Институциональная структура технологических укладов

Рисунок 14. Распределение стран на нанотехнологичном рынке

Наиболее крупным региональным рынком наноматериалов на сегодняшний день являются США, где объем доходов в 2008 году прогнозируется на уровне порядка 1,12 миллиарда долларов США. Второй в мире по величине региональный рынок охватывает Западную Европу и составляет примерно 30% мирового рынка наноматериалов. Самым быстрорастущим рынком является Азиатско-Тихоокеанский регион, объем которого стабильно растет с темпом около 39%. США занимают и ведущее место и на мировом рынке биотехнологической продукции. По различным оценкам он составляет 42-45% мирового рынка [89, 92]. По состоянию на 31 декабря 2006 года в США насчитывалось 1452 биотехнологических компаний со 180 тысяч непосредственно занятых и более 7.5 миллионов рабочих мест, учитывая сопряженные производства и работы [93]. Согласно докладу [78] США лидируют и по объему инвестиций в исследования, связанные с клеточными технологиями в медицине. Становление нового, шестого, технологического уклада только выходит из эмбриональной фазы в фазу роста. Происходящий при этом процесс замещения им предыдущего технологического уклада сопровождается в ведущих странах мира беспрецедентным по масштабам финансовым кризисом, переходящим в длинноволновую депрессию. Для развивающихся стран в этих условиях открывается возможность опережающего развития на гребне новой длинной волны экономического роста за счет своевременного освоения нанотехнологий и формирования технологических совокупностей ядра нового технологического уклада (наноэлетроники, биотехнологий, лазерных технологий, наноматериалов и др.), а также модернизации его несущих отраслей (здравоохранения, телекоммуникаций, сельского хозяйства, авиа- , судо-, приборостроения и др.). В развитых странах выход из кризиса связан с переходом на новую длинную волну экономического роста, на основе скорейшего становления нового технологического уклада и модернизации экономики.

Раздел 2. Состояние российской экономики

Период замещения технологических укладов создает для отстающих стран окно возможностей для технологического рывка. Не будучи отягощенными избыточными мощностями в технологических совокупностях устаревшего технологического уклада, они менее подвержены структурному кризису и не сталкиваются с таким массовым обесценением капитала, как лидирующие страны. Опережающее освоение ключевого фактора и формирование ядра нового технологического уклада дает им возможность опередить развитые страны в структурной перестройке экономики и «оседлать» новую длинную волну экономического роста. Именно таким образом происходили «экономические чудеса» прошлого века.

Основательно разрушенные после войны экономики Японии и Западной Европы были восстановлены на основе нового для того времени четвертого технологического уклада, быстрый рост которого вывел их в мировые лидеры. Уже в 60-е годы Япония и новые индустриальные страны раньше других спрогнозировали контуры нового, пятого технологического уклада. Создав своевременный задел для развития его ключевого фактора – микроэлектроники – они опередили другие страны в модернизации его несущих отраслей и сумели вырваться вперед в ходе замещения четвертого технологического уклада пятым и обусловленного этим процессом структурного кризиса 70-х годов.

Аналогичный рывок при переходе от второго технологического уклада к третьему был совершен Россией и США, вырвавшихся в число мировых лидеров в конце позапрошлого столетия. Следующий рывок был совершен США в процессе замещения третьего технологического уклада четвертым, когда в результате структурного кризиса 30-х годов и последовавшей за ним второй мировой войны США захватили лидерство в мировой капиталистической системе. Россия, растерзанная революцией и гражданской войной, сошла с длинной волны экономического роста третьего технологического уклада. Последовавшие затем индустриализация и электрификация экономики, хотя и сократили разрыв с передовыми странами, но заложили относительно устаревшую технологическую структуру экономики. Значительная ее часть была воспроизведена после войны, что породило технологическую многоукладность советской экономики, отяжелившую ее структуру и сделавшую невозможным опережающее развитие на новых длинных волнах роста четвертого и пятого технологических укладов [56]

Происходящий сегодня процесс замещения пятого технологического уклада шестым вновь открывает для России возможности технологического рывка и опережающего роста на гребне новой длинной волны экономического роста. Необходимым для этого условием является своевременное создание заделов для становления ключевого фактора и ядра нового технологического уклада, а также опережающая модернизация его несущих отраслей. Ниже анализируются имеющиеся для этого предпосылки.

2.1. Эволюция технологической структуры российской экономики

Проведенный в [10] межстрановый количественный анализ траекторий ТЭР показал, что техническое развитие нашей экономики проходило по той же траектории, что и других стран. При этом оно было существенно более медленным. Относительно более низкие темпы технического развития советской экономики объяснялись ее воспроизводящейся технологической многоукладностью, затруднявшей своевременное перераспределение ресурсов в освоение новых технологий. К началу 90-х гг. одновременное воспроизводство III, IV, и V-го технологических укладов, одновременно существовавших в советской экономической структуре, стабилизировалось.

Темпы роста отраслей пятого ТУ, начиная с 80-х годов прошлого века, в развитых и новых индустриальных странах достигали 25-30% в год, в 3-4 раза превосходя темпы роста промышленного производства в целом[49], а вклад их в прирост ВВП достигал в 80-90-е годы 50% [37, с.10]. Это свидетельствует о вступлении в тот период пятого технологического уклада в фазу быстрого роста, сопровождавшуюся быстрым повышением эффективности экономики. К примеру, темпы роста производительности труда в частном секторе американской экономики увеличились соответственно с 0,80 в 1990 – 1995 гг. до 3,05% в 1995 – 2000гг [8]. Согласно выявленным закономерностям долгосрочного технико-экономического развития можно прогнозировать дальнейший рост пятого ТУ еще около десятилетия, в течение которого он будет определять развитие мировой экономики. Для измерения соответствующих технологических сдвигов, наряду с показателями производства товаров-представителей ядра пятого технологического уклада нами использованы показатели насыщенности рынка средствами связи, вычислительной техникой, электроникой, а также плотность сети Интернет. Динамические ряды соответствующих показателей по России и другим странам обрабатывались методом главных компонент, первая из которых является обобщенной характеристикой роста пятого ТУ (рис. 15).

При этом для эмбриональной фазы роста (до 1985г.) (рис. 16) и для роста в фазе зрелости (после 1995г.) по указанным выше причинам были использованы разные наборы признаков. Аналогичным образом на основе обработки двух десятков показателей развития IV ТУ в [10] была построена обобщенная характеристика его роста.

Рисунок 16. Обобщенный показатель роста пятого технологического уклада в эмбриональной фазе

В отличие от развитых капиталистических стран, где с середины 80-х годов быстро расширялся V ТУ, темпы его роста в экономике СССР в это время резко упали. Произошел качественный скачок в накоплении диспропорций, обусловленных воспроизводящейся технологической многоукладностью советской экономики. Одновременное расширенное воспроизводство трех технологических укладов вследствие общих ресурсных ограничений привело в середине 70-х годов к снижению темпов роста каждого из них, включая новый (пятый), а также общих темпов экономического роста и резкому замедлению прогрессивных структурных сдвигов. Как было показано в [10], развитие производств четвертого технологического уклада происходило в СССР с запаздыванием по сравнению с глобальной траекторией ТЭР на три десятилетия. Результаты измерений показывают серьезное отставание нашей экономики по освоению производств пятого технологического уклада еще в эмбриональной фазе его развития. И сейчас, когда он перешел в фазу быстрого роста, величина его ядра в российской экономике в десятки раз ниже развитых стран, о чем свидетельствует производство изделий электронной техники в разных странах на душу населения (табл. 4) . Доля России на мировом рынке электронной техники и компонентов составляет не более 0,1-0,3% . Такую же долю (0,2%) имеет Россия и на рынке информационных услуг, что в 25 раз меньше Китая и в 15 раз меньше Индии [51]. Не удивительно, что вклад ИКТ в экономический рост в России втрое ниже развитых стран и уступает даже Таиланду [7].

Таблица 4

Производство изделий электронной техники в разных странах на душу населения, долл.

США	1260
Япония	1100
ЕС	500
Россия	14

Вместе с тем, по уровню развития одного из несущих направлений пятого ТУ - аэрокосмических технологий – Россия занимает одно из ведущих мест в мире. В частности, доля российских фирм на рынке космических запусков достигает трети [49], передовые позиции сохраняются на рынке военной авиатехники. Правда доля доходов российских кампаний на мировом рынке космических технологий составляет всего около 2% [48].

Хотя в целом, информационный сектор в российской экономике развивается весьма динамично, его вес составляет всего 5-7% ВНП по сравнению с 30-45% в развитых странах [37, 51]. Число новых информационных технологий увеличилось, по сравнению с началом 90-х годов, на порядок [20], но доля ИКТ в отечественном ВНП не превышает 1% (по сравнению с 2,5-4,5% в США, Японии, ЕС). При объеме мирового рынка программного обеспечения в 400-500 млрд. долл. в год отечественное участие в нем составляет чуть больше 200 млн. долл., т.е. 0,04%. Имеет место отставание от мирового уровня в секторе ИКТ и в производительности труда, которое составляет 40% от уровня США [29]. Это отставание объясняется недостатком инвестиций в развитие информационных технологий, уровень которых в России после десятилетия деинвестирования в последние годы составлял не более 2,5% ВВП по сравнению 6,6% в США, 5% в Японии и 3,8% в ЕС в течение трех последних десятилетий.

Как следует из результатов измерений и имеющихся оценок, на сегодняшнем этапе роста пятого технологического уклада, достигшего фазы зрелости, его распространение в России происходит в несущих отраслях, в то время как ядро остается недоразвитым. В отраслях ядра пятого ТУ, таких как производство изделий микроэлектроники и электронной техники, радиотехники, оптоэлектроники, гражданского авиастроения, высокосортной стали, композитных и новых материалов, промышленного оборудования для наукоемких отраслей, точного и электронного приборостроения, приборов и устройств для систем связи и современных систем коммуникаций, компьютеров и других компонентов вычислительной техники, по сравнению с уровнем 1990-1991 гг. произошел значительный спад», - констатирует академик Федосов. Отставание от мирового уровня в этих технологиях преодолеть очень трудно, даже при условии внушительных инвестиций» [53].

В фазе зрелости доминирующего ТУ преодоление технологического отставания в области его ключевых технологий требует колоссальных инвестиций, в то время как приобретение импортной техники позволяет быстро удовлетворять имеющиеся потребности. Соответственно это и происходит в нашей стране, о чем свидетельствуют показатели роста парка персональных компьютеров, числа пользователей Интернет, объема экспорта программных услуг и другие показатели расширения использования технологий пятого технологического уклада в его несущих отраслях с темпом около 20-50% в год [13].

Из этого следует, что расширение пятого технологического уклада в России носит догоняющий имитационный характер. Об этом свидетельствует относительная динамика распространения его разных составляющих - чем ближе технология к сфере конечного потребления, тем выше темпы ее распространения. Быстрое расширение несущих отраслей пятого технологического уклада происходит на импортной технологической базе, что лишает шансов на адекватное развитие ключевые технологии его ядра. Это означает втягивание российской экономики в ловушку неэквивалентного обмена с зарубежным ядром этого технологического уклада, в котором генерируется основная часть интеллектуальной ренты.

Судя по анализу распространения нового технологического уклада в разных странах, его развитие в России, также идет с отставанием. Но это отставание происходит в фазе эмбрионального развития и может быть преодолено в фазе роста. Для этого нужно до крупномасштабной структурной перестройки мировой экономики освоить ключевые производства ядра нового технологического уклада, дальнейшее расширение которого позволит получать интеллектуальную ренту в глобальном масштабе. Российская наука имеет достаточный для этого потенциал уже полученных знаний и весьма перспективные достижения, своевременное практическое освоение которых может обеспечить лидирующее положение российских предприятий на гребне очередной длинной волны экономического роста. Российским ученым принадлежит приоритет в открытии технологий клонирования организмов, стволовых клеток, оптикоэлектронных измерений. Обзор имеющихся результатов позволяет сделать вывод о том, что наука и промышленность России располагают необходимым инновационным потенциалом в сфере нанотехнологий и наноматериалов [38].

Проблемой остается своевременное практическое освоение имеющихся научно-технических заделов в ключевых направлениях становления нового технологического уклада. Хотя российская наука и образование имеют достаточный для этого кадровый потенциал, недостаток финансирования приводит к утечке умов и технологических знаний за рубеж. За время реформ уехало около 5 млн. специалистов – это больше, чем во время и после Гражданской войны [34]. По имеющимся данным, до половины выпускников российских вузов, специализирующихся в области молекулярной биологии и генетики, уезжают за рубеж. Приходится констатировать, что за исключением атомной и авиакосмической промышленности, обладающих накопленными конкурентными преимуществами, российская промышленность не располагает механизмами освоения ключевых производств нового технологического уклада. Их скорейшее создание является решающим фактором будущего развития страны.

