ОТ HOMO SАPIENS К HOMO LUDENUS Георгий Малинецкий

В течение последних десятилетий происходят перемены, сравнимые по значению и масштабу с теми, которые имели место в течение всей предшествующей истории человечества. Их можно сопоставить с неолитической революцией, в ходе которой пришлось отказаться от одной траектории развития, связанной с охотой и собирательством, и начать двигаться по другой, возможной при оседлой жизни и развитии сельского хозяйства. По мнению вице-президента США А. Гора, сейчас происходит крах «цивилизации присваивающей», ее ценностей, морали, алгоритмов развития и рождение нового мира С этим трудно не согласиться

Там, за горизонтом

Я хотел бы, чтобы в этом «опросе у вас была полная ясность. Мы — не люди. Мы — людены. Не впадите в ошибку. Мы — не результат биологической эволюции. Мы появились потому, что человечество достигло определенного уровня социотехнологической организации.
А Стругацкий, Б Стругацкий
«Волны гасят ветер»

В течение последних десятилетий происходят перемены, сравнимые по значению и масштабу с теми, которые имели место в течение всей предшествующей истории человечества. Их можно сопоставить с неолитической революцией, в ходе которой пришлось отказаться от одной траектории развития, связанной с охотой и собирательством, и начать двигаться по другой, возможной при оседлой жизни и развитии сельского хозяйства. По мнению вице-президента США А. Гора, сейчас происходит крах «цивилизации присваивающей», ее ценностей, морали, алгоритмов развития и рождение нового мира С этим трудно не согласиться.

Антропологи назвали нынешнего человека homo sapiens, считая, что он достаточно разумен, чтобы обеспечить рост и превосходство своего вида. И действительно, наша численность как биологического вида более чем на пять порядков, то есть в сто тысяч раз превосходит численность сравнимых с нами видов млекопитающих. Сейчас рождается следующий тип человека, homo ludenus — человек играющий, который может выбирать между альтернативными типами виртуальной реальности, существующей благодаря телевидению, видеорынку, глобальным компьютерным сетям, огромному массиву созданной культуры и, в соответствии с этим, между разными типами существующего и планируемого мира. Человечество выходит на тот уровень, когда многие мечты могут быть осуществлены достаточно быстро. Эти возможности могут стать благом, если мечта была прекрасной или хотя бы разумной. Они, как и свобода, могут стать проклятием, если желавшие ошиблись в себе и своих представлениях о мире.

Масштабы перемен действительно огромны. По данным палеодемографии, скорость роста численности народонаселения Земли в течение многих десятков тысяч лет была пропорциональна квадрату численности населения. В течение ближайших десятков лет, как утверждают демографы, этот закон кардинально изменится. Произойдет глобальный демографический переход и дальнейшая стабилизация численности населения на уровне 12-14 миллиардов человек. Стабилизация будет связана не с нехваткой продовольствия, Земля может прокормить и больше, а с более глубокими системными причинами. Развитие «вширь» заканчивается. Тихий океан становится «последним Средиземноморьем», и скоро придется решать, куда же двигаться дальше.

С другой стороны, и жизнь людей за последние полвека немало изменилась. Социологи утверждают, что средний американец 65 лет провел за телеэкраном более девяти лет. А ведь это трудно себе представить. Призрачному, виртуальному миру принесена громадная жертва — общение с близкими, встречи, размышления, возможности чему-нибудь научиться или просто поспать. Что можно сказать о человеке, который видел тысячи рождений и смертей, браков и измен, фарсов и трагедий? (Пусть пока не очень реалистично, но за этим дело не станет.) Наверное, что он очень старый. Помните гоголевское: «Скучно жить на свете, господа». Думаю, что наши предки очень удивились бы, узнав, как много времени у нас будет занимать разглядывание картинок, пусть даже движущихся.

На встрече в Рио-де-Жанейро по проблемам глобального развития не раз звучали предостерегающие голоса: «Человечество, имея современные технологии, не может жить, исходя из средневековых представлений о взаимодействии с соседями»; «Богатство уже не является главной ценностью. Мы должны быть готовы дорого заплатить за устойчивость своей траектории, за то, чтобы у следующих поколений были приличные стартовые условия»; «Деньги — суррогат всего. Только суррогат. Более важно иметь возможность реализовать себя, чем просто иметь». Они не были услышаны. Важно не думать, что выбора не было или нет. Нужно осознать, почему была выбрана та игра, в которую мы сейчас играем, и подумать, не пора ли от нее отказаться.

Изменение игры как ресурс развития

Можно отрицать почти все абстрактные понятия: право, красоту, истину, добро, дух, Бога. Можно отрицать серьезность. Игру — нельзя.
И. Хейзинга

Что дало нам стратегическое, в сравнении с другими видами, преимущество, позволило прожить длинную, полную драматических коллизий историю? Главное — умение вовремя изменить поведенческую стратегию или, коротко говоря, игру. Приведем примеры.

