Экстремум как понятие

В современной публицистике термин экстрим крайне популярен и используется для обозначения резко отличных от нормы условий, ситуаций, характера деятельности, стиля мышления и образа жизни, социальной позиции, направления моды. То есть является одной из модификаций классического, для ряда наук, понятия экстремальности. В математике понятие экстремальности связано с предельным выражением характеристик функций и функционалов и служит для обозначения и максимума, и минимума, и для объединения этих понятий в одно (например «экстремумы функций»). В экономических моделях в качестве экстремумов целевых функций могут выступать максимизация нормы прибыли, максимизация выпуска продукции, минимизация затрат, минимизация рабочего времени и т.п. Возможны различные их сочетания (например, максимум прибыли, минимум затрат, максимум качества продукции, минимум рабочего времени). В биологии говорят об экстремуме, если имеет место аномалия, выводящая организм за пределы адаптивной нормы: переохлаждение, перегрев, перевозбуждение и им подобные. Максимальное соответствие адаптивной норме понимается как оптимальное состояние, но и аномальное (минимум адаптивной нормы) и оптимально (максимум адаптивной нормы) есть отображения крайних (предельных) состояний – то есть экстремумов. С развитием теории систем в социальных науках экстремальное событие стало пониматься как не только выходящее «за рамки нормального хода событий (но не ошибочное)», но и «обладающее решающим значением для дальнейшего развития, генерирующим бифуркационный хаос» (то есть множественность равновероятных линий развития). С точки зрения права любое криминальное событие является экстремальным и для граждан и для государства. В политологии наиболее экстремальными социальными явлениями считаются войны и революции.

В контексте доклада понятие экстремальности (экстрима) является базовым применительно к анализу перспектив Российского социума.

Человечество вступило в глобальный эволюционный кризис, экстремальным образом меняющий все стороны жизнедеятельности. Внутри этого контекста – Россия, за век пережившая более десятка терминальных кризисов, среди которых четыре революции, две мировых и полторы гражданских войны, две модернизации и полтора десятилетия целевого разрушения модернизационного потенциала. Сюда же надо добавить два аксеологических переворота (1917 и 1991 годов). Образовавшийся в результате подобного перманентного экстремума социум и составляющие его граждане приобрели совершенно уникальные характеристики, которые требуют специального осмысления с точки зрения возможности и направленности их дальнейшего развития.

Применительно к целям нашего последующего изложения введем несколько ограничивающих условий.

Экстремумы жизненно необходимы для развития систем любой степени сложности. Как показывают результаты Новейшей Истории, эволюционно выигрывают те социальные системы, в которых (или в элементах которых) экстремальные состояния возникают чаще, продолжаются дольше и протекают катастрофичнее. Сравнивая сроки экстремального и инерционного развития, можно сделать еще одно обобщение, маловажное только на первый взгляд, но, возможно, имеющее очень большое значение для понимания и самих экстремумов, и некоторых особенностей глобальной социальной эволюции в целом. Сформулировать это обобщение можно приблизительно таким образом: "Чем сложнее система, тем больше продолжительность времени ее экстремального развития в сравнении со временем инерционного развития". Тут примерно то же соотношение длительности инерционных и экстремальных периодов, хотя, вероятно, и есть основания еще раз развести два родственных, но не тождественных понятия: "бифуркационное время" (продолжительность нахождения системы в бифуркационном хаосе) и период экстремального развития. По-видимому, хотя бы иногда "бифуркационное время" может продолжаться дольше, чем экстремальное состояние системы. Говоря упрощенно: экстремум уже прошел, а вызванные им возмущения еще отнюдь не успокоились, и система еще долго будет приходить в равновесное состояние (примеры отечественной истории – послевоенное и постперестроечное состояния социума). Получается, что периоды экстремального развития при всей жестокости, при том, что пережившие эти времена имеют все основания их проклинать, сами по себе если и не абсолютно необходимы, то во всяком случае не только неизбежны, но и чрезвычайно полезны. И больше того - чем экстремальнее ситуация, тем "лучше" - в том смысле, что тем более интересный и специфичный вариант культуры родится впоследствии.

Механизмы влияния экстремума на экстремизм поведения: многовариантный катарсис

То, что экстремальное событие способно изменять человека (трансформировать его личность) было известно еще в Древности и этот механизм получил название катарсиса . Изначально в понятие катарсиса входило понятие механизма изменения личности в процессе переживания экстремального события (приобретение «вредных» и «полезных» аффектов) и способов избавления от «вредных» аффектов стимулированием «полезных» посредством искусства (говоря современным языком – использование художественных произведений для терапии посттравматических синдромов). Впоследствии, механизм катарсиса стал использоваться для целенаправленных трансформаций личности в процессе мистерий и позднее – орденских инициаций.