2.2. Состояние производственного потенциала

Несмотря на происходящее в последние годы оживление экономики, ее общее состояние определяется последствиями предшествующего продолжительного и резкого падения производства и инвестиций. К 1998 г. уровень производства в России сократился по сравнению с 1990 г. на 42,5%, а инвестиции в основной капитал – на 79%. Хотя с 1999 г. наблюдается устойчивый рост ВВП, сегодня он едва дотягивает до дореформенного уровня (рис.17) и остается меньше, чем в любой стране «восьмерки», вдвое меньше, чем в Индии и вчетверо меньше, чем в Китае.

Рисунок 17

При этом существенно ухудшилась структура производства – в отличие от других успешно развивающихся стран, наращивающих производство товаров с высокой добавленной стоимостью, в России увеличение ВВП обеспечивалось главным образом экспортом энергоносителей и ростом торговли. В структуре промышленного производства резко выросла доля топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов при сокращении доли машиностроения (рис. 18). Отрасли с высокой добавленной стоимостью продолжали деградировать. Наибольшие разрушения произошли в наукоемкой промышленности, инвестиционном и сельскохозяйственном машиностроении, в легкой промышленности и производстве промышленных товаров народного потребления, где уровень производства упал во много раз, а также в отраслевой науке.

Рисунок 18

Структура промышленного производства (в процентах)

Падение объемов производства пока не сопровождалось столь же масштабным выбытием основных фондов. Вместе с тем вследствие четырехкратного сокращения производственных инвестиций степень их износа достигла в прошлом году 46,3% [74]. При этом коэффициент обновления составил 3,4%, предопределяя нарастающее технологическое отставание российской экономики. Средний возраст оборудования превысил 20 лет, что вдвое больше, чем в развитых странах.

В отсутствие сколько-нибудь выраженной инвестиционной и структурной политики государства технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры. При этом наиболее серьезный регресс охватил самые современные производства и, на фоне продолжающегося в мире НТП, выразился в отставании России на 15-20 лет по уровню развития ключевых технологий современного ТУ. Большинство производств ядра современного технологического уклада, практически свернуто, произошло практически полное их вытеснение с внутреннего рынка импортными аналогами.

По некоторым оценкам, доля пятого технологического уклада в структуре производства машиностроительной продукции сократилась с 33% в 1992г. до 21% в 1998г. [5], а в экономике в целом в первой половине 90-х годов его доля снизилась с 6% до 2% [49]. Начавшийся после дефолта 1998г. подъем практически не затронул производства современного технологического уклада. За исключением экспортно-ориентированной части ВПК и информационных технологий, они продолжали деградировать. На мировых рынках высокотехнологичной продукции Россия занимает менее 0,3% - это более чем на 2 порядка меньше, чем США, на порядок меньше, чем Мексика, втрое меньше, чем Филиппины [60]. По оценкам экспертов, производства высокотехнологической бытовой электроники, приборостроение и станкостроение оказались в зоне «некомпенсируемого технологического отставания» [45]. Стремительное разрушение ядра современного технологического уклада означает разрушение технологической основы устойчивого экономического роста, закрепление отсталости российской экономики.

Выше было показано, что структурный кризис преодолевается внедрением новых технологий, открывающих производственные возможности, освоение которых обеспечивает прорыв в повышении эффективности экономики и переход к новому этапу ее роста. При нормальном течении кризиса сокращение экономической активности не затрагивает перспективных производств нового технологического уклада, имеющих потенциал роста и способных стать «локомотивами» будущего экономического развития страны. Наоборот, в это время на фоне общего спада наблюдаются рост производства принципиально новых товаров, подъем инвестиционной и инновационной активности в перспективных направлениях. Инвестиции в новые технологии, оказываются более привлекательны, чем в теряющие рентабельность сложившиеся воспроизводственные структуры. Происходит «созидательное разрушение» [55] технологической структуры, ее модернизация на основе расширения нового технологического уклада, что создает новые возможности для экономического роста. При этом происходит переток капитала из устаревших производств в новые, так как продолжение инвестиций в сложившихся направлениях оказывается более рискованным, чем инвестиции в нововведения [80].

Экономический кризис в России кардинально отличается от классического механизма обновления технологической структуры экономики и носит патологический характер. Спад производства в высокотехнологичных отраслях оказался намного больше среднего по промышленности. При этом спад производства тем больше, чем выше технический уровень отрасли. Резко снизилась инновационная активность предприятий. Если в конце 80-х годов доля промышленных предприятий, ведущих разработку и внедрение нововведений в СССР, составляла около 2/3, то к настоящему времени она снизилась ниже 10% (в развитых странах эта доля превышает 70%) [18]. Интенсивность инновационной деятельности в обрабатывающей промышленности упала до 1%, а уровень инновационности продукции снизился до 10% [13].

Самые серьезные разрушения произошли в научно-техническом потенциале страны, который является главным источником современного экономического роста. С началом реформ объем научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок в начале реформ сократился на порядок, снизившись втрое по отношению к ВВП. Это повлекло резкое снижение конкурентоспособности национальной экономики и утрату значительной части потенциала экономического роста. При этом наибольшему разрушению подверглась прикладная наука, ставшая жертвой приватизации, уничтожившей большую часть отраслевых НИИ и КБ. В результате корпоративный сектор остался без науки. В развитых странах корпоративными промышленными структурами выполняются 2/3 НИОКР в то время, как в России всего 6% [29].

В современных условиях деградация научно-технического потенциала страны ведет к необратимой утрате возможностей будущего социально-экономического развития. Дальнейшее снижение конкурентоспособности российской экономики предопределяется профилем ее инновационной системы – по всем показателям инновационной активности она существенно отстает от развитых стран (рис. 19). При этом деградация научного потенциала страны продолжается, о чем свидетельствует снижение стоимости основных средств исследований и разработок, и ухудшение их результативности. По сравнению с 1997г. число созданных в 2003г. новых производственных технологий, в России, сократилось в 1,4 раза, а производство принципиально новых по мировым стандартам технологий – в 1,6 раза [19]. В 2006 году количество первых возросло на 15%, но сокращение числа создаваемых принципиально новых технологий снизилось на 13% [74].

Рисунок 19

По данным В.Л.Макарова, инвестиции в сектор знаний в среднем для всех стран ОЭСР составляли к началу 21 века около 4,7% ВВП, по сравнению с 1,6% ВВП в России [32]. По вкладу наукоемких отраслей в ВВП российская экономика более чем вдвое отстает от среднего уровня ОЭСР [30], а по их доле в экспорте – в 20 раз по сравнению со среднеевропейским уровнем [49].

С разрушением собственного научно-технического потенциала российская экономика переориентируется на импортную технологическую базу – еще одна характерная черта стран сырьевой периферии. Экспортно-ориентированные сырьевые отрасли все большую часть оборудования приобретают за рубежом. Даже вполне конкурентоспособная продукция отечественного высокотехнологического машиностроения для ТЭК оказывается невостребованной сырьевыми корпорациями, ориентирующимися на иностранную технику. По данным межотраслевого баланса Росстата, в 2002 году г. удельный вест импорта во внутреннем потреблении продукции машиностроения составил 43,7% [28]. По расчетам специалистов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в перспективном периоде до 60% необходимых для модернизации российской экономики технологий может потребоваться приобретать за границей [26].

В структуре затрат на технологические инновации в промышленности доминируют маркетинговые исследования и производственное проектирование (50%), в то время как затраты на НИОКР составляют лишь 10% (в развитых странах соотношение обратное) [21] - освоение новой техники приобретает явно имитационный характер.

Стремительная деградация научно-производственного потенциала страны предопределяет сползание российской экономики на периферию мировой экономической системы. Сырьевая специализация, крайне низкая оплата труда, ничтожное финансирование научных исследований, бегство капитала и утечка умов, вымывание национального дохода через обслуживание внешнего долга, – все эти характерные черты периферийной страны сегодня в полной мере присущи российской экономике. По показателям средней продолжительности жизни, доли оплаты труда в используемом ВВП, индексу развития человеческого капитала, доли вывозимого капитала в фонде накопления Россия опустилась до уровня отсталых стран. Резко (с 45%-го превышения до 25%-го отставания от среднемирового уровня) за годы реформ снизилась производительность труда [28]. Продолжение сложившихся тенденций деградации научно-производственного потенциала страны еще несколько лет будет означать закрепление периферийного положения российской экономики.

Проведенные выше измерения показали сохраняющуюся технологическую многоукладность российской экономики, воспроизводство которой приобрело патологические черты. Если в успешно развивающихся странах технологическая многоукладность преодолевается за счет относительно более высоких темпов развития передовых технологических укладов (темп роста пятого ТУ в новых индустриальных странах, Китае Индии, Бразилии более чем пятикратно превышает общие темпы экономического роста), то в Российской экономике, наоборот, наблюдается снижение их веса. Эта деградация технологической структуры и ее замораживание на отсталом уровне происходит под воздействием втягивания российской экономики в типичный для колониально зависимых стран порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в котором она опускается до роли сырьевого придатка развитых стран.

Экономика распалась на относительно благополучный экспортно-ориентированный сырьевой сектор и сужающийся под давлением импорта внутренний сектор, который все больше отстает от зарубежных конкурентов и разрушается. При этом воспроизводственный контур первого замкнулся на мировой рынок, изолируясь от внутреннего. В результате доходы от экспорта сырья и энергоносителей остаются за рубежом, лишь в незначительной степени трансформируясь в спрос на отечественную продукцию.

С середины 90-х годов сложился и воспроизводится сырьевой перекос российской экономики - на долю ресурсных отраслей (нефтегазовой, металлургической, лесохимической промышленности) приходится около 5% занятых, 10% фонда заработной платы, трети добавленной стоимости и свыше половины экспорта отраслей российской экономики [33]. Последняя, становится все более примитивной, беря на себя функции сырьевого придатка Евросоюза и Китая и лишаясь механизмов самостоятельного воспроизводства. Это наглядно видно по национальному профилю российской промышленности (рис. 20).

Рисунок 20

Дезинтеграция экономики усиливается в процессе воспроизводства сложившихся контуров перераспределения добавленной стоимости между секторами. По оценкам А.Р.Белоусова, через «ножницы цен» и заниженный курс национальной валюты внутренне ориентированный сектор передавал экспортно-ориентированному сектору и торговле большую часть создаваемой им добавленной стоимости. [3, с.25]. В свою очередь, денежные власти изымали из экспортно-ориентированного сектора около 7% ВВП, в Стабилизационный фонд, размещая его за рубежом. Более чем пятикратное превышение нормы прибыли в экспортно-ориентированном секторе по сравнению с внутренне ориентированным, постоянно воспроизводит и усиливает их разрыв, отражаясь, в более чем двукратном различии интенсивности обновления основных фондов, возможностях привлечения трудовых ресурсов и инвестиций [3].

Под давлением притока нефтедолларов повышается обменный курс рубля, что снижает и без того неудовлетворительную конкурентоспособность отечественных товаров, которые все более замещаются дешевеющим импортом. Прирост последнего намного превышает прирост производства отечественных товаров, вследствие чего постоянно растет доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли, приближаясь к половине. Вместе с тем последовательная поддержка доллара российскими властями не компенсирует снижения конкурентоспособности внутренне ориентированных секторов экономики и, в отсутствие действенной политики модернизации отечественной промышленности лишь усугубляет деградацию экономики, стимулируя дальнейшее наращивание сырьевого экспорта за счет сдерживания роста уровня жизни и конечного спроса. Это видно по структуре инвестиций в основной капитал крупных и средних предприятий, в которой устойчиво снижается доля высокотехнологического сектора (с 10,7% в 2004г. до 8,6% в 2006г.) и растет доля добывающей промышленности (с 18% до 19,1% соответственно) [62].

Произошедшая структурная деформация российской экономики привела ее в ловушку сырьевой специализации. Об этом ясно говорит гипертрофированное повышение веса сырьевых отраслей, ориентированных на экспорт, и деградация производства товаров конечного спроса, ориентированных на внутренний рынок. Если за последние полстолетия доля ТЭК сектора в мировой экономике снизилась с 15% до 9,3%, то в России она за последние 15 лет подскочила до 19% [23]. При этом резко уменьшилась доля инновационно-инвестиционного сектора – с 30% в 1990г. до 18,9% в 1998 г. И в настоящее время по свидетельству МЭРТ, главным источником роста инвестиций остается добывающий сектор [62].

