Мы живем в 21 веке. Это новый мир-уход от имеющегося и сотворение иного, как метафизическое откровение. Не описание застывших форм, а рождение собственной идеи миропорядка, которая в данный момент созревает в сознании творца, что есть участие в самом акте сотворения. Но этот процесс не может быть однозначным действием раз и навсегда заданным. Он находится в постоянном движении, круговороте рождения – смерти-вновь рождения. Здесь в каждый момент возникает нечто новое. Человек через свои творческие прозрения, тут и наука, и искусство-любой творческий акт, участвует в создании новых реальностей, которые формируют не виданные ранее формы жизни, неизвестное дотоле полотно движущегося мира.

Только спустя десятилетия эту идею подтвердили знаменитые ученые А. Уайтхед, А. Бергсон, А. Маслоу. Они считают, что необходим новый взгляд на мир как на поток, движение, а не как статичную вещь. «Если этот взгляд верен (а ныне он гораздо более верен, чем в 1900 году или даже в 1930 году), то мы нуждаемся в новом типе человека, способном жить в непрерывно изменяющемся мире. То общество, которое сможет воспитать таких людей, выживет, а те общества, которые с этим не справятся, погибнут».

Понятно, что для такого общества необходим иной механизм познания. Именно сегодня со всей серьезностью встала проблема нетрадиционного понятийного аппарата, возможности создания новой парадигмы познания, альтернативного разуму постижения мира. Очевидно что проблемы нового мира, духовной сферы нельзя решать с позиции рационального знания. Здесь нужны внерациональные когнитивные механизмы – интуиция, воображение, фантазия, творческое откровение; нужны имплицитные личностные знания, их называют также скрытыми, неявными. Неявное – это невербализованнное знание, существующее в субьективной реальности как непосредственно данное, неотделимое от субьекта. Принципиально новые когнитивные механизмы непосредственно связаны с сознанием человека: механизмы познания и наше сознание – явления одного порядка, взаимосвязанные и взаимообусловленные.

Проблема, связанная с сознанием человека, приобретает очень важное значение. Но здесь не так однозначно. Несмотря на огромные изменения в мире наука по большей части использует в качестве механизма познания традиционный рациональный подход. Поэтому мы и говорим, что наука не в состоянии понять, что такое сознание. С позиций материалистической науки это понять сложно. Ведь речь идет о внутреннем чувствовании окружающего, что есть нечто нематериальное, доступное только человеку, его несущему. Мозг, в отличие от сознания, можно познать, он дает электрические импульсы, известен его материальный носитель.

Но с позиций нематериалистических сознание познаваемо. Это огромный и ценный массив человеческого опыта, требующий расширения критерия научности, включения человеческой составляющей в характеристику нового знания, неотторжения всего объема накопленных человечеством и новых знаний, полученных за пределами разума. Наука не может исходить только из причинно-следственных зависимостей, не учитывая реального самопроизвольного начала, носителем которого является человек.

Если ядром новой экономики являются человек, знания и сам познавательный процесс, а экономика все более дематериализуется и виртуализируется, то из этого следует, что современная хозяйственная система не подчиняется всецело человеческой логике, не управляется исключительно на основе рациональных методов и к ее исследованию также нельзя подходить, основываясь лишь на традиционных научных методах познания. Сейчас все большую роль начинают играть внерациональные механизмы познания во всех сферах жизнедеятельности человека. Тем более необходимо признание их наукой, создание нового понятийного аппарата, без чего наука не только не сможет пользоваться нетрадиционными когнитивными методами – ученые не поймут друг друга, но и не сумеет дальше реализовать свой безграничный в принципе потенциал.

Экономика, основанная на знаниях – это экономика человека творческого, с открытым сознанием, именно поэтому человеческий потенциал – ее краеугольный камень. Здесь первостепенное значение приобретает активизация потенциала человека, его безграничных возможностей. Реализация потенциала – всегда приращение. Ведь это духовный мир человека, и чем больше он актуализируется, тем больше прирастает ресурсов. Речь идет о духовных накоплениях общества. Человеческий потенциал формируется в процессе личностного глубинного роста, и это высшая потребность человека. Самые удивительные открытия XXI века будут сделаны не на основе развития науки и технологии, а благодаря раскрытию человеческого потенциала. Все более полная реализация человеческого потенциала, внутренний рост каждого отдельного человека будут оказывать несомненное влияние на человечество в целом.