Первый, близкий нашему веку, экономический. Стандартная игра рыночной капиталистической экономики, которая описана в учебниках. Рынок рабочей силы, жесткая конкуренция, короткие контракты при приеме на работу, стимулирующие активность сотрудников, небольшие мобильные фирмы, которые более восприимчивы к инновациям и легче в управлении, чем отжившие свой век мастодонты бизнеса. Но что вы скажете о фирме, в которой 400 тысяч сотрудников, включая 42 тысячи менеджеров и 1500 руководителей, которая живет в режиме перманентной реорганизации? В которой «взаимоотношения управляющих и работников (они составляют «семью» в лучшем смысле слова) носят скорее патерналистский характер» и администрация стремится к пожизненному найму работников? Что вы думаете о фирме, в которой поощряется несогласие и «деятельность которой вдохновляется и контролируется этическим кодексом, отражающим чуть ли не религиозные по силе верования»?

Обычно студенты говорят, что это фантастика, что написанное выше полно логических противоречий, что такой динозавр в условиях современного рынка не протянет и месяца. Однако все сказанное относится к корпорации IBM, одной из ведущих фирм по разработке, производству и продаже компьютеров. Одной из самых прибыльных американских корпораций. Цитаты взяты из книги одного из управляющих IBM. Нестандартные решения, смена типа игры по отношению к каноническим правилам оказались высоко оценены экономической системой. К счастью не только для сотрудников фирмы, но и для нас с вами — в стремительном прогрессе компьютерной техники и ее фантастическом удешевлении большая заслуга этой же компании.

Второй пример — исторический, не столь конкретный, но гораздо более грандиозный. Читая выдающихся историков нашего века — А. Тойнби, Ф. Броделя, Л. Гумилева, чувствуешь их искреннее удивление процессами создания этносов, религий, цивилизаций.

Схема кажется странной до неправдоподобия. Появляется человек, который чувствует себя посланником бога, призванным спасти свой народ или открыть новую эру в истории человечества. Он привлекает поначалу немногочисленных сторонников, убеждает, что они совсем не такие, как все вокруг, и что действовать надо немедленно. Новизна предлагаемого и решимость оказываются заразительны. Не беда, что пророк иногда не умеет писать и читать, не представляет культуры, которой себя противопоставляет, и сил противника. И эта эфемерная поначалу «новая игра» оказывается более сильной и могущественной, чем великие империи, отлично подготовленные службы безопасности и огромный пласт предшествующей культуры. Физик бы сказал, что система неустойчива к таким возмущениям. Возможно, эта «ахиллесова пята» связана с необходимостью иногда радикально обновлять историческую арену, пусть даже таким жестоким образом.

Третий пример — психологический. Игры бывают разные. По мнению известного психолога Э. Берна, иногда они связаны со стремлением действовать стереотипно, играть собой и окружающими, как шахматными фигурами в какой-нибудь излюбленной ситуации. Например, игра «загнанная домохозяйка». В ходе работы или в жизни человеку приходится играть много ролей, но «загнанная домохозяйка» стремится играть несколько ролей одновременно, стремясь быть «отличницей в многоборье» или что-то доказать людям, мнение которых сверхценно. Как ни странно, эта игра очень популярна среди ученых, бизнесменов, государственных чиновников, с которыми довелось общаться автору. Есть и более суровые игры: «Бейте меня», «Давайте надуем Джо», «Полицейские и воры».

Откуда берутся игры? В каждом человеке, по мысли Э. Берна, можно выделить три ипостаси: Родитель, Взрослый, Ребенок.

От некоторых вредных, разрушающих личность игр психологи помогают избавиться, дают возможность человеку осознать себя взрослым. С другой стороны, многие деловые игры, «мозговые штурмы», будучи профессионально подготовленными, дают блестящие результаты, помогают «взлететь выше себя».

Игры, как одна из важнейших компонент бытия, начали осознаваться немногим более полувека назад, во многом благодаря работам нидерландского историка культуры Йохана Хейзинги. Если русла, джокеры, проекции реальности являются способом упростить и понять природу и мир вещей, то различные игры являются примерно теми же упрощенными моделями реальности в мире людей. Ими можно злоупотреблять, искренне полагая, что «глобальное русло» — философия — дает верный методологический ключ ко всем конкретным задачам, или считая, что «все мужчины одинаковы». Но их можно использовать и с большим толком.