Вместе с резким сокращением производства наукоемкой продукции эти тенденции обрекают российскую экономику на неэквивалентный внешнеэкономический обмен и нарастающее технологическое отставание. Экспортируя сырье и импортируя готовые изделия, Россия теряет невоспроизводимую природную ренту, обменивая ее на интеллектуальную ренту и финансируя, таким образом, научно-технический прогресс и экономический рост за рубежом.

Хаотическая ломка структуры российской экономики в ходе радикальных реформ привела к ее дезинтеграции и распаду некогда целостных технологических цепочек на автономные элементы, частично встроившиеся во внешние воспроизводственные контуры. Утрата воспроизводственной целостности, разрушение основных элементов научно-промышленного потенциала, резкое сокращение масштабов научных исследований и разработок, доминирование в экономике внешних по отношению к ней воспроизводственных контуров - означают не только потерю экономической самостоятельности страны, но и исчезновение внутренних источников устойчивого экономического роста, делают экономику уязвимой от состояния конъюнктуры мирового рынка и накладывают серьезные внешние ограничения на ее развитие. «Сухим остатком» этой политики стал вывоз из России более полу триллиона долларов капитала, половина из которого осуществлена самим государством.

Втягивание российской экономики в типичные для периферийной экономики ловушки неэквивалентного внешнеэкономического обмена, масштабное вымывание ее национального богатства и стремительная деградация научно-производственного потенциала стали следствием проводившейся в стране экономической политики, обусловившей разрыв основных воспроизводственных контуров и хозяйственных связей. Игнорирование структурных особенностей российской экономики и линия на самоустранение государства от ответственности за ее регулирование – в надежде на автоматическое действие механизмов рыночной самоорганизации – спровоцировало процессы дезинтеграции экономики и нарастания хаоса. Отказ от структурной, научно-технической, промышленной, инвестиционной и большинства других составляющих государственной экономической политики и ограничение последней традиционными для состояния рыночного равновесия методами макроэкономической стабилизации, не могли дать адекватного результата в сильно неравновесной ситуации. В условиях характерных для российской экономики диспропорций, примитивизация экономической политики и ее сведение к постулатам «Вашингтонского консенсуса», неизбежно влекли за собой разрушение основных воспроизводственных контуров экономики и ее распад на автономно функционирующие сектора.

Преодоление тенденций деградации научно-производственного потенциала требует резкого наращивания инвестиционной и инновационной активности. Согласно оценкам Л.И.Абалкина, «для реальной модернизации экономики отечественные инвестиции в течение ближайших 15 лет должны расти примерно на 18 % к предыдущему году. Такова первая и решающая предпосылка создания благоприятного инвестиционного климата » [1, с. 6-7]. По нашим оценкам, для выхода в режим расширенного воспроизводства основного капитала объем производственных инвестиций должен быть увеличен вдвое, а НИОКР – втрое. Сделать это надо в ближайшие два-три года, поскольку вследствие запредельного износа устаревших производственных фондов до половины их может выбыть уже до конца текущего десятилетия [6].

Имеющиеся механизмы инвестиционной деятельности неспособны решить эту задачу. Сложившаяся в России модель инвестиционной деятельности характеризуется маломощностью, неэффективностью и примитивностью. Ни фондовый рынок, ни банковская система не выполняют своих функций по аккумулированию сбережений и их трансформации в инвестиции. Главными инвесторами являются сами производственные предприятия, на долю которых приходится более 60% всего объема инвестиций в промышленности. При этом в отсутствие реальных механизмов рефинансирования Центральным банком трудно рассчитывать на то, что банковская система сможет обеспечить необходимый уровень инвестиционной активности. Ограниченность финансовых возможностей обновления производства сохраняется, занимая первое место среди факторов, которые мешают развитию 4/5 общего числа предприятий [20]. При этом совокупный вклад банков в финансирование инвестиций в основной капитал не превышает 10%. Еще меньше инвестиционный вклад фондового рынка, который в России обслуживает главным образом финансовых спекулянтов.

Вместе с тем финансовые возможности предприятий, несущих основную нагрузку поддержания инвестиционной активности в экономике, весьма ограничены. Объем амортизационных отчислений, являющихся главным источником финансирования инвестиций, составляет 2,2% к объему основных фондов (в 1990г.-14%) при необходимости их обновления наполовину. Как отмечается в [52] «ежегодный износ фондов в промышленности составляет 5-7%, а их восстановление – 1-1,5%. При этом соотношение амортизационных отчислений и первичной стоимости основных фондов снизилось с 21% до 3,2%. Соответственно доля амортизации в общем объеме инвестиций снизилась в производственной сфере с 50% до 26,2% [52, с. 63], а в экономике в целом – до 19% [74]. Фактически имеется постоянный дисбаланс в пропорции примерно 3:1 и при сохранении в дальнейшем такой тенденции неизбежна полная изношенность всех основных фондов. За последние годы в общей возрастной структуре основных фондов резко возросла доля оборудования со сроком службы свыше 20 лет – с 23,1% в 1995 г. до 48, 2% в 2003г. а коэффициент обновления основных фондов в промышленности снизился с 6,9% в 1990г. до 1,8% в 2003г». И хотя к 2006 году коэффициент обновления основных фондов обрабатывающих производств поднялся до 5,9% [74] , этого для их модернизации и расширенного воспроизводства в сложившихся условиях явно недостаточно. Невелики и возможности финансирования инвестиций за счет прибыли. За исключением экспортно-ориентированных отраслей топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов, в которых объем прибыли остается весьма высоким благодаря благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, рентабельность во внутренне ориентированных отраслях промышленности в среднем составляет около 6-8%, не позволяя финансировать расширенное воспроизводство основного капитала.

Треть предприятий обрабатывающей промышленности, строительства, сельского хозяйства являются хронически убыточными [62, 40, 74]. Не имея достаточных собственных доходов, они не могут привлечь и кредитные ресурсы. Как констатируется в [14, с.29-33] «анализ рентабельности активов нефинансовых корпораций показывает, что предлагаемые на макроуровне финансового рынка условия кредитования доступны только организациям, занимающимся добычей полезных ископаемых, производством кокса и нефтепродуктов, химическим и металлургическим производством, а также организациям связи». В результате, закрепляется сырьевая структура российской экономики – основная часть капитальных вложений в промышленность концентрируется в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах (рис. 21). Не смотря на некоторое увеличение доли машиностроения, в 2006 году из 13,5% прироста инвестиций в основной капитал вклад добывающего сектора (3,8%) был на порядок выше машиностроения (0,3%).Доля высокотехнологических отраслей в структуре инвестиций в 2,5-3 раза ниже их доли в структуре выпуска промышленной продукции [20, с,193] – тем самым закладывается дальнейшая деградация экономической структуры.

Наряду с охарактеризованным выше распадом экономики на внешне и внутренне ориентированные воспроизводственные контуры, в результате проводившейся макроэкономической политики произошла дезинтеграции финансовой и производственной сфер. Первая – сфера обращения капитала – характеризуется сверхвысокими прибылями и высокой скоростью обращения денег, относительно невысокими рисками. Вторая – производственная сфера – характеризуется низкой прибыльностью и низкой скоростью обращения денег, высокими рисками и общей деградацией производственного потенциала.

Рисунок 21. Структура капитальных вложений в промышленность, %

Дезинтеграция экономики стала следствием процессов перераспределения национального богатства через приватизацию, финансовые пирамиды, экспорт природных ресурсов. Интенсивность этого перераспределения была чрезвычайно высокой, ежегодно составляя до половины всего фонда накопления страны, присваивавшегося олигархическими кланами и вывозимого из страны. В свою очередь, взвинчивание цен на топливные и сырьевые товары повлекло вымывание капитала из обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и строительства. Последние отрасли лишились оборотного капитала, «ушедшего» через «ножницы цен» и завышенные процентные ставки по привлекаемым кредитам. В результате только предприятия сырьевого экспортно-ориентированного сектора имели доступ к ресурсам финансового рынка (рис. 22). При этом сверхприбыли от экспорта энергоносителей и сырьевых товаров не трансформировались в прирост инвестиций и оставались, в основном, за рубежом.

Рисунок 22

Об итогах экономического развития Российской Федерации за 2006г. М.: МЭРТ РФ, 2007г. В условиях, когда вследствие ценовых диспропорций большинство отраслей экономики малорентабельны и сохраняется убыточность трети производственных предприятий, трудно ожидать устойчивого роста производства. Едва ли можно рассчитывать на подъем инвестиционной активности в условиях, когда не функционируют механизмы рефинансирования коммерческих банков под спрос на деньги со стороны производственных предприятий. В то же время значительная часть из простаивающих сегодня половины мощностей промышленности может быть еще вовлечена в производство в случае улучшения финансового положения предприятий. По различным оценкам, возможности роста производства на существующих мощностях составляли в начале нынешнего десятилетия не менее 35–40% [9]. Но в силу нарастающего износа и старения основных фондов нужны инвестиции в их модернизацию на новой технологической основе. А инвестиционная активность выродилась до уровня минимальных технологических нужд предприятий. Удельный вес долгосрочных финансовых вложений в общем объеме финансовых вложений предприятий составляет около 16% [74]. Анализ конкурентоспособности отраслей российской экономики, свидетельствует о неопределенности дальнейшего развития даже передовых по техническому ровню производств оборонного, авиакосмического и электротехнического машиностроения [45]. Сохранившийся научно-технический потенциал еще позволяет восстановить и обеспечить расширенное воспроизводство ряда ключевых технологий современного и нового технологического укладов. Но время, в течение которого можно решить эти задачи, неумолимо сжимается. Вырваться из сырьевой ловушки с каждым годом становится все сложнее вследствие нарастающей глобальной конкуренции, в которой Россия явно проигрывает. Необратимо упущены возможности встраивания в ядро пятого технологического уклада, имевшиеся предпосылки которого не были использованы. Возможности своевременного формирования ключевых направлений развития шестого технологического уклада сужаются по мере его структурирования в масштабах мировой экономики и соответствующей страновой специализации. Чтобы выйти из тупика, необходимо кардинально изменить экономическую политику государства. Она должна основываться на наращивании национальных конкурентных преимуществ, на магистральных направлениях формирования нового технологического уклада. Для этого требуется соответствующая концентрация имеющихся в стране финансовых, информационных и интеллектуальных ресурсов.

2.3. Возможности освоения нового технологического уклада

Несмотря на передовые позиции отечественной науки в области фундаментальных исследований ключевого фактора нового технологического уклада (нанотехнологий, сама принципиальная возможность которых была впервые доказана в СССР), в сфере его практической реализации наблюдается нарастающее отставание.

Российский рынок нанотехнологий находится на начальном этапе своего становления. На настоящий момент доля России в общемировом технологическом секторе составляет около 0,3%, а на рынке нанотехнологий — 0,04%. Во многом здесь сказался тот факт, что Россия обратила свое внимание на наноразработки на 7-10 лет позже, чем зарубежные страны. Вовлеченность бизнеса в инвестиционный процесс нанотехнологической отрасли довольно низка.

Ниже дается краткий обзор достигнутых результатов в освоении производств, составляющих ядро нового технологического уклада, выполненный с участием группы ученых МИФИ под руководством профессора Харитонова В.В.

Наиболее развитым сегментом ключевого фактора нового технологического уклада – нанотехнологий – является производство наноматериалов, ведущее место среди которых занимают углеродные нанотрубки и различные нанопорошки. В России рынка углеродных нанотрубок (УНТ) как такового пока нет, промышленное и полупромышленное производство УНТ практически отсутствует. Значительные количества (более 1 кг УНТ) предлагают только импортные производители. Имеющийся в настоящее время на рынке товар не способен удовлетворить потенциальных потребителей по причине высокой цены. Стоимость углеродных нанотрубок составляет от 7 долл./г (производство Китай) до 200 долл./г (производство США) в зависимости от типа и чистоты материала. Стоимость российских УНТ, производящихся на лабораторных установках, достигает 12000 руб./г из-за крайне малого объема производства.

Нанопорошки в качестве добавок способны изменять свойства самых разных веществ, от металлов до минеральных удобрений. По оценке Роснанотеха, в стране выпускается 3т нанопорошков в год, 0,003% мирового производства. С учетом того, что в 50-80 годы ХХ века Россия имела приоритетные позиции по научным разработкам, производству и использованию ряда нанопорошков, следует попытаться наверстать образовавшийся разрыв.