Реализация потенциала, личностный рост непосредственно связаны со сферой сознания человека. Сознание способно высвобождать таящиеся в человеке безграничные творческие силы, поскольку оно имеет самостоятельное место в общей картине развития мироздания и связано с трансцендентными первоосновами бытия, в себе самом содержит структуры универсума. Об увеличивающейся сложности сознания в постиндустриальную эру говорили многие зарубежные социологи, философы,

психологи. Так, Питер Рассел пишет, что «когда окажутся удовлетворенными наши основные потребности в пище, материальных благах, информации, век информации трансформируется в век Сознания. Возрастет количественно и качественно воздействие одного сознания на другое, усилится морфологическое поле «высшего сознания».

Станислав Гроф говорит, что человек может ощущать себя как неограниченное поле сознания, имеющее доступ к любым аспектам реальности без участия органов восприятия. Это другая реальность. Подобное расширенное состояние сознания содержит переживания большого спектра надличностных явлений, которые не укладываются в систему рационального знания.

Полученный опыт не исчезает. Сознание, однажды расширившись, может двигаться только в направлении дальнейших трансформаций. Мы все постоянно, не осознавая того, получаем импульсы от нашего сознания, они влияют на нас. Это влияние проявляется в виде идеалов, стремлений, идей, знаний, творческой реализации, то есть непосредственно связано и с наукой, и с искусством, со всей нашей жизнью. Мы становимся более открыты для сферы внерационального, духовного, границы личности расширяются. Вот здесь – базис формирования сверхрациональных когнитивных механизмов, а в итоге – новой парадигмы научного познания.

Знания, которые человек получает на основе известных когнитивных механизмов, принято делить на эксплицитные и имплицитные, то есть явные и скрытые, глубинные. Эксплицитные знания представляют собой знаковую систему – это книги, журналы (печатная продукция); лекции – вербальная форма знаковой системы; магнитофоны, множительные аппараты, телевидение, компьютеры, факсимильные аппараты, мобильные телефоны – технические средства. Такие знания имеют отработанный понятийный аппарат, каждая их деталь может быть воспроизведена и сохранена. Они формируются в процессе акта познания на основе традиционного когнитивного механизма. Имплицитные знания не сформулированы, получаются непосредственно – это индивидуальный духовный опыт, взгляд, обращенный внутрь, скорее чувство знания, человек не отделен от того, что знает, это «результат познающего воображения», здесь ценностно-ориентированный подход. Особенностью имплицитного знания является его спонтанный характер, оно возникает практически мгновенно, не давая времени на размышления, то есть на работу разума. Это внерациональный процесс, выходящий за рамки ограничений, накладываемых органами чувств.

Чем более сложной и нерегламентированной является деятельность, тем в большей степени ее результаты определяются личностными знаниями человека. Это утверждение касается, прежде всего, науки, но здесь на самом деле все не так просто: научное познание в первую очередь – интеллектуальный, рациональный процесс, а личностное знание лежит за рамками интеллекта. Это результат того, что мы процесс и механизм научного познания очень узко определяем, практически исключая из него поле внерационального. С другой стороны, как уже говорилось, креативность превратилась в силу, определяющую новый век. Каждый стремится к актуализации своей личности, проникновению в свой собственный внутренний мир, развитию Высшего в себе. Все мы обладаем глубинными, внутренними знаниями, и главное здесь – вычленить их в безостановочном потоке мыслей.

Кроме всего прочего, необходимо размышление о предмете, что, прежде всего, и позволяет отдифференцировать, зафиксировать касающееся его знание, попросту говоря, обратить на него внимание, запомнить пришедшую в голову мысль. Это и есть имплицитное знание, неявное, скрытое, латентное, некодифицированное, его можно назвать личностным знанием, которое неразрывно связано со своим носителем. Человек может не знать, что им обладает, но оно безоговорочно есть и, когда появляется необходимость, дает о себе знать. Это знание называют интуитивным.