В “Поэтике” Аристотеля, понятие катарсиса входит в определение трагедии: “Трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему [определенный] объем, [производимое] речью, услащенной по-разному в различных ее частях, [производимое] в действии, а не в повествовании и совершающее посредством страдания и страха очищение (katharsis) подобных страстей” (Аристотель,1984;651).  
 В тексте трактата оно остается не разъясненным, что привело к появлению за 24 века более полутора тысяч интерпретаций, часто выходящих далеко за пределы тех эстетических и психотерапевтических установок Аристотеля, которые известны нам более полно и поддаются систематическому описанию.  
  Использование механизма катарсиса в процессах инициации, то есть самых закрытых орденских практиках, привело к тому, что продолжительное время он (катарсис) воспринимался «непосвященными» лишь как одна из малозначимых эстетических категорий.
Лишь 1909 г. И. Брейер и З. Фрейд перенесли понятие “катарсис” из эстетики в психологию, обозначив им высвобождение энергии подавленных аффектов посредством вспоминания и вербализации вытесненного переживания (К.Райкрофт; И.Блейхер, Д.Крук 1996; Ф.Василюк 1984). Как психологическое понятие оно до сих пор используется относительно широко (Л.Флоренская 1978, 1979; Ф.Василюк 1984).  

В современной политической и социальной практике можно говорить как о спонтанном катарсисе жертв природных катаклизмов и вооруженных конфликтов, так и о целенаправленном «псевдокатарсисе», вызываемом с помощью информационных технологий у представителей различных групп и сообществ, в том числе – экстремистской направленности. Важнейший вопрос: от чего зависит характер реакции на экстремальное событие, чего ждать в экстремальных условиях от конкретной личности и группы? В первую очередь – от типологии личности, во вторую, от характера и интенсивности мотивации. Лица, обладающие высокой пассионарной энергетикой, они же - люди «желающие странного», «мятежники, ищущие бури», как правило, обладают весьма жесткой системой ценностных предпочтений и ограниченными личностными привязанностями, для них нет полутонов: есть черное и белое, истина и ложь, свои и чужие. Переживаемые ими экстремальные события еще более ужесточают их шкалу оценок, во многом именно из-за этого наиболее известные пассионарии, государи и полководцы, характеризуются исключительной агрессивностью и смелостью, отсутствием сострадания не только к врагам, но и к своим гражданам. "Это они борются за покорение народов, окружающих их собственный этнос или, наоборот, сражаются против захватчиков" . "Усмирить и запугать их очень трудно, подчас легче убить" . Именно воинственность пассионарных вождей и пассионарность народа многое предопределяет в мировой истории. Пассионарные властители, политики и военные составляют агрессивное меньшинство, но понуждают остальных на кровопролитие, насилие, войну во имя целей, которые "простому", непассионарному человеку не могут быть понятны. Поэтому в динамичных, исторически активных, пассионарных этносах женщины и пацифисты, обычно составляющие большинство населения, от реальной власти отчуждаются.

Выдающиеся пассионарии характеризуются прекрасными организаторскими способностями и так называемой пассионарной индукцией (заразительностью, способностью увлечь за собой массы людей непассионарных). Ведь искренность вызывает симпатию, а активность, тем более жертвенная, заразительна. Именно эти качества пассионариев выдвигают их на лидирующие позиции в экстремистских сообществах и именно их лидерская активность является дополнительным механизмом радикализации этих сообществ.

Если для пассионария с высокой энергетикой экстремальное событие это способ «закаливания» собственных качеств и способностей (подробнее – Н.Островский «Как закалялась сталь»), то для «человека толпы» катарсис от переживания экстремума может иметь как социально позитивные, так и резко негативные последствия. Образно говоря, у многих «людей толпы» структура личности недостаточно прочна для «закалки» и при интенсивном (или – продолжительном) экстремальном воздействии начинает деградировать и разрушаться. При своевременном выходе из зоны экстремального воздействия, возможно постепенное восстановление базовых личностных структур. Но и при самом благоприятном итоге это будет другая личность , с другим (упрощенным) набором ценностных ориентаций, легко попадающая под влияние «родственного» лидера. В качестве примера экстремального воздействия в равной степени могут рассматриваться и природно-климатические катаклизмы, и вооруженные конфликты, и участие в деятельности экстремистских сообществ.