В области нефтегазовой промышленности на первое место по важности использования выходит нанокатализ. Новые компоненты позволят обрабатывать сырую нефть намного эффективнее, быстрее и с меньшими затратами. Также с помощью нанотехнологий нефтегазовая промышленность получит ряд датчиков и самовосстанавливающихся материалов, способных защищать окружающее пространство от утечек нефти.

Новые технологии для переработки легкого углеводородного сырья (специальные реакторы с нанопористыми каталитическими мембранами) будут способствовать обеспечению выполнения Россией принятых на себя обязательств по Киотскому протоколу. По оценкам, с помощью этих технологий можно перерабатывать до трети выбрасываемых в России в атмосферу попутных газов (т.е. около 10 млрд. м3/год), что позволит обеспечить дополнительный объем стоимости продукции и услуг до 200 млрд. рублей в год.

Россия владеет технологией изготовления светодиодов сверхвысокой яркости, непосредственно использующихся для освещения жилья. При замещении ламп в различных светильниках на светодиоды к 2012 году мировой рынок светодиодной светотехники превысит 60 млрд. долл. в год. Российский рынок к этому моменту достигнет 70 млрд. рублей. Продукция отечественной наноиндустрии может играть на нем определяющую роль [58].

В области наноэлектроники российские организации функционируют как дизайн-центры, оснащенные современными системами автоматизации проектирования, и способны проектировать БИС в технологических нормах 180-95 нм. По создаваемым проектам выпускаются специализированные схемы на зарубежных кремниевых фабриках (в основном Тайвань и Германия). В 2008 году Правительство Российской Федерации утвердило проект по организации производства микросхем по 65-нанометровой и 45-нанометровой технологиям.

Рисунок 24. Оценка динамики сводного индикатора уровня развития нанотехнологий РФ на период 2005-2015 гг.

Представленные выше результаты измерений распространений нанотехнологии свидетельствуют о существенном отставании России практически по всем направлениям их применения. Это отставание колеблется от 2-3 до 1000 –кратных величин. При этом за исключением отдельных сегментов рынка, отставание не сокращается. Во многом это является следствием как недостаточности финансирования разработок нанотехнологии, так и неразвитостью среды их применения. Необходима государственная стратегия, включающая систему мер по многократному наращиванию инновационной активности и увеличению объемов научных исследований нанотехнологии, формированию рынков сбыта нанопродукции, созданию инфраструктуры использования нанотехнологии. Сделанный по данным реальных динамических рядов показателей до 2008 г прогноз распространения нанотехнологий в России (а также США, ЕЭС, Японии, Китая и для мира в целом) характеризуется высокими темпами: к 2015 г. ожидается рост масштабов их применения более чем в сто раз. Это потребует удвоения вложений финансовых средств и производства нанопродукции каждые 2-3 года. При этом, несмотря на заметное отставание России от ряда ведущих стран по многим показателям развития нанотехнологий, отечественные достижения в области нанотехнологий могут стать мощным инструментом интеграции технологического комплекса России в международный рынок высоких технологий, надежного обеспечения конкурентоспособности отечественной продукции.

Раздел 3. Проблемы и перспективы социально-экономического развития

России 3.1. Возможности опережающего развития российской экономики

Результаты проведенного анализа позволяют обосновать рекомендации по разработке стратегии развития нового технологического уклада в России и обеспечивающие ее реализацию меры государственной политики. Хотя его расширение еще сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению, основные технологические траектории его роста сформировались. Вдоль них нарастает концентрация ресурсов, определяющих конкурентные преимущества различных стран на 20-30 летнюю перспективу нового длинноволнового подъема.

Именно сейчас, когда траектории нового технологического уклада еще не сформировались, и идет конкуренция альтернативных технологий, есть шанс захватить лидерство на перспективных направлениях применения нанотехнологии и тем самым «оседлать» соответствующие восходящие потоки новой длинной волны экономического роста. Только опережающее, до крупномасштабной структурной перестройки мировой экономики, освоение Россией нанотехнологий и других производств ядра нового технологического уклада позволит обеспечить высокие и устойчивые темпы экономического роста в долгосрочной перспективе.

Для реализации стратегии опережающего развития необходимо понимать закономерности технико-экономического развития на современном этапе. Значительные потери нашей страной научно-технического потенциала на фоне его быстрого наращивания лидерами мировой научной сферы (США и ЕС) порождают сомнения в возможности сконцентрировать усилия и вырваться вперед на каком-то "прорывном" направлении. Для этого В.Е.Дементьев предлагает использовать стратегию опережающей коммерциализации фундаментальных открытий [финансовый аспект коммерциализации принципиальных научно-технических достижений в контексте длинноволновой динамики представлен в 47].

Среди предпосылок, имеющихся в России для реализации этой стратегии, следует отметить:

• существование научных кадров, способных перейти в коммерческий сектор для эксплуатации фундаментальных открытий;
• участие российских ученых в международном научно-техническом сотрудничестве, повышающее доступность для них результатов передовых исследований;
• появление компаний со значительным финансовым потенциалом, заинтересованных в диверсификации своей деятельности и завоевании монополии на глобальных рынках новых товаров и услуг;
• наличие устойчивых коллективов, имеющих систематический опыт разработки инженерно сложных изделий и доведения их до необходимого уровня качества.

Существенно повлиять на реализацию этих предпосылок способна активная научно-техническая и структурная политика государства. Она может поддерживать собственную фундаментальную науку, пусть даже по более узкому фронту исследований, чем располагающие большими ресурсами страны-лидеры. Наличие такой науки важно для восприятия чужих открытий, накапливания собственных заделов в соответствующих областях знаний, создания кадрового потенциала для прикладных НИОКР.

Привлекательным качеством стратегии опережающей коммерциализации научных открытий является гибкое отношение к иностранным конкурентам. Наличие собственных результатов в сфере НИОКР открывает перспективу реальной технологической кооперации с зарубежными компаниями, вплоть до совместной коммерциализации принадлежащих разным сторонам, но взаимодополняющих открытий. Представленная стратегия - наиболее надежный путь приобщения к перспективным технологическим разработкам стран-лидеров.

Исходя из общих закономерностей долгосрочного экономического роста, оптимальная стратегия развития и распространения нового технологического уклада в российской экономике должна сочетать: стратегию лидерства в тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс имеет технологическое превосходство, стратегию догоняющего развития в направлениях со значительным отставанием и стратегию опережающей коммерциализации в остальных направлениях.

Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации предусмотрено создание междисциплинарных «центров превосходства» по прорывным направлениям технологического развития путем создания 5-7 национальных исследовательских центров («национальных лабораторий») и поддержки формирования 10-15 исследовательских университетов. Однако сами прорывные направления не конкретизируются. Расплывчатость ориентиров прорыва ставит под сомнение его успех.

Необходимо, чтобы при формировании приоритетов в научных разработках речь шла не просто о перечислении примерных видов деятельности в различных областях развития, но о выделении тесно взаимосвязанных направлений поисковых исследований. В качестве приоритетных должны выделяться проблемные технологии, самостоятельная разработка которых оправдана невозможностью или нецелесообразностью их заимствования.

Поскольку нанотехнологии – ключевой фактор зарождающегося шестого технологического уклада, ведущие позиции в соответствующей этому укладу инновационной конкуренции будет занимать тот, кто будет лидером в производстве приборостроительной базы для наноиндустрии. В России существует производство необходимого в сфере наноиндустрии уникального оборудования, включая сверхвысоковакуумные комплексы, зондовые нанолаборатории, сканирующие зондовые микроскопы. Эта продукция поставляется в 40 стран. Важно закрепление России на ведущих позициях с учетом перспективных требований к наносистемной технике и действий конкурентов.

Особого внимания заслуживает приборостроение для нанометрологии [o современном состоянии метрологического обеспечения нанотехнологий, включая приборостроение для нанометрологии, см. в 61]. Следует иметь в виду, что освоение каждого нового технологического уровня в микро- и наноэлектронике требует соответствующих изменений в метрологическом обеспечении производства. Утеря собственного спецтехнологического машиностроения вызывает необходимость приобретения всего комплекта технологического и контрольного оборудования за рубежом.

В условиях инновационного соперничества большую роль играют тесные связи между производителями оборудования для новейших технологий и его потребителями, своего рода кластеризация подотраслей. Такое сотрудничество благоприятствует доведению оборудования до высоких кондиций. Ускоряется обновление оборудования в соответствии с меняющимися запросами потребителей. Как показал опыт Японии, фактическое запараллеливание проектирования новой конечной продукции и необходимого для ее производства оборудования – мощный фактор усиления конкурентных позиций в условиях инновационного соперничества. В частности, производство нанопродукции, имеющей массовый спрос в гражданском секторе экономики, - средство удешевления поставок этой продукции и в оборонный сектор экономики. При этом важную роль в генерировании такого спроса должны сыграть заказы госкорпораций. РЖД, Газпром, Роснефть, Ростехнологии, региональные и муниципальные хозяйственные организация должны стать приобретателями передовой продукции нового технологического уклада. Определенные стимулы могут быть созданы и для массовых потребителей, включая запрет на приобретение устаревших, энергозатратных и экологоемких продуктов (к примеру, введенный в ряде развитых стран запрет на приобретение ламп накаливания).

Если на этапе фундаментальных исследований новых технологий ключевая роль сохраняется за государством, то на этапе коммерциализации этих технологий на первый план выходит частно-государственное партнерство. Дополнение перечня критических технологий, более четким списком использующих их подотраслей, инновационные предприятия которых вправе рассчитывать на поддержку государства, способно существенно снизить риск частных инвестиций в новейшие производства.

Неразрешимой проблемой, препятствующей распространению нового технологического уклада, является критическая нехватка длинных финансовых инструментов для модернизации промышленности. Как известно, быстрое послевоенное развитие Японии и Германии происходило при относительно высокой доле заемных средств, в структуре капитала нефинансовых корпораций. Способность промышленных компаний резко наращивать свои инвестиции за счет заемного капитала особенно актуальна в условиях становления в экономике нового технологического уклада и сопровождающего этот процесс финансового кризиса. Скорость технологического обновления производства, темпы наращивания выпуска конкурентоспособной продукции во многом зависят от того, насколько инвестиционные возможности корпорации выходят за рамки самофинансирования. Зарубежный опыт свидетельствует о том, что за счет выпуска акций финансируется относительно небольшая доля капиталовложений. Значение облигаций в этом плане гораздо выше, но весьма отличается по странам. Опыт Японии, Республики Корея показывает, что банковские кредиты способны значительно перекрывать вклад облигаций и дополнительных эмиссий акций в финансировании корпоративного развития. Ведущую роль в эти периоды играет кредитное обеспечение технологического обновления производства.

Важным фактором ускоренного распространения нанотехнологии должен стать механизм целевого предоставления кредитов, выделяемых государством для поддержки долгосрочных инвестиций. Меры по преодолению финансового кризиса должны быть увязаны со стратегическими целями долгосрочного социально-экономического развития страны, определенными соответствующей Концепцией и предусматривающие широкое применение нанотехнологии в модернизации и развитии российской экономики.

3.2. Ограниченность макроэкономической политики и возможности ее преодоления

Формально неплохие макроэкономические показатели развития российской экономики за последние годы скрывают упущенную возможность использовать благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру для вывода России на траекторию быстрого и устойчивого социально-экономического развития. Природная рента, формирующаяся за счет экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объеме около 60 млрд. долларов в год, не была использована для структурной перестройки экономики на новой технологической основе, уйдя на погашение внешнего долга, накопление Стабилизационного фонда и другие формы вывоза капитала за рубеж. При этом российская экономика осталась недомонетизированной, объем инвестиций застыл на уровне 1/3 от минимально необходимого для обеспечения простого воспроизводства, социальные обязательства государства недофинансируются вдвое, а расходы на науку и стимулирование НТП остаются на порядок ниже дореформенного уровня.

Парадоксы проводившейся до последнего времени в России денежно-кредитной политики войдут в историю как самые нелепые курьезы. Как, к примеру, объяснить сложившуюся в российской экономике ситуацию, при которой чем больше валютные поступления от экспорта нефти, тем меньше денежных ресурсов оставалось в распоряжении российских предприятий. Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше были возможности внутренних накоплений. Профицит бюджета сопровождался ростом государственного внутреннего долга.

Эти парадоксы денежной политики заключены в самой технологии планирования денежного предложения, навязанной МВФ с 1992г. и продолжавшейся вплоть до последнего времени. Суть этой технологии сводится к ежегодному планированию прироста денежной массы, исходя из целевых установок по ограничению инфляции, экзогенно задаваемого прироста ВВП и предположения о неизменной скорости обращения денег. Формально она исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены.