Но не все имплицитные знания можно назвать интуитивными. Их следует разделить на интуитивные, оформляющиеся в сфере каждодневного опыта, в границах посюстороннего, в рамках жизненных коллизий и отношений, позволяющих привязать знания к контексту, и знания трансцендентные. Интуитивные личностные знания являются объектом управления в рамках менеджмента организации. И они интересуют управляющих с точки зрения получения практического результата инновационного характера, приносящего максимальный эффект. Здесь могут быть инновации технологические, продуктовые, бизнес-инновации, в сфере непроизводственных процессов. Речь идет о взаимосвязи деятельности компании и рынка. Как раз такого рода знания можно вычленить из общего потока мыслей.

Но имплицитные, глубинные знания могут носить глобальный характер, быть связанными с постижением основ мироздания, отношений человек – Бог, человек – Вселенная, место человека в Космосе, касаться нового миропорядка и проч. В этом случае человек может пережить выход в деперсонализированное сознание, лишенное привычных смыслов, это мир «небытийного бытия». Такое знание трудно назвать интуицией, это мир, который не является источником наших мыслей и восприятий в обычном состоянии сознания, но трансцендентный опыт, выход в запредельные сферы, иные модели мира. К науке это имеет непосредственное отношение в те моменты, которые мы называем озарением.

Имплицитное знание есть высокое творчество, вдохновение. Здесь предварительная авторская концепция отсутствует – это достояние разума. Носитель внутреннего знания само знание не создает, «он делает его возможным», это внеличностный процесс, обладающий собственной динамикой и ведущий человека за собой. Если речь идет о представителе науки, то у него очень развито рациональное мышление, в отличие, например, от поэта или художника, и он, естественно, пытается найти объяснение такому состоянию. Он испытал Что, это его личный опыт, теперь хочет понять, как этого достиг. Ведь интуиция, вдохновение не достижимы путем волевого усилия или интеллектуальной работы, они «просто случаются».

Так что же это было, насколько он не одинок, как другие люди, разных эпох и культур, смогли выразить подобное состояние? А это действительно одно и то же состояние: порядок вещей, сущность бытия, устройство мира – одна вневременная субстанция. И мы погружаемся в ноосферное культурное пространство, наработанное человеческой мыслью – внутреннее чувствование, узнавание как чего-то близкого, сидящего в глубине сознания. Волна, связующая ниточка, вполне осязаемая в ноосферном пространстве, радость узнавания не только идеи, но того, что за ней стоит, ощущение потаенных глубин знания человека, пройденного им пути, всего прочувствованного. Погружение в культурную среду является импульсом для нового творческого порыва. Такие внутренние состояния продлеваются именно в творчестве, только оно может остановить мгновение, момент видения порядка вещей, или сущности бытия, тут и создаются великие творения. И не только великие, в любом случае, здесь работает творческая мысль, появляются новые идеи. Все зависит от того на каком уровне сознания протекает наш опыт- на уровне каждодневной реальности, либо достигая метафизических высот. Имплицитное знание не имеет ничего общего с дискурсивным, доказательным познанием, это не обоснованное суждение, а спонтанное разумение. Его называют также божественным разумением, интуитивным либо духовным откровением, а можно его рассматривать как результат высвобождения огромного потенциала бессознательного (отсутствует понятийный аппарат). Здесь речь идет о высшем типе имплицитного знания, получаемого за счет выхода в сферу сверхсознания, а это духовное озарение.

Вместе с тем, надо признать, что деление имплицитных знаний на интуитивные и трансцендентные условно. В любом случае эти знания получены внерациональным путем, они есть результат расширения сознания, выхода в иную реальность, где работает механизм внутреннего, духовного видения. Встает проблема понятийного аппарата: духовный опыт это трансцендентный, связанный с переживанием потусторонней реальности, или любой опыт, дающий ощущение другой реальности, приносящий имплицитное знание. А само имплицитное знание разве не соприкосновение с иной реальностью, если не высокой, трансцендентной, то все равно выходящей за пределы «житейских смыслов». Думаю, что трудности, связанные с попыткой дать определение понятия духовности, имеют принципиальный характер. Это понятие не вмещается в рамки рационального мышления, не может быть адекватно отображено в виде логических построений, а связано с более высоким планом бытия – духовным опытом. Разум не имеет средств выражения субъективного духовного опыта. Его нельзя описать словами, поскольку он лежит вне области органов чувств и интеллекта, из которой происходят наши слова и понятия. И только в самом общем виде можно сказать, что духовность – это всегда устремленность за пределы узкого житейского смысла, это трансцендентное начало в человеке.