Экстремум через механизм катарсиса трансформирует личность, но в каждом социуме есть люди, которые профессионально работают в экстремальных условиях. Эта деятельность крайне необходима социуму (например – аварийно спасательные службы), но ее выбирают очень разные люди по самым различным мотивам. Кто и почему? Во-первых, лица в маргинальной стадии нонконформизма. В условиях стабильного социума их самореализация крайне затруднена. Наиболее полно их психотипу отвечает балансирование на грани нормы и экстремума, для них переживание опасности является жизненной потребностью, а ее отсутствие вызывает «адреналиновую тоску». Характерным отличием специалистов подобного рода является практически полное отсутствие морально-нравственных барьеров, основной сдерживающий стимул – должностные инструкции. Во-вторых, молодежь, для которой проблема самореализации гиперактуальна. Стремление развивающегося человека выйти за пределы дозволенной нормы вполне естественно, так как только таким образом можно убедиться в справедливости или ошибочности норм социума. Деятельность в экстремальных условиях представляет молодому человеку наибольшие возможности для самоутверждения и самореализации. Кроме того, тяга молодежи к экстремуму имеет и эволюционное значение: для молодежи характерны нетривиальные решения, которые при их успехе увеличивают адаптивный потенциал социума в целом, а в случае неуспеха – потеря малоопытного юноши для того же социума – трагична, но не опасна. Широко известно достаточно цинично высказывание Наполеона о том, что «лучшие солдаты – это молодые люди 12-14 лет, им неведом страх смерти, они жаждут славы и выполнят любой приказ». В современной реальности – большинство террористов-смертников – молодые люди до 20 лет. В-третьих, лица, стремящиеся кардинально сменить свой образ жизни и среду обитания из-за невозможности решить обычным путем свои бытовые проблемы и конфликтов с ближайшим окружением. Такую форму «социальной реанимации через экстремум» выбирают многие военнослужащие-контрактники, зимовщики, рыбаки. В-четвертых, лица, желающие получить моральные и материальные блага, которые общество обеспечивает (точнее, обещает обеспечивать) тем, кто работает в экстремальных условиях. Для большинства представителей этой группы сам факт их согласия работать в экстремуме уже обязывает общество по отношению к ним и в случае несправедливости вознаграждения они готовы взять «причитающееся» самостоятельно.

Наиболее успешен в экстремальных условиях высокообразованный, опытный, имеющий устойчивые и прочные морально-нравственные ориентиры специалист, прочно привязанный к обычным условиям семьей, детьми, домом и многим тому подобным, обеспечивающий себе и своей семье высокое качество жизни и имеющий государственные гарантии для себя и семьи в связи с высокой вероятностью «несчастного случая на производстве». Это идеальный вариант, крайне затратен в содержании для государственной машины. Поэтому в реальности, в каждом социуме используются специалисты всех типов, включая «одноразовых» фанатиков, поэтому после любой крупной военной компании, в любом обществе возникают проблемы реадаптации молодых солдат. Иногда с этими проблемами удается справиться путем многолетних, многомиллионных федеральных программ (лечение «вьетнамского синдрома» в США 1975-1990г.г.), в России конца ХХ века многие ветераны Афганской и первой Чеченской компаний пополнили ряды либо криминала, либо экстремистских сообществ.

Мобилизация как способ выхода из экстремума старого через экстремум новый

Пассионарность для социума в его стабильном периоде развития – огромная проблема, ибо эта энергетика нарушает баланс стабильности. В кризисные периоды – пассионарная энергетика это единственное, что может придать социуму поступательное движение и даже – сменить вектор развития. Пассионарная энергетика – основа всех социальных революций, но она же может послужить основой государственной политики, направленной на спасение общества и государства в период кризисов и катастроф. К введению этой (мобилизационной) политики каждое государство готовится, но она редко бывает эффективной. Нынешние условия – начало развертывания глобального кризиса, поэтому тема мобилизации крайне актуальна. Однако следует помнить, что все предыдущие модернизации в России осуществлялись в рамках одного и того же технологического уклада. В настоящее время большинство передовых экономик мира переходит в пятый технологический уклад, когда наша по прежнему пребывает в четвертом. Снова «догонять и перегонять» не получится, как показал последний опыт с попыткой покупки новейших технологических производств – сформирована настоящая технологическая блокада российского производства. Выход один – формировать условия для перехода собственного производства в шестой технологический уклад, минуя пятый. Даже если признать, что у нас есть необходимые технологические заделы советских времен и еще живы их разработчики, первую очередь это требует кардинального пересмотра системы образования и воспитания массовых субъектов модернизационного процесса.

В этой связи возникает естественный вопрос: в каком состоянии пребывает главный потенциальный субъект возможной модернизации – российская молодежь?