Хотя никаких сколько-нибудь обоснованных моделей, позволяющих рассчитать зависимость между приростом денежной массы и уровнем инфляции, ни Центральный банк, ни правительство не представляли, фактически они исходили из линейной зависимости между темпом прироста цен (инфляцией) и темпом прироста денежной массы, [10] считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводившейся ими политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции. Эта крайне упрощенная и далекая от экономической реальности с ее нелинейными и сложными обратными связями и неопределенностями логика, бездоказательно предполагала фиксацию заниженного уровня монетизации российской экономики.

В [12] показана теоретическая несостоятельность количественной теории денег. Многочисленные эмпирические исследования по данным разных стран доказали отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики, так же как и приростом денежной массы [36]. Более того, в последние годы отчетливо наблюдается отрицательная корреляция между приростом денежной массы и инфляцией. С ремонетизацией российской экономики происходит нормализация денежного обращения (вытеснение суррогатов, дедолларизация, повышение доверия к рублю) снижается его скорость и, соответственно, уменьшается инфляция. Сведение всех факторов, генерирующих инфляцию, к приросту денежной массы – грубейшее упрощение, приводящее к хронической недомонетизации российской экономики, следствием которой становится искусственное снижение инвестиционных возможностей и сдерживание экономического роста. Норма накопления (отношение объема инвестиций к ВВП), упав более чем вдвое в начале реформ, остается на крайне низком уровне около 20% [46, 57, 4]. Международный опыт свидетельствует о том, что страны, которым пришлось осуществлять модернизацию и структурную перестройку своей экономики, чтобы сделать ее конкурентоспособной, в течение долгих периодов демонстрировали очень высокий уровень инвестиций. В послевоенной Европе норма накопления вплоть до 70-х годов составляла 25%. В Японии в тот же период она достигала 30%, а в Южной Корее была еще выше [46, с. 18]. В период индустриализации в СССР, а также в проводящем модернизацию экономики современном Китае норма накопления превышала 1/3, достигая 40% ВВП.

Использование профицита бюджета в инвестиционных целях повысило бы норму накопления до 25-28%, что соответствовало бы нормальному уровню динамично развивающихся стран. Согласно расчетам В.Е. Дементьева по модели догоняющего развития «достаточно увеличения нормы накопления с 22,3% до 26%, чтобы с консервирующей отставание траектории развития перейти на траекторию его преодоления. Увеличение рассматриваемой нормы до 28% позволяет сделать это относительно быстро». [15, с. 31]. По другим оценкам, чтобы исправить положение с обновлением основных фондов и серьезно заняться реструктуризацией промышленности с учетом допущенного отставания в 1992-2004 гг., необходим уровень накоплений не менее 40% ВВП [52, с.64]. Из этого следует беспочвенность рассуждений руководителей денежных властей об избыточности денежной массы – в действительности использование ее стерилизуемой части в инвестиционных целях лишь приблизило бы норму накопления к необходимому уровню.

Вместо того, чтобы подавлять инфляцию проведением жесткой антимонопольной политики, государство ограничивало прирост денег в экономике, сокращая конечный спрос и сужая возможности роста производства. В результате закрепилось депрессивное положение и деградация отраслей, ориентированных на внутренний рынок, десятки миллионов людей потеряли возможности увеличения доходов, стала хронической массовая бедность. Процветали лишь высокомонополизированные производства товаров и услуг первой необходимости и экспортно-ориентированные предприятия.

Ошибочность постулата о некотором предельном, с точки зрения инфляционной безопасности, уровне монетизации российской экономики опровергается, как многочисленными исследованиями, доказавшими отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики [38], так и курьезными последствиями необоснованной политики количественного ограничения прироста денежной массы. В той мере, в которой правительство изымало деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозило их за рубеж, они направлялись туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства (Рис. 25). При этом правительство ссужало деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 4-5%, а они вынуждены были там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8–15% годовых. Чистый ущерб от такой политики составлял около 5 млрд. долларов в год.

Рисунок 25

Следуя догмам псевдонаучной количественной теории денег, Центральный банк жестко ограничивал денежное предложение и не занимался созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков. Рост последних, был жестко ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могли удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужался. Как отмечает М.Ершов, накануне мирового финансового кризиса около 60% российской денежной базы было сформировано под иностранные кредиты [17]. Аналогичный процесс наблюдался и на финансовом рынке – объем еврооблигаций российских эмитентов (1617 млрд. руб. на конец 2006г.) вдвое превышал объем внутреннего рынка корпоративных облигаций (823 млрд. руб.) [62]

Таким образом, чем больше были валютные доходы российской экономики, тем меньше возможностей оставалось для развития отечественной банковской системы и финансового рынка. Это означает, что российская экономика развивалась, не исходя из национальных интересов, а следовала предпочтениям иностранных инвесторов.

Депрессивное влияние денежной политики могло бы быть частично компенсировано бюджетной политикой государства, на которое в условиях современного НТП ложится значительная часть расходов на развитие научно-технического и интеллектуального потенциала.

Более чем четырехкратное увеличение уровня государственных расходов в течение последнего столетия (с 10% ВВП в конце XIX века до 40–50% ВВП в конце XX века и в настоящее время) объясняется резко возросшей ролью НТП в генерировании экономического роста. Это потребовало резкого наращивания расходов на воспроизводство человеческого капитала, доля которого в структуре совокупного капитала развитых стран за последние сто лет выросла с 1\3 до 2\3 [48]. И в настоящее время ежегодный прирост инвестиций в образование составляет 3,4%, что в 1,5 раза больше в сравнении с инвестициями в основные фонды [29,с. 15].

В силу специфической открытости науки и образования для общего пользования и невозможности приватизации знаний, государство вынуждено финансировать около половины совокупных расходов на НИОКР и подавляющую часть расходов на образование. Так, анализ эффективности накопления человеческого капитала в зависимости от соотношения государственного и частного финансирования [31] эмпирически подтвердил оптимальность полного государственного финансирования среднего образования и 75%-ного – высшего. Растущая ценность человеческого капитала предопределила и рост государственных расходов на здравоохранение. Именно за счет этих составляющих произошло многократное увеличение расходов государства, которое в условиях современного НТП вынуждено стать государством развития, приняв на себя обязательства по финансированию расходов на воспроизводство интеллектуально-человеческого потенциала и генерирование новых знаний.

Согласно введенному С. М. Роговым [40], разделению функций государства на традиционные (оборона и правопорядок) и современные (развитие интеллектуально-человеческого потенциала - расходы на образование, здравоохранение, науку и экономическое развитие), можно видеть, что сегодня в мире через государственные бюджеты тратится, в среднем, на современные функции 17,8% ВВП, а на традиционные – только 5,3%. Соотношение между этими статьями расходов – 3,4:1. В развитых странах эти показатели составляют 25,0% и 3,9% (соотношение – 6,4:1), в странах с переходной экономикой – 22,1 % и 3,8% (соотношение – 5,8:1).

В противовес мировой закономерности увеличения государственных расходов на выполнение современных функций государства, в России б о льшая часть государственных расходов идет на выполнение традиционных функций. В текущем году на эти цели из федерального бюджета будет потрачено 7,4% ВВП, что почти на 25% превышает среднемировой показатель. При этом наше государство тратит на современные функции в три раза меньше (4,7% ВВП). То есть у нас соотношение расходов на традиционные и современные функции составляет 2:1, подобно государству образца XVIII—XIX веков.

Как следует из вышеизложенного, уровень расходов государства на социально-экономическое развитие в России является одним из самых низких в мире, он не соответствует ни требованиям социального государства, ни потребностям развития человеческого потенциала. Чтобы достичь среднемирового уровня социальных расходов, российскому государству их надо увеличить на 4,9% ВВП. Эта величина соответствует профициту в федеральном бюджете, который планировался на прошлый год (рис. 26).

Таким образом, профицит российского федерального бюджета равен - объему недофинансирования расходов на социально-экономическое развитие, по сравнению со среднемировым уровнем. Эта оценка подтверждается в результате расчета недофинансирования социальной сферы по отношению к необходимому уровню его воспроизводства [3, с.23]. Иными словами, профицит федерального бюджета образовывался не потому, что российское государство получает доходов больше, чем ему требуется для выполнения своих функций, а вследствие недофинансирования социальной сферы и расходов на развитие.

Рисунок 26

Диспропорции российской бюджетной системы могли бы быть легко исправимы, путем приведения структуры бюджетных расходов в соответствие с общепринятыми в мире стандартами и целями социально-экономического развития страны. Это потребовало бы удвоения расходов на образование и здравоохранение, и утроения расходов на науку и стимулирование НТП. Темп экономического развития был бы почти вдвое выше, если бы правительство не замораживало пятую часть бюджетных доходов в Стабилизационном фонде, размещаемом за рубежом.

В ситуации финансового кризиса государство вынуждено было изменить политику денежного предложения, прибегнув к замещению отзываемых иностранных кредитов. В общей сложности объем кредитных ресурсов, предоставленных государством банковской системе в рамках программы антикризисных мер превысил полтора триллиона рублей (Рис. 27), а весь объем денежных вливаний в экономику приближается к 10% ВВП. При этом апологеты проводившейся до этого макроэкономической политики утверждают, что эти антикризисные меры стали возможны благодаря ранее накопленным резервам.

Рисунок 27

Истина, однако, заключается в том, что при правильной денежной политике, российская экономика не была бы столь уязвима по отношению к внешней экономической конъюнктуре. Если бы ЦБ обеспечивал нормальное рефинансирование коммерческих банков, хотя бы под векселя экспортно-ориентированных предприятий, обеспеченных надежными валютными контрактами на поставку энергоносителей и сырьевых товаров, то этим предприятиям не понадобились бы зарубежные займы – они получили бы дешевые кредитные ресурсы из внутренних источников. При этом не пришлось бы платить проценты зарубежным банкам и не возникло бы кризисной ситуации вследствие обесценения залогов и отзыва иностранных кредитов. В результате наша экономика бы только выиграла и сохранила бы накопленные благодаря занижению курса рубля и притоку нефтедолларов валютные резервы.

Всего искусственное сужение инвестиционного потенциала российской экономики вследствие ошибочной денежной политики достигло перед кризисом 10 трлн. руб . Недостаток кредитных ресурсов на внутреннем рынке вынуждал наиболее конкурентоспособные российские предприятия кредитоваться за рубежом, что сдерживало развитие отечественной банковской системы и ставило ее в зависимость от иностранного капитала. При этом предприятия машиностроения и других высокотехнологических отраслей обрабатывающей промышленности оставались без доступа к кредитам. Даже в рамках антикризисных мер, эта задача не решается, несмотря на жесткие установки руководителей государства о доведении выделяемых кредитных ресурсов до реального сектора. При средней рентабельности продукции машиностроительных предприятий в 8% они не могут позволить себе займы под 14-35%, предлагаемых коммерческими банками. Их и без того низкая рентабельность снизится еще больше вследствие реализации решений правительства о резком повышении тарифов на газ и электроэнергию, которые за период 2006-2011 годов вырастают, соответственно, в три и два раза. Учитывая, что главным источником инвестиций в обрабатывающей промышленности являются собственные средства предприятий, такая ценовая и кредитная политика исключает возможности модернизации российской экономики и перевода ее на инновационный путь развития.

Меры, предпринимаемые в настоящее время, ориентированы на решение краткосрочных задач стабилизации финансового рынка, недостаточно эффективны и коррупциогенны. Стремительная денежная накачка экономики, достигающая 15%-ного прироста денежной массы, без системы контроля за денежными потоками может повлечь их турбулентные завихрения в спекулятивных операциях, сопровождающиеся резким ускорением обращения денег. Если не создать систему целевого управления денежным предложением, то значительная часть выделяемых государством дешевых кредитов будет пропущена через коррупционные схемы и лишь ускорит инфляцию, не дав желаемого результата. Для этого можно было бы использовать европейский опыт денежной эмиссии под залог векселей платежеспособных предприятий, индийский и китайский опыт финансового планирования, японский опыт централизованного использования сбережений населения на цели развития.

Наш собственный и мировой опыт позволяет сконструировать оптимальные механизмы денежного предложения, замкнутые на кредитование реального сектора экономики и приоритетные направления ее развития. При этом, однако, необходимо ввести правовые нормы, регулирующие поведение банков должным образом (нормативы предоставления кредитов по направлениям, включая максимальный уровень ставки процента, условия доступа к кредитному окну Центрального банка, перечень принимаемых им в залог векселей производственных предприятий, условия получения государственных гарантий и др.). Важным условием эффективности любой системы целевого управления кредитной эмиссией является наличие четкой стратегии и индикативного плана развития экономики, с явно выделенными приоритетами и программами их реализации.

