. Ю.В. Яковца, О.М. Юня. М.: МФК, 2001.

54. Стратегия экономического развития России. По материалам общероссийской дискуссии, проведенной Комитетом Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству совместно с Отделением экономики РАН, Российским торгово-финансовым союзом и Российским экономическим журналом. // Российский экономический журнал. 2000. № 7.

55. Сухарев О. Информационный сектор экономики: проблемы развития // Инвестиции в России. 2006. №8.

56. Сысоев А.В. Амортизационная политика как фактор инвестиционного развития экономики // Проблемы прогнозирования. 2006. №1.

57. Третьяков Ю. Д. Проблема развития нанотехнологий в России и за рубежом // Вестник Российской Академии Наук. 2007. №1.

58. Федеральный закон «О федеральном бюджете Российской Федерации на 2007 год».

59. Федосов Е.А. Инновационный путь развития как магистральная

мировая тенденция // Вестник Российской Академии Наук, 2006. №9

60. Флерова А. О государственном регулировании инновационного развития в области наноматериалов и нанотехнологий в России // Инвестиции в России. 2006. №8.

61. Шумпетер Й . Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982.

62. Экспертный институт. Инвестиционный климат в России // Вопросы экономики. 2006. №5.

63. Kleinknekht A . Long Waves, Depression and Innovation // De Economist. 1986, N 1.

64. Материалы к заседанию Совета по конкурентоспособности. МЭРТ. М.: 2006.

65. Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации за 2006. М.: Минэкономразвития России, 2007.

66. Сценарные условия социально-экономического развития Российской Федерации на 2008 год и на период до 2010 года. М.: Минэкономразвития, 2007.