Важнейшие характеристики современной российской молодежи.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ. Демографическая ситуация нашего государства (представленная на графике 1 и в таблице 1) такова, что в качестве возможного «субъекта модернизации» может выступать крайне ограниченная группа молодежи в возрасте от 14 до 25 лет.

График 1.

Таблица 1.

«Из 16,3 миллиона детей школьного возраста две трети детей имеют отклонения в состоянии здоровья. Среди 13,62 миллиона детей, обучающихся в школах, только 21,4 % имеют первую группу здоровья, а 21% - хронические, в том числе инвалидизирующие заболевания.

Среди современных первоклассников вдвое меньше абсолютно здоровых детей, чем среди их сверстников конца прошлого века (4,3 против 8,7%). Учащиеся 1-х классов имеют худшие показатели готовности к обучению: ниже интегральный показатель умственной работоспособности (1,13 условных единиц против 1,48), а доля детей, имеющих недостаточный уровень развития школьно-обусловленных функций при поступлении в школу, почти удвоилась - с 21,2 до 41,4%.

Интенсификация учебного процесса приводит к снижению числа абсолютно здоровых детей уже в процессе обучения в 1-ом классе: у 17,3% дошкольников определена I группа здоровья, тогда как к концу 1-го класса процент здоровых детей снизился до 4,3%. У детей, возраст которых при поступлении в школу составляет 6,5 лет и младше, начало обучения ведет к более резкому снижению адаптационных возможностей. Среди них за период обучения в младших классах распространенность функциональных нарушений различных систем организма возросла на 60,9% против 26,6% у детей, поступивших в первый класс в 7 лет и старше.

Растёт детское и подростковое употребление алкоголя и табака.

Более 50% детей подросткового возраста имеют заболевания, которые в дальнейшем могут повлиять на снижение репродуктивной функции. Более чем у 30% юношей выявляется задержка полового созревания.»

Ежегодно убегает из дома (от семьи) порядка 50 тысяч детей и подростков, около 10 тысяч детей (в основном – младшего возраста) бросаются своими родителями. Общее количество беспризорных детей и подростков в нашей стране составляет, по мнению председателя Регионального фонда «Центр защиты детей и подростков «Преодоление» Леонида Чекалкина от 1,5 до 2 миллионов. Ребенку, выброшенному из семьи, требуется среда, которая обеспечивала бы не только его физическое выживание и защиту, но также понимание и сопереживание. Такой средой становятся криминальные сообщества. В настоящее время в стране зафиксировано более 1200 устойчивых молодежных преступных сообществ, еще большее количество имеет временный или сезонный характер.

ПОСЛЕДСТВИЯ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ. За последние 10 – 15 лет внутренняя миграция из полу управляемого процесса превратилась в стихийные потоки, прямо охватывающие более 30 миллионов человек. Причины – «выдавливание» русскоязычного населения из вновь образованных стран СНГ и Балтии «на историческую Родину»; этнические конфликты и этнические чистки в Закавказье и Средней Азии; закрытие градообразующих предприятий и лишение государственной поддержки жителей депрессивных населенных пунктов Севера и Востока страны и пр. Большая часть вынужденных мигрантов – многодетные семьи, лишившиеся большей части своего имущества по месту прежнего пребывания. Основные направления миграции – крупные и сверхкрупные города Европейской части России и Южный федеральный округ. Миграция, не смотря на ее масштабы, не способна полностью компенсировать естественной убыли населения в этих районах, но создает реальную конкуренцию на рынке занятости и в социально-бытовой сфере. Прямое следствие этих процессов – рост социальной и культурной отчужденности мигрантов, рост ксенофобии и взаимной агрессивности. Стабилизация преступности мигрантов и ее некоторое снижение в последние годы объясняются, прежде всего, организационным оформлением этнических землячеств в местах миграции и их жестким контролем за поведением своих членов, более жестким и эффективным, чем деятельность правоохранительных структур. В итоге – мигранты и коренные жители, чем дальше, тем больше превращаются в «не смешиваемые жидкости в одном сосуде», с нарастающим потенциалом взаимного отторжения. Для молодежи, живущей в подобных условиях, ксенофобия и агрессия становятся привычными нормами поведения.

СЛЕДСТВИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ. Для большинства молодых людей 20 – 25 лет опыт экономических преобразований России периода их взросления выражается формулой: «за деньги – можно все, за очень большие деньги – можно все, что угодно; чем больше сумма – тем большее преступление она нейтрализует». Порядка 80 % молодых людей этого возраста сами зарабатывают себе на жизнь, причем, в понимании большинства из них, совершение преступлений и правонарушений для обеспечения своей жизнедеятельности – специфическая, но то же работа. Около 16 % – опираются на поддержку семьи, но подрабатывают для удовлетворения собственных потребностей (в основном – это учащаяся молодежь). Оставшиеся – откровенные социальные паразиты, в число которых входит и «золотая молодежь», и молодые криминальные «авторитеты» и функционеры многочисленных религиозных сект, и др. В каждом регионе в соответствии со сложившейся социально-экономической ситуацией, наблюдаются свои девиации того, что считать недопустимым преступлением или правонарушением, вне зависимости от того, что говорит на эту тему закон. Главная тенденция – чем ближе к мегаполисам и зонам этнических конфликтов, тем в большей степени для молодых людей зоны допустимых и приемлемых действий отличаются от принятых законов.

Сложившаяся в последние годы в стране экономическая система, в которой «серые» (не проходящие по государственной регистрации) и «черные» (криминальные) денежные потоки составляют значительную часть, заведомо ставит большую часть молодежи в паракриминальное состояние. Эклектичность действующего законодательства позволяет интерпретировать любую экономическую инициативу, по желанию чиновника, либо как достижение, либо как преступление. Это порождает, в лучшем случае, государственно-правовую индеферентность, в худшем – правовой нигилизм, замещение нормального правосознания «понятиями», законами шариата, тейповыми традициями и так далее.

Молодежь в возрасте от 14 до 18 лет оказывается в самом сложном экономическом положении. Хотя законодательство разрешает частичную трудовую занятость подростков, большинство работодателей предпочитают использовать их труд без официального оформления, либо не использовать вовсе. Единственная сфера, где привлечение подростков стало массовым и легальным – сезонный сбор урожая. Тем не менее, большинство подростков данной возрастной группы (более 80 %) заявляют, что нуждаются в круглогодичном заработке, а для 30 % – их заработок – основная часть достатка семьи (родителей, младших братьев и сестер). Эти цифры совпадают со структурой занятости и экономическими потребностями молодежи середины 1920-х годов ХХ века.

ТРАНСФОРМАЦИЯ РОЛИ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ. За последние 10 – 15 лет плотность информационного поля на территории нашей страны принципиально увеличилась. Многократно возросло количество отечественных телеканалов; развитие спутниковых технологий и их доступность теоретически включили всю территорию страны в зону отечественного и международного информационного воздействия; Интернет из экзотики превратился в обыденность; мобильная телефонная связь максимально «спрессовывает» общение и взаимодействие людей. Информационная плотность и мобильность изменили не только характер взаимодействия между людьми, но и саму структуру приоритетов человеческих взаимоотношений. Социальные, культурные, политические приоритеты целенаправленно внедряются (а не формируются!) информационными системами как государственными, так и принадлежащими частным лицам. Основная декларируемая цель – обеспечение взаимодействия людей в эпоху глобализации. Развитость информационных технологий – считается важнейшим параметром развития социальной системы в глобализированном обществе. Умение работать с информационными системами – критерий допуска к информационным технологиям. Это умение складывается из знаний английского языка (основного языка глобализированного сообщества) и пользовательских навыков работы с современными компьютерами. Развития этого умения практически лишены безнадзорные дети и подростки, дети вынужденных переселенцев (мигрантов), молодежь из депрессивных экономических районов и большинства малых населенных пунктов. Это значит, что, примерно, каждый третий молодой человек (девушка) в возрасте от 14 до 25 лет не обладает и не будет своевременно обладать умениями работы с информационными системами, соответственно – возможностями получить современную специальность, а в последствии – получить достойную работу и зарплату. Он (она) могут быть гениальными, сверхспособными, но им придется прилагать колоссальные усилия для того, чтобы вписаться в информатизированное глобальное сообщество. С каждым годом понятийный, ценностный барьер между ними и их более удачливыми сверстниками будет нарастать, порождая взаимную агрессию и ксенофобию. И это значит, что значительной части молодых людей легализованный путь к социальной успешности закрыт и единственная область, где они могут раскрыть свои таланты – криминал.