Многие великие архитектурные сооружения создавались гениальными архитекторами «на глаз», безо всякой математики и хитроумных расчетов. Но вот в свое время во Флоренции попробовали посчитать и, как говорят, смогли строить храмы вдвое выше и гораздо прочнее. То, что было итогом озарений, многолетнего опыта, стало технологией, ремеслом, рутиной. В сущности, в этом и состоит одна из главных задач науки.

До сих пор игры, созидавшие и разрушавшие державы, фирмы, людей, придумывали и искали интуитивно. В новой реальности, создаваемой на наших глазах, их роль, вероятно, неизмеримо возрастет. Быть может, исследователям пора вспомнить про опыт флорентийцев?

Нет пророка…?

Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут.
М. А. Булгаков.
«Мастер в Маргарита»

Автору в свое время доводилось много играть во дворе. Очень популярны были прятки. Но вот как-то пришел новый мальчишка и все пошло кувырком. Он играл неправильно, хотя и правил вроде не нарушал. Поэтому всегда выигрывал. Дело в том, что когда ему приходилось «водить», он сначала, как положено, считал, закрыв глаза, а потом… сам прятался и смотрел, кто первый вылезет. Тут его и можно брать «тепленьким» — подбегай и застукивай. В нашем дворе проблема решилась просто — кто-то пошел в соседний двор, где не было «таких умных». А мы решили, что лучше переключиться на «догонялки». Чувства при этом менялись в такой последовательности. Сначала грустно, потому что лишились славной игры. Потом ощущение жульничества и абсурда — все как будто и так и не так, а как начнешь придумывать новые правила, то вконец запутаешься. И наконец, становилось смешно — в конечном счете игра для нас, а не мы для игры.

И точно такое же ощущение все чаще возникает при взглядах на происходящее в городах, весях и регионах огромной страны. Кажется, в разных местах уже все перепробовано. От «президентства» и «полной демократии» до «ханства» и откровенного «паханства». И все как-то не так получается. Помнится, Егор Гайдар в свое время жаловался, что директорский корпус отреагировал на прекрасные реформы «неправильно», поэтому из них ничего не получилось. Пару месяцев назад автору довелось услышать сетования гражданина суверенной Латвии на «некорректное, нецивилизованное» поведение «неграждан» этой благословенной республики. Во-первых, они почему-то не уехали в достаточном количестве несмотря на все принятые меры. Во-вторых, подозрительно быстро выучили латвийский язык, сдали экзамен и просочились в государственные учреждения. И, что хуже всего, заняли ключевые позиции в бизнесе и банковском деле. И вроде делают «граждане» все правильно — велят, к примеру, постановлением во всех документах мерзкое русское слово «компьютер» заменить на прекрасный латвийский термин «датор». А «неграждане» смеются и заносят это в качестве анекдота в свои компьютеры, простите, в даторы.

И правда, присмотришься — все как-то не так идет. Сейчас много говорят о мафии. Но картина, описанная в «Крестном отце», где мафия «курировала» проституцию, игорные дома и наркобизнес, радикально отличается от нашей ситуации, когда на крупнейшем автомобильном заводе в течение нескольких лет существовала, как утверждает журнал «Эксперт», своя бандитская приемка. Как будто это совсем другая игра. Или вот «возрождают духовность». Строят церкви, мечети, синагоги. А народ смеется. Не тот эффект получается.

И ученая братия это чувствует. Придумали «бюрократический рынок», как в Венесуэле, по Найшулю, «плутовскую экономику», «клановый капитализм». И все вроде верно и умно. Но какие-то фрагменты никак не хотят укладываться в нарисованные картинки. Ну какая, скажите, Венесуэла, когда страной сейчас создаются и испытываются боевые самолеты и противоракетные системы следующего поколения, значительно превосходящие мировые образцы.

Отсюда напрашивается очевидный вывод — простейшие ярлыки к ситуации не подходят, общие стандартные игры «не идут». Поэтому следует найти другой угол зрения, другую проекцию реальности. А исходя из этого искать «свою игру», свои способы нарушать общие правила, как их нашли Соединенные Штаты, Япония, Тайвань, Китай… Вероятно, «жизнь на общих основаниях» не для нас. И цифры говорят о том же. По валовому внутреннему продукту на душу населения — одному из главных показателей, непосредственно касающихся человека, Российская Федерация вышла на 102-е место из 209. Этот показатель сейчас в России несколько меньше, чем в Суринаме, Эквадоре и Ботсване, но больше, чем в Намибии.

Пора придумывать новую игру. «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…».

В редакции авторам прочитанных вами статей был задан вопрос: что дадут людям новые подходы к науке, о которых вы пишете?

И вот их ответ: «Ну, скажем, это может быть шанс обойтись без следующей мировой войны или без нового средневековья. Или возможность увеличить продолжительность жизни. А может быть, просто обойтись без больших потерь на этом историческом вираже. Игра ведь стоит свеч?»

Георгий Малинецкий