При правильной политике в результате кризиса Россия могла бы существенно улучшить свое положение в мировой экономике, добившись:

1. признания рубля в качестве одной из мировых валют,
2. многократного повышения мощности отечественной банковско-инвестиционной системы,
3. опережающего становления нового технологического уклада и подъема экономики на длинной волне его роста.

Чтобы достичь указанного выше тройного эффекта, необходимо предусмотреть механизмы целевого направления выделяемых государством кредитных ресурсов на финансирование модернизации экономики на основе нового технологического уклада. Для этого меры по преодолению кризиса должны быть нацелены не на воспроизводство сложившейся спекулятивной модели финансового рынка, а на формирование отечественной инвестиционной системы. Ниже излагается их перечень, который должен быть увязан с комплексом мер структурной, промышленной и научно-технической политики.

1. Перейти от эмиссии рублей под покупку иностранной валюты, к предложению денег исходя из спроса на них со стороны отечественных заемщиков. Рефинансировать коммерческие банки под залог векселей платежеспособных предприятий реального сектора экономики, прежде всего, работающих в перспективных направлениях формирования нового технологического уклада. Ввести мониторинг финансового состояния предприятий, векселя которых включаются в ломбардный список Банка России.
2. Предоставление выделяемых государством, с целью преодоления кризиса, кредитных ресурсов коммерческим банкам должно быть обусловлено их целевым использованием для рефинансирования предприятий реального сектора экономики. При этом, во избежание коррупции и злоупотреблений, необходимо ввести регулирование процентных ставок, ограничив банковскую маржу по операциям с выделяемыми государством кредитными ресурсами на уроне 1%.
3. Перейти от административного планирования количества денежной массы к регулированию денежного предложения посредством ставки рефинансирования.
4. Последовательно расширять внешнеторговые расчеты в национальных валютах. Перейти к продаже газа, нефти, других сырьевых товаров за рубли, номинировать в рублях новые контракты по экспорту газа в Белоруссию и Украину, одновременно предоставив этим государствам рублевые стабилизационные кредиты. Создать единую платежную систему ЕврАзЭC. Наделить межгосударственный банк СНГ соответствующими возможностями и полномочиями.
5. Провести замещение отзываемых иностранных кредитов российскими кредитными ресурсами, выделяемыми ЦБ в рублях по тем же процентным ставкам.
6. Прекратить вывоз нефтяных доходов государства за рубеж, преобразовать Резервный фонд в Бюджет развития и обеспечить сбалансированность бюджета, отказавшись от его профицита. Часть средств резервного фонда использовать для субсидирования импорта новых технологий, патентования российских изобретений за рубежом, приобретения зарубежных активов для достройки технологических цепочек и организации международной кооперации в производствах нового технологического уклада.
7. Повысить эффективность использования валютных резервов, последовательно снижая долю доллара США и английского фунта. Увеличивать долю золота и других благородных металлов в структуре валютных резервов.
8. Усилить валютный контроль с целью ограничения вывоза капитала в иностранной валюте. Восстановить госмонополию на экспорт золота, платины, серебра, палладия, а также редкоземельных металлов.
9. Создать инновационный сегмент финансового рынка, работающий с ценными бумагами инновационных кампаний.
10. Расширить финансирование институтов развития, венчурных фондов, госкорпораций с условием исключительно целевого использования выделяемых средств согласно их уставным задачам.
11. Ввести процедуры стратегического и индикативного планирования с установлением целевых показателей деятельности институтов развития, контролируемых государством предприятий, министерств и ведомств. Принять законы РФ «О стратегическом планировании социально-экономического развития России».
12. Обеспечить прозрачность прав собственности на российские предприятия. Для этого обязать всех собственников российских предприятий как физических лиц и институциональных инвесторов зарегистрировать свои права в российских регистраторах. Создать информационную систему Единого реестра прав собственности на российские акционерные общества. Законодательно установить порядок раскрытия информации о конечных собственниках российских предприятий.
13. Разработать и принять крупномасштабные программы модернизации жилищной, транспортной и энергетической инфраструктуры.
14. Обеспечить локализацию государственных закупок и закупок, контролируемых государством предприятий на внутреннем рынке.
15. Кардинально усилить государственную поддержку инновационной активности.
16. В целях укрепления финансового положения производственной сферы необходимо предпринять меры по декриминализации системы административного регулирования экономики, отменить НДС, провести переоценку основных фондов по их восстановительной стоимости;

В условиях принципиального изменения денежно-кредитной политики и ремонетизации экономики необходимо предпринять меры по сдерживанию инфляции, включая активизацию антимонопольной политики и временное замораживание цен на газ, тепло и электроэнергию.

3.3. Стратегия технологического прорыва

В последние годы произошли существенные изменения в целеполагании экономической политики российского государства. Вместо либерализации экономики и бессмысленного ее реформирования в качестве целей государственной политики провозглашены переход на инновационный путь развития, подъем благосостояния народа, построение высокоэффективной социально ориентированной экономики. Год назад, глава государства в своем выступлении на Госсовете определил основные ориентиры социально-экономического развития России до 2020 года: возвращение России в число мировых технологических лидеров, четырехкратное повышение производительности труда в основных секторах российской экономики, увеличение доли среднего класса до 60%-70% населения, сокращение смертности в 1,5 раза и увеличение средней продолжительности жизни до 75 лет. При этом он призвал «сконцентрировать усилия на решении трех ключевых проблем: создании равных возможностей для людей, формировании мотивации к инновационному поведению и радикальном повышении эффективности экономики, прежде всего на основе роста производительности труда».

Следует заметить, что в отличие от прошлых стратегий, исходивших из наивного представления о чудодейственности механизмов рыночной самоорганизации, нынешнюю стратегию отличает трезвое понимание сложного положения российской экономики, теряющей конкурентоспособность и стремительно опускающейся на сырьевую периферию мирового рынка, лишаясь внутреннего потенциала саморазвития. Констатируется тупиковость инерционного энергосырьевого сценария развития, низводящего Россию до роли сырьевого придатка мировой экономики. И, в соответствии с рекомендациями науки, определяются приоритеты государственной политики: инвестиции в человеческий капитал, подъем образования, науки, здравоохранения, построение национальной инновационной системы, модернизация экономики, развитие новых конкурентоспособных секторов в высокотехнологических сферах экономики знаний, реконструкция и расширение производственной, социальной и финансовой инфраструктуры.

В Концепции и Прогнозе долгосрочного социально-экономического развития страны до 2020 года говорится о переходе российской экономики от экспортно-сырьевого к инновационному типу развития . Для этого предполагается на порядок повысить показатели инновационной активности, в 2-3 раза поднять эффективность экономики, в десятки раз увеличить долю российских высокотехнологических продуктов на мировом рынке. Это позволит, согласно данной концепции, более чем втрое повысить заработную плату и вывести Россию в число высокоразвитых стран по уровню социально-экономического развития, захватив лидирующие позиции в ряде ключевых направлений роста глобальной экономики. Ставятся задачи достижения мировых стандартов финансирования науки, образования и здравоохранения, увеличения нормы накопления до уровня наиболее быстро развивающихся стран.

Однако правильная констатация задач и определение параметров – необходимое, но не достаточное условие достижения поставленных целей. Не менее важно правильно спланировать меры экономической политики, своевременно сконцентрировать ресурсы на перспективных направлениях, добиться их эффективного использования. Иными словами, стратегия развития должна отвечать не только на вопрос, что делать, но и на вопрос, как делать. К сожалению, на последний вопрос четкого ответа в Концепции и Прогнозе не содержится. Более того, она содержит внутренние противоречия и ограничения, без устранения которых достижение поставленных целей невозможно.

• Во-первых, за пределы текущего десятилетия откладываются давно назревшие меры по созданию внутренних механизмов кредитования экономического роста. Лишь после прогнозируемого с 2011 года дефицита торгового баланса планируется переключить денежную эмиссию с приобретения иностранной валюты на рефинансирование банков под внутренний спрос на кредиты. До этого денежное предложение будет следовать за спросом со стороны внешнего рынка, подчиняя развитие экономики интересам экспортеров и иностранных инвесторов. С учетом их замкнутости в сырьевых отраслях это означает, что в ближайшие три года денежно-кредитная политика государства будет удерживать экономику в рамках инерционного сценария, препятствуя переходу на инновационный путь развития. И хотя финансовый кризис заставил денежные власти существенно изменить денежно-кредитную политику, она, как было показано выше, не обрела должной системности. Происходящая в аварийном режиме денежная накачка экономики ведется без привязки к стратегическим целям развития и рассматривается как вынужденная временная мера. В дальнейшем денежные власти планируют вновь ограничить прирост денежной массы произвольным административно устанавливаемым критерием , по сути, возобновить бессмысленную практику количественного регулирования количества денег в экономике.
• Во-вторых, неоправданно откладывается на десятилетие приведение к мировым стандартам уровня финансирования науки, образования и здравоохранения, а также повышение нормы накопления до уровня наиболее быстро развивающихся стран. В ближайшие три года планируется сохранить двукратное по отношению к мировому уровню недофинансирование этих сфер, в которых именно сейчас критически важно провести модернизацию и кардинально поднять зарплату. Откладывание этих мер еще на несколько лет приведет к углублению необратимых тенденций деградации отечественной науки и образования и тем самым сделает реализацию инновационного сценария в принципе невозможной. Разрыв между уходящим и подрастающим поколениями ученых и педагогов, как по количеству, так и по качеству кадров через три года может стать непреодолимым. Даже в рамках инновационного сценария, который по показателям расходов на НИОКР не отличается от энергосырьевого, планируется продолжение сокращения численности занятых в науке.
• В-третьих, Правительство продолжает идти на поводу у монополистов в энергетике, планируя дальнейший опережающий рост тарифов на газ и электроэнергию. Согласно Прогнозу, цена на газ должна будет повыситься к 2020 г. в 3,66 раза, на электроэнергию – в 2,65 раза, на железнодорожные перевозки – в 2,25 раза при общем росте цен менее чем в 2 раза. При этом основной скачок тарифов на услуги естественных монополий приходится на первую половину прогнозного периода: к 2015 году цена на газ должна вырасти в 3,3 раза, на электроэнергию – в 2,18 раза, на железнодорожные перевозки – в 1,84 раза при общем росте цен в 1,63 раза.
• Столь резкое повышение тарифов на услуги естественных монополий несомненно снизит и без того неудовлетворительную конкурентоспособность обрабатывающей промышленности. С учетом втрое более высокой энергоемкости отечественной продукции по сравнению с конкурентами, масштабный подъем цен на ключевые энергоносители приведет к разорению многих сохранивших жизнеспособность предприятий энергоемких отраслей машиностроительного и химико-металлургического комплексов. Уже сегодня злоупотребления монополистов при подключении новых потребителей к газо- и электроснабжению стали труднопреодолимым барьером в создании новых производств, которые многие отечественные инвесторы начинают размещать в Китае и других странах с более благоприятными ценовыми условиями. Правительству следует понять, что планы по опережающему повышению тарифов на газ и электроэнергию исключают достижение запланированного в этом же документе семикратного повышения экспорта машиностроительной продукции и ставит под сомнение даже сохранение многих оставшихся машиностроительных заводов. С учетом того, что главным источником финансирования инвестиций в обрабатывающей промышленности являются собственные средства предприятий, снижение их и без того низкой рентабельности делает невозможным решение поставленных задач повышения инвестиционной и инновационной активности.
• В-четвертых, в Концепции не планируется устранение налоговых барьеров, мешающих переходу на инновационный путь развития. Речь идет, прежде всего, об отмене НДС, который, по определению, угнетает сложные производства с длинными кооперационными цепочками, а также о переоценке основных фондов. В настоящее время вследствие их недооцененности, объем амортизационных отчислений вчетверо ниже объема капиталовложений, необходимых для простого воспроизводства основных фондов. Кроме того, предприятиям должны быть предоставлены возможности списывать все расходы на НИОКР, обучение кадров и освоение новой техники на издержки производства.
• В-пятых, в планах Правительства не стыкуются меры в сфере производства и потребления новой техники. К примеру, с одной стороны говорится о приоритетности развития гражданского авиастроения, а с другой - принимаются решения о закупке контролируемыми государством авиакомпаниями иностранных самолетов и освобождении их ввоза от импортных пошлин. Вместо того чтобы освоить массовое производство уже созданных современных отечественных авиалайнеров, Правительство направляет бюджетные средства на освоение малоперспективной модели регионального самолета на основе импортных комплектующих. А тем временем российские инженеры вкладывают свои знания в создание нового поколения Боинга, будучи невостребованными в собственных КБ. Таким образом, траектория развития перспективной наукоемкой отрасли формируется под влиянием лоббистов иностранных конкурентов, вследствие чего обесценивается ранее созданный научно-технический потенциал, а наиболее качественные его составляющие поглощаются зарубежными конкурентами.