Благодаря технической оперативности электронных средств массовой коммуникации и смещении приоритетов информационной политики (от гуманизма к практицизму) экстремальные события (войны, катастрофы, стихийные бедствия) становятся постоянным компонентом социальной действительности каждого человека. В результате происходит визуальное привыкание к насилию, катастрофам и их последствиям, сопереживание блокируется, но внутренняя напряженность растет. Требуется релаксация и она предоставляется теми же СМИ в виде «мыльных опер», телеконкурсов, спортивных соревнований, ток-шоу, реалти-шоу и тому подобных эмоционально сильных, но интеллектуально крайне примитивных зрелищ. В обществе подсознательно формируется устойчивая установка: все, что не связано с развлечениями, связано с катастрофами, то есть негативными переживаниями. Это одно из главных условий успешной манипуляции социо-политическими пристрастиями граждан, но при этом – неизбежны деформации общественного сознания, доминирование в нем тревожности и инфантилизма, утрата культурных традиций. В этих условиях нормативно-ценностные и моральные ориентиры молодежи в целом по стране примитивизируются по схеме «свой-чужой».

НАРАСТАЮЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ПАССИОНАРНОСТИ МОЛОДЕЖИ. Проблема регулирования пассионарной энергии населения (то есть – стремления радикальных социальных групп молодежи к трансформациям общества) одинаково важна для всех государств. В России исторически решение облегчалось геополитическим положением: необходимостью осваивать новые территории, защищать освоенные рубежи, ассимилировать новые культуры, а также – преимущественно мобилизационным типом экономики. Начало ХХI века характеризуется истощением традиционных средств «канализации» (целевого направления) пассионарности молодежи в государственно-приемлемые формы. На географической карте Земли не осталось «белых пятен»: пространства открыты, изучены, осваиваются. Окончились войны, которым можно было придать справедливую окраску. Борьба за освоение природных ресурсов считается менее приоритетной, чем охрана окружающей среды. На смену идеологическим войнам пришло внешне добровольное принятие «общечеловеческих» ценностей. «Стройки века» прекращены из-за отсутствия финансирования и т. п. Нынешний отказ государства от регулирования пассионарной энергии своих молодых граждан привел, во-первых, к резкому росту радикальной (до экстремистской) социальной самодеятельности молодежи, во-вторых, к широкой экспансии внешних экстремистских организаций (от тоталитарных сект до политических движений и эзотерических орденов).

Попытки замены реальных форм реализации пассионарной энергии масс и отдельных личностей на «сублимационные», в соответствии с базовой концепцией З.Фрейда, начались со второй половины ХХ века. К концу ХХ века «сублимационные» каналы включали в себя: «войны выходного дня» (вооруженные конфликты малой интенсивности, проходящие на территории слаборазвитых государств, в которых может принять участие любой желающий); имитации боевых действий в виде пейнбольных соревнований; экстремальный туризм по наиболее опасным (в природном или социальном смысле) территориям; экстремальные виды спорта; «виртуальные» игры. Логика авторов этой политики: человек, совершающий в ходе «сублимационных» квестов «героические подвиги», полностью выплескивающий свою агрессию (под которой понимается основное проявление пассионарности) и трансформирующий «виртуальную жизнь» по своим представлениям о добре и зле, полностью растрачивает на это всю свою «избыточную» пассионарную энергию и в реальности стабилизируется как «нормальный» (предельно управляемый) гражданин. Однако надежда на эффективность замены реальных каналов на «виртуальные», предпринимаемые в рамках развития информационных технологий (о чем говорит тематика рекламируемых компьютерных игр), пока не оправдалась и результаты имеют прямо противоположный эффект. В России эта форма «виртуализация героизма» носит предельно агрессивный характер (и в СМИ, и в сетевых развлечениях). Практика показывает, что агрессия, навязываемая этими играми как единственный способ решения жизненных проблем и выплеска пассионарной энергетики, не только не сублимируется виртуальностью, но и становится типовым способом поведения субъекта в реальности, свидетельством чему становятся судебные процессы над геймерами, завершающими битвы в онлайне (виртуале) убийством своих противников в оффлайне (реале).

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КРИЗИС. Формирование у молодежи необходимых социальных качеств и жизненных ориентиров – важнейшая задача для любого государства. Как видно на графике, идеализм преобладает в юношеском восприятии мира с раннего детства до 12-14 лет, после чего начинает резко уступать место формируемому прагматизму. А в 20-22 года – кризис смены доминант оценок и поведения.

Циклы развития личности

В нашей стране задачу формирования духовных доминант выполняли сначала семья и православная церковь, а с 1917 года – семья и система идеологических организаций. После 1991 года семья, как важнейший компонент формирования государственно-значимых качеств у подрастающих поколений практически не рассматривалось в новых государственных стратегиях, а идеология и идеологическая работа были признаны вредным атавизмом тоталитарного общества. К настоящему времени сложилась достаточно странная система социализации (см. схему 2), в которой начиная с раннего возраста основным доминантным фактором является социальная среда (как реальная, так и виртуальная), формирующая, прежде всего навыки выживания во враждебном социуме и автономизацию.