Внутреннее знание, а это глубины нашего сознания, – огромная сила. Однако формализовать, раскладывать по полочкам полученный опыт, значит не доверять собственному переживанию, поскольку формализация всегда связана с активностью разума, что намного снижает ценность опыта (термин «переживание» означает непосредственное внутреннее схватывание явления, это понятийно неопосредованный акт, характеризующийся связанностью переживаемого с переживающим субъектом и значимостью пережитого для субъекта). Представляется, что, расшифровывая, передавая, формализуя такое знание, мы упрощаем его, низводя до уровня понимания. То, что выражено словами, есть лишь модель процесса, в той или иной мере адекватная самому процессу. На самом деле личностное знание обладает мощным эмоциональным зарядом, большой силой и интенсивностью и выходит за пределы четко выражаемого смысла. В таком случае при формализации неявного знания возникает сложная задача – насколько возможно уловить его глубинный, непроявленный смысл. Реально ли адекватно решить задачу?

С другой стороны, как наука может существовать без попытки прояснить опыт, вывести его в сферу познанного. Очень сложно донести непосредственно полученное знание в его первоначальном виде, тем более в отсутствие понятийного аппарата. Кроме того, если пользоваться нашей речью для раскрытия внутреннего опыта, то его глубина, а с ней и личностная сущность исчезают.

Ясно, что процесс получения имплицитных знаний и шире – становления новой парадигмы научного познания связан с глубокой трансформацией личности, расширением сознания, это неотделимые один от другого процессы. Ведь человек выходит в сферу бессознательного, углубляется его потенциал, становясь источником новых ресурсов. А на самом деле в условиях трансформации человека его подсознание раскрывается – это огромные силы и возможности личности, это ее Высшее начало. Подобные состояния представляют собой погружение в духовную реальность, «восхождение в бытии», по словам русского философа Н.А. Бердяева.

У многих это непререкаемое, безусловное знание. Оно проникло в сознание: мы знаем, что знаем. У других такое знание не проявляется в сознании, оно глубоко в бессознательном. Одно очевидно: все эти процессы живут своей жизнью, их можно рассматривать самостоятельно, вне религиозного опыта. Часто это называют верой, которая представляет собой убежденность в достоверности чего-либо без посредства органов чувств или логического хода мысли – путем необъяснимой уверенности (видимо, вера отличается от личностного знания тем, что связана с религиозным осознанием). Другое дело, что это знание приходит в процессе духовного опыта, совсем не обязательно сопряженного с религиозными поисками. Нетрадиционные познавательные механизмы, неотделимые от расширения сознания, которые мы исследуем, связаны с образно-чувственным видением. Это процесс спонтанный. В любом случае такое знание – не платоновское «доказанное истинное убеждение», а юнговский «первообраз бессознательного, иррациональная данность, которая просто есть».

Все сказанное позволяет сделать важнейший для нашего исследования вывод: расширение сознания за пределы Я (то есть снятие ограничений, высвобождение огромного потенциала, таящегося в его неизведанных сферах за пределами этих ограничений), получение глубинного, личностного знания и его интеграция в общую структуру познавательного процесса – это единая система, основанная на иных, нетрадиционных когнитивных механизмах, в основе которых лежит творческий акт. Изменяется сам процесс познания, не я – субъект познаю внешний по отношению ко мне объект, а знание само приходит. Этот процесс носит целостный, холистический характер, позволяет слиться с познаваемым, а значит проникнуть в самую его сущность, увидеть его изнутри. Такое познание протекает внутри нашего глубинного, духовного опыта, прямого переживания этого опыта (можно сказать, духовных реалий), а с ним и внутреннего постижения. Это внерациональное, неподвластное разуму, сверхчувственное ощущение и есть имплицитное знание. При этом сама наука превращается во взаимосвязанный комплекс рационального и внерационального, имплицитного знания.