Аналогичные примеры можно привести и в других отраслях. Так, государство тратит десятки миллиардов рублей на закупку иностранных лекарств, при наличии более дешевых отечественных аналогов. Многие годы блокируется развитие отечественных мощностей по производству инсулина, антибиотиков, вакцин. Контролируемые государством энергетические корпорации вкладывают миллиарды долларов в закупку иностранного оборудования при наличии более конкурентоспособных отечественных аналогов.

Рассматриваемые документы не содержат мер по восстановлению и развитию отечественной технологической базы. Происходящий в последнее десятилетие переход конкурентоспособных отраслей российской экономики, включая добывающую промышленность, на иностранную технологическую базу означает, что российская экономика теряет интеллектуальную ренту, определяющую цену наукоемких изделий. При этом в оплату интеллектуальной ренты, содержащейся в цене импортного оборудования, направляется большая часть природной ренты, образующейся при эксплуатации российских месторождений полезных ископаемых. Там же остается и значительная часть валютной выручки от экспорта сырья, направляемая на погашение иностранных кредитов. В то же время российская обрабатывающая промышленность лишается собственной сырьевой базы, так как более половины углеводородов и 2\3 минерального сырья уходят на экспорт.

Таким образом, использование основных инструментов государственной политики для перевода экономики на инновационный путь развития либо не предполагается вовсе, либо откладывается на середину прогнозного периода. Едва ли при такой политике переход на инновационный путь развития окажется, в принципе, возможен. Во всяком случае, этому будут препятствовать: опережающее повышение тарифов на газ и электроэнергию, затягивание изменения денежно-кредитной политики, неизменность налоговой системы, откладывание на конец прогнозного периода приведения госрасходов на развитие к среднемировому уровню. Перечисленные составляющие экономической политики государства будут удерживать движение российской экономики в рамках инерционного и энергосырьевого сценариев.

Для реализации инновационного сценария планы правительства должны быть скорректированы следующим образом.

В макроэкономической политике

1. Перенести на первый этап прогнозного периода (2008-2010 годы) меры по изменению денежно-кредитной и бюджетной политики. В результате реализации программы антикризисных мер должна быть построена самодостаточная отечественная финансовая система, опирающаяся на внутренние источники долгосрочного кредита и обладающая разветвленной системой институтов стимулирования инновационной активности. Соответственно параметры монетизации российской экономики и доли государственных расходов на цели социально-экономического развития, планируемые в Концепции на 2020 год, должны быть достигнуты к 2011 году. В частности, расходы на НИОКР должны быть доведены до 3% ВВП, в ближайшие 2 года. К 2010 году необходимо выйти на запланированную на 2020 г. норму накопления в 35% ВВП, запустив должным образом институты развития. При этом должна быть изменена структура капиталовложений за счет опережающего повышения инвестиций в машиностроение, доля которых должна быть увеличена не менее чем вдвое (с 2,5% до 5%) уже к 2010 году. Для этого темпы роста инвестиций в основной капитал инновационного сектора должны быть также удвоены – до 25% в год.
2. Ввести тарифную паузу, заморозив до 2010 года тарифы на газ, тепло и электроэнергию. Это позволит поднять рентабельность предприятий обрабатывающей промышленности, повысит их инвестиционную привлекательность и даст им возможность профинансировать модернизацию и обновление фондов за счет собственных и привлеченных средств.
3. Кардинально повысить эффективность антимонопольной политики, создать здоровую конкурентную среду для управления госкорпорациями. Руководители государственных институтов развития и корпораций должны отвечать за своевременное достижение целей их функционирования. Для этого последние должны быть конкретизированы в форме планов освоения новых технологий и видов продукции, завоевания рынков высокотехнологических товаров.
4. Обеспечить соответствие политики госзакупок, включая закупки госкорпораций, приоритетам развития отечественной промышленности. Для этого должны быть введены процедуры экспертизы и согласования планов госзакупок с установленными приоритетами и стратегическими планами развития российской технологической базы.
5. Отменить до 2010 года НДС, провести инвентаризацию и переоценку основных фондов, освободить от налогообложения все расходы на НИОКР и освоение новой техники. Выпадающие доходы бюджета могут быть замещены восстановлением налога с продаж, а также рентными доходами, взимаемыми посредством как действующих, так и новых инструментов.

В политике развития

1. Выбор и реализация приоритетов технико-экономического развития исходя из закономерностей долгосрочного экономического роста, глобальных направлений технико-экономического развития и национальных конкурентных преимуществ.

С научно-технической точки зрения , выбираемые приоритеты должны соответствовать перспективным направлениям становления нового технологического уклада.

С экономической точки зрения , они должны создавать расширяющийся импульс роста спроса и деловой активности.

С производственной точки зрения, приоритетные производства, начиная с определенного момента, должны выходить на самостоятельную траекторию расширенного воспроизводства в масштабах мирового рынка, выполняя роль «локомотивов роста» для всей экономики.

С социальной точки зрения, их реализация должна сопровождаться расширением занятости, повышением реальной зарплаты и квалификации работающего населения, общим ростом благосостояния народа.

К приоритетным направлениям, осуществление которых удовлетворяет всем необходимым критериям, относятся, в частности, следующие:

• освоение современных информационных технологий;
• развитие биотехнологий, в особенности генной инженерии и других направлений приложения микробиологических исследований, поднимающих эффективность здравоохранения, АПК, фармакологической и других отраслей промышленности;
• развитие нанотехнологий и основанных на них средств автоматизации, позволяющих резко поднять конкурентоспособность и эффективность отечественного машиностроения;
• создание наноматериалов с заранее заданными свойствами;
• развитие лазерных технологий;
• модернизация светотехнической промышленности на основе широкого использования нанотехнологий для производства светодиодов;
• стимулирование развития солнечной электроэнергетики;
• обновление парка гражданской авиации, износ которого достиг критической величины, на основе организации производства и лизинга современных моделей самолетов отечественного производства;
• комплексное развитие ракетно-космической промышленности;
• обновление оборудования электростанций, износ которого приближается к критическим пределам, а также модернизация существующих и строительство новых атомных станций;
• развитие технологий переработки и использования природного газа;
• развитие комплекса технологий ядерного цикла, расширение сферы их потребления;
• развитие современных транспортных узлов, позволяющих существенно улучшить скорость и надежность комбинированных перевозок;
• развитие жилищного строительства и модернизация ЖКХ с использованием современных технологий;
• развитие информационной инфраструктуры на основе современных систем спутниковой и оптоволоконной связи, сотовой связи в городах;модернизацию непроизводственной сферы на основе современного отечественного оборудования (диагностические приборы и лазеры для медицины, вычислительная техника для системы образования и т.д.);
• применение технологий регенерации тканей, в том числе с использованием стволовых клеток, в медицине;
• оздоровление окружающей среды на основе современных экологически чистых технологий.

Этот перечень приоритетных направлений технико-экономического развития составлен на основе анализа основных тенденций современного НТП с учетом состояния отечественного научно-промышленного потенциала. Он не претендует на полноту и окончательность. Но с него можно начинать формирование и реализацию государственной политики развития.

2. Работу по сохранению и активизации научно-промышленного потенциала в нынешних условиях его глубокого разрушения необходимо концентрировать на следующих направлениях:

• обеспечение приоритетности государственной поддержки НИОКР, конверсии наукоемкой промышленности и стимулирования НТП, утроение государственных расходов на эти цели;стимулирование передачи технологий из военного в гражданское производство;
• выявление и поддержка развития технологий, освоение которых обеспечит российским предприятиям конкурентные преимущества на мировом рынке, реализация целевых программ их распространения;
• разработка и реализация программ развития территорий с высокой концентрацией научно-технического потенциала (технополисов и наукоградов);
• субсидирование импорта перспективных современных технологий и научно-технической информации;
• создание с помощью государства инфраструктуры, обеспечивающей коммерциализацию результатов НИОКР, включая венчурные фонды, коллективные научные и информационные центры, инженерные парки и пр.

3. Стимулирование инновационной активности является важнейшим направлением политики развития, ключевым для преодоления депрессии. Реализация этого направления включает следующие элементы:

• учет всех затрат предприятий на цели проведения НИОКР, модернизации производства и внедрения новых технологий в составе издержек производства, их освобождение от налогообложения;
• субсидирование расходов на защиту интеллектуальной собственности на отечественные изобретения и разработки за рубежом;
• разрешение страховым компаниям и пенсионным фондам участвовать в венчурных проектах; сохранение информационной инфраструктуры научно-исследовательских работ, поддержание сети научно-технических библиотек, субсидирование их деятельности по предоставлению услуг пользования информационными сетями и базами данных и закупке научной литературы;
• поддержание функционирования опытных стендов, экспериментальных установок и опытных производств, создание сети технологических центров и парков коллективного пользования;
• активное вовлечение в осуществление приоритетных направлений НТП научно-технического потенциала СНГ;
• защита интеллектуальной собственности, обеспечение прав на нее.

4. Прогнозирование и планирование развития экономики. Политика развития должна определять содержание бюджетной, внешнеторговой, промышленной и других составляющих экономической политики государства, которые необходимо увязывать посредством прогнозирования, программирования и индикативного планирования развития экономики страны.

Прогнозирование, программирование и индикативное планирование социально-экономического развития страны должно быть эшелонировано по временному горизонту на год, пять лет и двадцатилетний прогнозный период. В условиях современного НТП субъекты хозяйственной деятельности, органы государственного управления и общество в целом нуждаются в научно обоснованном предвидении будущих тенденций научно-технического и социально-экономического развития. В условиях современного НТП для работы предприятий необходимым является, как минимум, десятилетний горизонт планирования своего развития.

Необходимо изменение технологии прогнозирования социально-экономического развития. Экстраполяция прошлых тенденций не должна доминировать при формировании планов будущего развития. Задача заключается как раз в обратном – в переломе сложившихся тенденций, преодолении депрессии и инициировании экономического роста. Прогноз должен определяться сочетанием имеющихся возможностей и желаемых результатов. Для этого он должен учитывать закономерности современного экономического развития, начинаться с формулирования четких целей социально-экономического развития на заданную перспективу и инвентаризации имеющихся ресурсов, которые могут быть задействованы путем создания соответствующих макроэкономических условий и мер государственного регулирования. Эти меры должны определять содержание индикативных планов социально-экономического развития страны.

Разумеется, данный перечень мер не является исчерпывающим. Он лишь призван скорректировать планы правительства в целях приведения их в соответствие с объявленной президентом стратегией долгосрочного социально-экономического развития страны. Его следует дополнить мерами по защите внутреннего рынка, формированию Единого экономического пространства СНГ, использованию рублей в международных расчетах, повышению ответственности директоров госкорпораций и эффективности институтов развития, созданию эффективной инновационной системы.

Как показывает исторический опыт долгосрочного экономического развития, в период замещения доминирующих технологических укладов открываются уникальные возможности для опережающего развития на основе своевременного освоения ключевых факторов нового технологического уклада. Широкое распространение нанотехнологии и других составляющих ядра нового технологического уклада даст возможность вывода российской экономики на траекторию быстрого и устойчивого экономического роста. Для этого необходима концентрация ресурсов в перспективных направлениях становления нового технологического уклада и смешанная стратегия их развития. В тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс имеет конкурентные преимущества (отдельные виды нанооборудования, наноматериалов и нанопокрытий, лазерные технологии, атомная, ракетно-космическая, авиационная промышленность) возможно применение стратегии лидерства, ориентированной на опережающее освоение соответствующих ниш мирового рынка. В направлениях, где допущено значительное отставание (наноэлектроника, нанобиотехнологии, судо- и атвомобилестроение), необходимо реализовать стратегию догоняющего развития. В сферах, где конкурентные преимущества сочетаются с небольшим отставанием (нанофотоника, большая часть наноматериалов и нанооборудования, электротехническая промышленность) необходима стратегия динамического наверстывания и опережающей коммерциализации результатов НИОКР. Последние при всех стратегиях должны получить должную государственную поддержку, необходимую для увеличения интенсивности и результативности научных исследований и разработок на порядок.