МОЛОДЕЖНЫЕ СУБКУЛЬТУРЫ И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ. Нарастающее использование управляющих информационных технологий воспринимается большинством молодежи как усиливающееся информационное давление, источник личностного дискомфорта. Наиболее сильно оно в мегаполисах, где плотность информационного поля максимальна, и убывает пропорционально размерам населенного пункта. Дисгармоничность ощущения реальности, порождаемая внешним информационным давлением, отмечается практически всеми молодыми людьми во всех регионах страны. Ответная защитная реакция – уход от навязываемой реальности и формирование своей. Уже в 1970 – 1980 годы прошлого века в нашей стране сложился целый спектр молодежных субкультур, представлявший собой не столько реакцию на идеологическое давление, сколько реакцию на топорность идеологической работы, ее отсталость от жизненных реалий. Образно говоря, если ранее идеологическое воздействие можно было представить в виде обязательного для всех бесплатного поглощения невкусной пищи, то нынешнее информационное воздействие – навязываемый СМИ огромный «шведский стол», стоимость и вкус блюд на котором узнаешь только после того, как их съел. Молодежные субкультуры – это попытки «готовить для себя и друзей из того, что есть, и то, что нравится». Как правило, выбор субкультуры, в первую очередь, зависит от ближайшего социального окружения, «значимых других» по психологической терминологии, людей более старшего возраста, на которых ориентируется молодой человек. На первом месте по распространенности в нашей стране – разновидности криминальных субкультур. Они достаточно распространены среди всех возрастных групп молодежи и, практически, во всех регионах страны. Разносчиком и пропагандистом криминальных субкультур сейчас являются не столько конкретные лица, имеющие криминальный опыт и побывавшие в ИТУ, сколько средства массовой коммуникации. Криминальные субкультуры оказались востребованным товаром в связи с общей примитивизацией морали в обществе, падением уровня культуры и ростом протестных настроений. Однако, превращенные современными технологиями в разновидностью ходового товара, традиционные криминальные субкультуры утратили протестный смысл и стали одним из средств разрешенного этапажа. Если для членов криминальных группировок наркотики и токсические вещества выступают, главным образом как стимуляторы и релаксанты, то для «путешественников» они становятся основным инструментом ухода от реальности. «Путешественники» – молодые люди из различных социальных групп, с разным уровнем культуры и образования из любопытства или следуя моде пристрастившиеся к легким наркотикам, а в дальнейшем, перешедшие (пересаженные) на их тяжелые разновидности (в основном – героин и ЛСД). Через сравнительно короткое время после начала употребления тяжелых наркотиков «путешественники» уходят из своей привычной социальной среды и примыкают к уже имеющимся примитивным группам себе подобных. Редкую часть из них удается вырвать из их среды родственникам и вылечить, срок жизни остальных не превышает трех лет. На графике представлена возрастная структура наркопотребления.

На 1 января 2009 года в России насчитывается 6 млн человек, хотя бы один раз попробовавших наркотики. При этом количество тех лиц, кто допускает систематическое употребление наркотических средств, составляет 1 млн 800 тысяч человек. Средний возраст первого употребления наркотиков снизился у россиян с 17 до 6 лет. По данным Минздравсоцразвития, с 1996 года в 20 раз вырос уровень немедицинского потребления наркотиков. Наркологическими учреждениями зарегистрировано более 17 тысяч детей и свыше 122 тысяч подростков, страдающих наркоманией.

В отличие от наркотических форм «расширения сознания», «путешествия по иным реальностям», эзотерики, мистики, сатанисты, хаббардианцы, муннисты и члены сект, мистических обществ, тайных орденов, альтернативных церквей используют для тех же целей различные психотехнические процедуры. В настоящее время в стране действует около 1200 филиалов зарубежных мистических сект и «нетрадиционных конфессий», примерно столько же всевозможных «курсов самосовершенствования», «магических школ» занимающихся тем же самым, но под другой вывеской. Не меньше и чисто отечественных организаций типа язычников, веддистов, «белого братства» и тому подобных. Ареал их действия – практически вся территория страны, основной костяк их членов – молодые, достаточно образованные люди с высоким уровнем тревожности и невротизации, пытающиеся решить свои проблемы без криминала и наркотиков. В зависимости от ориентации на «прогресс» или «традиции», «западничество» или патриотическое «почвенничество»; на «быстрый результат» или «постоянное совершенствование» ими выбирается организация (курсы, школы, секты, братства и так далее). Принцип действия всех этих организаций (вне зависимости от идеолого-культурной оболочки) состоит в обучении своих членов психотехническим методикам, позволяющим им чувствовать свое превосходство над «серой массой» непосвященных при одновременно полном подчинении своему руководству. Как правило, для усиления «вновь открывшихся способностей», «инициации духовных сил» используются психохимические препараты из арсенала спецслужб, ставшие известными и доступными в период «гласности и демократизации». Как правило, многие члены подобных сообществ сначала сами становятся жертвами преступлений своих руководителей (диапазон – от сексуального насилия над неофитами до присвоения их имущества и принуждения занятием незаконной деятельностью), впоследствии – активно участвуют в преступной деятельности. Так большинство современных «финансовых пирамид» оформлялись как «клубы по интересам», члены которых оказывали друг другу и своим руководителям добровольную финансовую помощь. На самом деле, руководители и приближенные к ним лица с помощью психотехник обрабатывали основную часть сообщества, побуждая их «вкладывать свои средства на развитие общего дела» и привлекать неофитов из числа своих друзей и знакомых. Не менее широкое распространение получила практика сбора инсайдерской информации руководителями сообществ от своих членов, работающих в коммерческих или банковских структурах, государственных организациях и ее дальнейшее использование с целью личного обогащения или перепродажи