Имплицитным, личностным знаниям следует отдавать особое предпочтение при решении сложных проблем, на которые трудно получить однозначный ответ. Почему именно имплицитные, личностные знания так важны? Дело в том, что рациональные знания репродуктивны, воспроизводят внешнего рода реальность так, как она выглядит на поверхности явлений. Получение таких знаний задействует не более пяти процентов человеческих возможностей. Вместе с тем, открытие, Эврика – всегда выход за пределы рацио, мгновение озарения, Божественный миг творения. Имплицитное знание обладает подобными свойствами. Оно вскрывает сущность явления, его глубину, несет, как правило, позитивный смысл, не улавливаемый на уровне рацио. Например, рациональное знание, касающееся состояния нашего общества, нашей экономики, нашего человека, сугубо негативно, оно не позволяет найти выход за пределы реально происходящего. На такой базе мы не увидим новую Россию, новый мир и не сформируем новую реальность. А внерациональное содержит позитивный эффект. Этот фактор очень важен при оценке роли внутреннего знания в сфере создания различных сценариев развития и в процессе принятия решений.

Поэтому важной целью любых коллективных обсуждений, конференций, которые сейчас широко проводятся, является накопление имплицитных знаний, об этом свидетельствует личное имплицитное знание. Явные знания ограничены определенными рамками, дозволенными наукой, а потому повторяются в пределах этих рамок; конечно, они по-разному организуются, структурируются, комбинируются, используются в разных контекстах, но представляют собой знания одного порядка. Скрытые знания – это наше личное достояние. В древних культурах они назывались тайными, сакральными и продуцировались избранными, сейчас мы все можем это делать – духовное начало присуще каждому человеку. Именно такое знание позволяет индуцировать перемены. И каждое наше сообщение, каждый наш текст содержат какую-то долю подобных знаний. Очень важным является вопрос, как объединить, интегрировать оба типа знания – рациональное и имплицитное, ведь они идут вразрез друг другу. На самом деле, эта проблема преодолима, поскольку сочетание интуиции и разума позволяет увидеть ситуацию в ином ракурсе, дает новый вариант решения.

Итак, данное исследование свидетельствует о том, что принципиально новые когнитивные механизмы, вторгающиеся в современную науку, непосредственно связаны с сознанием человека: механизмы познания и наше сознание – явления одного порядка, взаимосвязанные и взаимообусловленные. Нетрадиционные механизмы познания нереализуемы без глубинного проникновения в сферу сознания, а сфера сознания безгранично расширяется и предоставляет неограниченные возможности постижения мира. Познание происходит в процессе духовного опыта, непосредственно переживаемого человеком, он часть этого опыта и составляет единство с познаваемым. Каждый опыт расширяет сознание, и так до бесконечности. И еще один очень важный вопрос. Почему человек меняется в процессе переживания опыта? Потому что углубляется его самопознание, происходит внутренний рост, раскрывается собственное Я, а это и есть тропинки, ведущие к реализации Высшего в себе.

Очевидно, что, несмотря на преимущественно рациональный характер механизмов научного познания, глубинные, личностные знания, интуиция как результат духовного опыта занимают большое место в науке. Данное исследование свидетельствует о том, что их роль будет возрастать, они превратятся в официально признанную составную часть научного когнитивного механизма. Новый аппарат научного познания не требует формализации, вербального выражения внутреннего опыта, скрытых знаний ученого, как это делается, например, в рамках процедуры управления личностными знаниями сотрудников крупных компаний с целью повышения эффективности работы организации.

Наши исследования свидетельствуют о том, что принципы науки не являются высшим мерилом нашего суждения о мире. Здесь принципиальна роль человеческой составляющей. Именно познавательные способности личности и практические аспекты ее деятельности определяют качественные характеристики знания. Человек влияет на становление новой парадигмы научного познания, он носитель внерациональных механизмов. В частности, чисто рациональный подход не позволяет увидеть возможности России к движению, трансформации, обновлению. Логический анализ, опыт исследовательской работы свидетельствуют о том, что страна лишена импульса к развитию, не может двигаться вперед, динамика инновационного процесса осуществлялась исключительно на базе военно-промышленного комплекса, где выпуск никогда не соизмерялся с затратами.