С учетом нарастающего отставания российской экономики по техническому уровню и деградации интеллектуального потенциала на фоне становления нового ТУ в передовых странах время выбора инновационного пути развития ограничено ближайшими двумя-тремя годами. Как было показано выше, по мере формирования нового ТУ быстро возрастает капиталоемкость составляющих его производств. Оседлать новую волну экономического роста в процессе ее зарождения можно относительно легко, опираясь на научные заделы в ключевых технологиях нового ТУ. После вступления его в фазу зрелости для этого потребуются колоссальные инвестиции. Если возможности структурной перестройки российской экономики на основе нового технологического уклада будут упущены, в дальнейшем ее эволюция будет идти по инерционному сценарию, и ограничено сырьевой периферией мировой экономики.

В силу запредельной изношенности основных фондов, старения высококвалифицированных кадров, глубокого падения производства высокотехнологических товаров и нарастающей переориентации экономики на импортную технологическую базу, меры по переводу экономики на инновационный путь развития нужно предпринимать немедленно. Пока сохраняющийся научно-производственный потенциал еще позволяет реализовать заявленную президентом стратегию инновационного развития. При этом темпы экономического роста повысятся по сравнению с энергосырьевым сценарием не на один процент, как планирует Правительство, а вдвое – до 12% прироста ВВП, в ближайшие годы и будут держаться на уровне не менее 10% весь прогнозный период.

Реализация охарактеризованной стратегии экономического развития России позволяет вывести ее на траекторию быстрого и устойчивого экономического роста с темпом ежегодного прироста инвестиций – до 25%, в том числе в освоение ключевых производств нового технологического уклада – около 35%. Это позволит прекратить сползание российской экономики на сырьевую периферию мирового рынка. Вывести ее на инновационный путь развития, восстановить способность к самостоятельному развитию в числе передовых стран мира.

Список использованной литературы

1. Абалкин Л. Размышления о долгосрочной стратегии, науке и демократии // Вопросы экономики. 2006. №12, с. 6-7.

2. Андрукович П.Ф. Долгосрочная и среднесрочная динамика индекса Доу-Джонса.

3. Белоусов А.Р. Долгосрочные тренды российской экономики. Сценарии экономического развития России до 2020 г. М.: Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, 2005, с. 9, 25.

4. Белоусов А.Р. Сценарии экономического развития России на 15-летнюю перспективу // Проблемы прогнозирования.2006. № 1.

5. Борисов В.Н. Машиностроительный комплекс в воспроизводственном процессе: методология и инструментарий анализа и прогнозирования: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук. М., 2001.

6. Вальтух К. К экспертизе “Основных направлений социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу”. Новосибирск, 2000.

7. Вальяно Д. Информационные технологии: расходная статья или фактор роста? // Межрегиональная группа ученых – институт проблем новой экономики.2006. № 2-3.

8. Василевский Э. Информационные технологии: масштабы и эффективность использования // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №5.

9. Гладышевский А.И. Производственный аппарат России: основные характеристики и перспективы использования. // Проблемы прогнозирования. 2001. № 1.

10. Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993.

11. Глазьев С.Ю. Развитие российской экономики в условиях глобальных технологических сдвигов. Научный доклад. Москва, 2007.

12. Глазьев С.Ю. О практичности количественной теории денег, или Cколько стоит догматизм денежных властей . //Вопросы экономики, 2008г., № 7.

13. Голиченко О.Г. Национальная инновационная система России: состояние и пути развития. М.: Наука, 2006.

14. Господарчук Г.Г. Деньги для Российской экономики // Деньги и кредит. 2006. №12.

15. Дементьев В.Е. Ловушка технологических заимствований и условия ее преодоления в двухсекторной модели экономики // Экономика и математические методы. 2006. №4.

16. Ершов М. Экономический рост: новые проблемы и новые риски // Вопросы экономики. – 2006.-№12.

18. Инновационный путь развития для новой России / Отв. ред. В.П. Горегляд; Центр социально-экономических проблем федерализма Института экономики РАН. М.: Наука, 2005.

19. Информационная экономика и концепции современного менеджмента: Материалы Первых Друкеровских чтений / Под ред. Р.М. Нижегородцева. М.: Доброе слово, 2006.

20. Иовчук С.М. Инновационные факторы повышения международной конкурентоспособности российской промышленной продукции. // Сборник ИМЭПИ РАН. М.: 2004.

21. Карачаровский В. Конкуренция капитала и новая экономика // Экономист. 2006. №12.

22. Киреев В. Технологии и оборудование для производства интегральных микросхем. Состояние и тенденции развития//Электроника. Наука. Технологии. Бизнес.2004, № 7,с.72-77.

24. Кокорев Л.С., Харитонов В.В. Прямое преобразование энергии и термоядерные энергетические установки. – М.: Атомиздат, 1980. – С. 216.

25. Колчин А.Ф., Овсянников М.В., Стрекалов А.Ф., Сумароков С.В. Управление жизненным циклом продукции. – М.: Анахарсис, 2002. – 304 с.

27. Крах доллара. Коллектив авторов, Издательство: Издатель Чернышова Н.Е., 2001г.

28. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Интегральный макропрогноз инновационно-технологической и структурной динамики экономики России на период до 2030 года / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. – М.: Институт экономических стратегий, 2006.

29. Лейрих А.А. Масштабы и динамика показателей формирования сектора «новой» экономики // Межрегиональная группа ученых – институт проблем новой экономики. 2006. №2-3.

30. Львов Д.С., Глазьев С.Ю. Теоретические и прикладные аспекты управления НТП. / Экономика и математические методы. 1986. № 5.

31. Майбуров И. Экономическое обоснование накопления человеческого капитала // Общество и экономика. 2006. №7-8.

32. Макаров В. Контуры экономики знаний // Экономист. 2003. № 3.

33. Михеева Н.Н. Ресурсный сектор Российской экономики: масштабы и межотраслевые взаимодействия // Проблемы прогнозирования. 2006. №2.

34. Мясникова Л. Смена парадигмы. Новый глобальный проект // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №6.

35. Наука на пороге рынка. Под ред. Гдазьева С.Ю., М.: Экономика, 1992г.

36. Обучение рынку / Под ред. С.Ю. Глазьева. М.: Экономика, 2004.

37. Проблемы информационной экономики. Вып. 5. Национальная инновационная система России: проблемы становления и развития: Сб. науч. трудов / Под ред. Р.М. Нижегородцева. М.: ЛЕНАНД, 2006, с. 10.

38. Раткин Л. Нанотехнологический потенциал Российской экономики // Инвестиции в России. 2006. №11.

39. Рей А. Конкурентные стратегии государства и фирм в экспортно-ориентированном развитии // Вопросы экономики, 2004, №8.

40. Рогов С.М. Функции современного государства: вызовы для России: Научный доклад. М.: Институт США и Канады РАН, 2005.

41. Россия 2015: оптимистический сценарий / Под ред. Л.И. Абалкина. М., 1999

42. Румянцева С.Ю. Специфика смены парадигм длинноволновых технико-экономических колебаний // Вестн. СПбГУ. Сер. 5. Экономика, 1998, вып. 2, с. 74-79.

43. Румянцева С.Ю. Движущие силы длинных волн. Проблемы развития методологии Н.Д.Кондратьева // Вестн. С-Петерб. ун-та. Сер. 5. Экономика. 1998, Вып.3, №19.

44. Румянцева С.Ю. Длинные волны в экономике: многофакторный анализ. – Спб.: Изд-во С-Петерб. Ун-та, 2003.

45. Сальников В.А., Галимов Д.И. Конкурентоспособность отраслей Российской промышленности – текущее состояние и перспективы // Проблемы прогнозирования. 2006. №2.

46. Сапир Ж. Каким должен быть уровень инфляции? // Проблемы прогнозирования. 2006. №3.

47. Сергиенко Я. О. финансовом механизме длинноволновых технико-экономических изменений // Вопросы экономики, 2004, №1.

48. Сорокин Д.Е. Россия перед вызовом.- М. Наука, 2003

49. Стратегия научно-технологического прорыва. Сборник научных трудов под ред. Ю.В. Яковца, О.М. Юня. М.: МФК, 2001

50. Суетин И. Полупроводниковые нанотехнологии:достижения и перспективы. Intel.23.10.2008.

51. Сухарев О. Информационный сектор экономики: проблемы развития // Инвестиции в России. 2006. №8.

52. Сысоев А.В. Амортизационная политика как фактор инвестиционного развития экономики // Проблемы прогнозирования. 2006. №1.

53. Федосов Е.А. Инновационный путь развития как магистральная мировая тенденция // Вестник Российской Академии Наук, 2006. №9

54. Харитонов В.В. Харитонов В.В. Энергетика. Технико-экономические основы: Учебное пособие. – М.: МИФИ, 2007. – 344 с.

55. Шумпетер Й. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982.

56. Эволюция технико-экономических систем: возможности и границы централизованного регулирования. Д.С. Львов, С.Ю, Глазьев, Г.Г. Фетисов. - // М.: Наука, 1992г.

57. Экспертный институт. Инвестиционный климат в России // Вопросы экономики. 2006. №5.

58. Доклад Министра А.Фурсенко на заседании Правительства РФ о научном и организационном обеспечении развития наноиндустрии в Российской Федерации. Москва, 17 января 2008 г.

59. Маркетинговое исследование рынка нанотехнологий. Отчет маркетинговой группы «Текарт» (Research/Techart). 20 июня 2008.

60. Материалы к заседанию Совета по конкурентоспособности. МЭРТ. М.: 2006.

61. Метрологическое обеспечение, стандартизация и оценка соответствия нанотехнологий и нанопродукции (аналитический обзор). М.: Ростехрегулирование, ноябрь 2007г.

62. Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации за 2006. М.: Минэкономразвития России, 2007.

63. О государственной промышленной политике России. Торгово-промышленная палата Российской Федерации, 2003г.

64. Основные направления денежно-кредитной политики на 2007 год – Банк России. М.: 2006.

65. "Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2009 г. и период 2010 и 2011 гг.", ЦБ РФ.

66. Промышленность России. Стат. сб./ Росстат. М., 2000. С. 97;

67. Промышленность России 2002. Стат. сб./ Росстат. М., 2002. С. 405.

68. Прогноз социально-экономического развития РФ на 2007 г. С.203.

69. Россия в цифрах. 2006: Стат. сб. М.: Госкомстат России, 2006.

70. Российский статистический ежегодник. 2003.: Стат. сб./ Росстат. М., 2003. С. 30–31;

71. Российский статистический ежегодник. 2005.: Стат. сб./ Росстат. М., 2005. С. 149, 323, 661;

72. Промышленность России 2005. Стат. сб./ Росстат. М., 2006. С. 128;

73. Россия в цифрах. 2005. Крат. стат. сб./ Росстат. М., 2005. С. 372–373.

74. Российский статистический ежегодник, - Федеральная служба государственной статистики, 2007г.

75. Россия и страны мира. 2004.: Стат. сб./ Росстат. М., 2004. С.48– 49, 80, 90– 95.

76. Berry B.J.L. Long-Wave Rhythms in Economic Development and Political Behaviour. - London, 1991, р. 122-125.

77. Forrester J.W. Innovations and Economic Change // Futures. 1981, vol 13, №13;

78. Friends fo Earth, who benefits from gm crops? Monsanto and the corporate-driven genetically modified crop revolution, 2006.

79. Handbook of Semiconductor manufacturing Technology/ Ed. by Y.Nishi and R. Doering: Marsell Dekker. Inc/2000, 1157 pp.

80. Kleinknekht A. Long Waves, Depression and Innovation // De Economist. 1986, N 1.

81. Mack C.A, Using learning curve theory to redefine Moore.s Low // Solid State Technology, July,2003, p.51-58.

82. Microlithography : Science and Technology/ Ed. by J.B. Sheats/ Marsell Dekker. Inc/1998, 1157 pp.

83. Perez Carlota. Finance and technical change: A long-term view / H. Hanusch and A. Pyka, eds., The Elgar Companion to Neo-Schumpeterian Economics. - Cheltenham: Edward Elgar, 2004.

84. Perez Carlota. Technological Revolutions and Financial Capital, 2002

85. Perez Carlota.Great Surges of Development and Alternative Forms of Globalization. 2007 ( www.carlotaperez.org ).

86. The International Technology Roadmap for Semiconductors, Semiconductor Industry Association. San Jose? CA , 20005.

87. Silverman P.J. The Intel Lithography roadmap // Intel Technology Jornal, 2002,V.6, №2, P. 55-61.

88. The Market for High-Brightness LEDs in Lighitng Applications – 2008

89. The US market for biotechnology Report, Chicago. 2006;

90. Word News/ Asiafocus // Solid State Technology, Febrary.2007.p18.

91. http://www.kapital-rus.ru/strateg_invest/element.php?ID=5863

92. http://www.bioworld.com/

93. http://www.cbio.ru

94. www.globelics.org

95. http://www.lsvet.ru