Однако внерациональные механизмы познания позволяют увидеть ситуацию иначе, раскрывают невидимые с первого взгляда альтернативы, предпосылки трансформационного процесса. Это означает, что человек создает иной мир, новую реальность. Происходит очень интересное творческое действо: мысль, зафиксированная, осознанная как значимая, стоящая внимания, произвела большие подвижки в мыслительном процессе, раскрыла иное видение мира. Впервые за очень долгое время появилась обоснованная надежда. Может быть, Россия обогатит мир новыми идеями, новыми знаниями? Тогда уже появляется возможность говорить об инновационном прорыве на повышательной волне грядущего цикла Кондратьева – период с 20-х годов XXI века, это и реальное сокращение отставания от развитых стран. Идея становится осязаемой, появляются возможные предпосылки ее реализации. Главное здесь – осознание того, что альтернативный вариант развития событий возможен и что науке принадлежит решающая роль в его реализации – другой силы в стране нет, во всяком случае на начальном этапе.

Надо сказать, что определяющим феноменом, на котором следует акцентировать внимание, это переживаемое человеком чувство очевидности представленного знания и неслучайности содержавшейся в нем идеи. Возникает необходимость понять свое состояние, осознать самого себя. Здесь незаменима философия, корни которой лежат в познании человека о самом себе. Она позволяет увидеть новые смыслы, диктуемые нашим отношением к миру, дает ответы на глубинные, личностные вопросы, побуждает к дальнейшему творчеству. Человек находит очень близкие для себя мысли, согласующиеся с его представлениями и касающиеся непосредственного интуитивного познания. Так, французский философ Анри Бергсон противопоставлял ограниченный по своим познавательным способностям интеллект и непосредственно – интуитивное видение, неуловимое для дискурсивной рациональности. А. Бергсон считал, что исключительно логическое познание способно дать лишь символическое отражение, тогда как первоначальный опыт непосредствен, интуитивен. Специфическим способом постижения сути вещей и мира является как бы вживание в познаваемое, или интуитивное схватывание, то есть постижение реальности изнутри. Эта реальность не является объектом научного познания, она непосредственно переживается нами, минуя какие-либо разумные конструкции. Теория А. Бергсона свидетельствует об огромной важности непосредственного личного опыта познания, прокладывающего путь к достоверной истине. По его мнению, наука не представляет реальность как таковую, а систему искусственную, мыслительную схему, сформулированную на основе интеллектуальных понятийных конструкций, отражающих лишь какие-то стороны, части мира. Но из частей нельзя постичь внутреннее существо мира. Основываясь на своих посылках, А. Бергсон делает следующий вывод: ограниченное целое определяется не составляющими его частями, а изнутри самого себя, и постичь это внутреннее существо познаваемого можно только интуитивно, на основе непосредственного переживания. Здесь не годятся научно-рациональные методы познания, причинно-следственные зависимости.

По Бергсону, реальность, в которую мы входим непосредственно и постигаем интуитивно, не поддается формализации, она не есть субстанция, а скорее – непрерывный поток, становление, стремление, в ней нет ничего готового, заданного. А. Бергсон видит в этом жизненный порыв, творческое побуждение, свободное, не содержащее в себе никаких принципов, норм и законов – человек своей судьбой творит новые формы жизни, что является актом метафизическим. Такое творчество требует некой настроенности личности, пафоса, эмоции, которая владеет человеком и открывает ему новые, до того невиданные горизонты бытия. Это то, что сообщено отдельному человеку жизненным порывом и воспринимается личностью как требование выхода за пределы сложившейся нравственности и расширения рамок, устанавливаемых нам обществом, а в конечном счете самой природой. Здесь очень сильно выражено Как, стоящее за знанием ученого – духовная ниточка протянулась. Эта соединяющая ниточка очень важна в науке, она мотивирует дальнейший творческий процесс.