Наиболее резонансные преступления – ритуальные убийства людей и животных – совершаются членами сатанинских сект, общее количество которых по стране превышает несколько тысяч человек. На порядок больше «готтов», поклонников «готического» направления в рок музыке и потенциальных неофитов сатанинских сект. Благодаря средствам массовой коммуникации широкую известность приобрели секты «Южный крест», «Черный ангел», «Хабратц Хэрее Хэор Бохер». Сатанисты имеют свои Интернет-форумы, Интернет-конференции, активно пользуются информационными технологиями, координируют свои действия с единомышленниками за рубежом. Молодежь в сатанинские секты привлекает не только атмосфера тайны, особая атрибутика, но, в первую очередь, противодействие всему, что наиболее привычно в обыденной жизни: нормам морали, сложившейся системе отношений между людьми, понятиям Добра и Зла. Среди других значимых причин участия в их деятельности адептами называется ощущение принадлежности к суперэлите и возможность магического получения Власти над другими людьми.

Тема магии, магического обретения Власти над людьми, нарастающими темпами внедряется в молодежные субкультуры уже более 20 лет, но в последние три года она явно превалирует над остальными.

Таким образом, основными чертами субъекта будущего модернизационного процесса являются: во-первых, ограниченная (постоянно убывающая) численность; во-вторых, изначально низкое состояние здоровья, что ограничивает переносимость физических и психологических нагрузок; в-третьих, отсутствие систематического духовного развития, идеологическая «всеядность»; в-четвертых, толерантность к криминалу и другим антигосударственным явлениям; в-пятых, подверженность манипулятивным технологиям формирования оценок и стереотипов поведения.

Условия и формы возможной мобилизации

Реализация мобилизационный режим государства предполагает наличия трех условий:

Мобилизация – это всегда заведомые ограничения и обременения. Что может подвигнуть наших граждан к тому, чтобы они добровольно согласились с определенными ограничениями сейчас ради достижений в будущем? Варианты: во-первых, рациональный расчет , убедительно доказывающий, что потери при мобилизации существенно меньше приобретений. Во-вторых, идеология , делающая рациональные аргументы уже несущественными, поскольку на уровне духовных ценностей денежную прибыль не считают. В данный момент трудно представить себе какие-либо рациональные аргументы в пользу мобилизации, работающие на массовом уровне. Во-первых, потому, что страна настолько разная и дифференцированная, что аргументы для одних (жителей сельской местности) становятся контраргументами для других (жителей мегаполисов). Во-вторых, их (мобилизующих аргументов) просто очень мало. По данным последних «кризисных» исследований ВЦИОМ около 50% россиян на вопрос, что вы будет делать в ситуации «резкого ухудшения материального положения», до сих пор выбирают альтернативы «не знаю», «ничего не буду делать», «буду терпеть».

Есть ли в стране действительно мотивирующая идеология для всех? В данный момент, однозначно - нет.

Второй компонент , готовность институтов принуждения (а также «уговаривания» и материального обеспечения мобилизуемых масс) к выполнению мобилизационных функций, пожалуй, еще меньше, чем готовность людей подчиняться этому принуждению. Всеобщий «пофигизм» (стихийная вера, что в любой самой сложной ситуации все образуется и будет «не хуже, чем есть») и коррупция сделают из официозной мобилизации очередную профанацию, дискредитирующую идею (или начнутся традиционные для нашей страны «перегибы», что еще хуже).

К вопросу о готовности власти (суперэлиты) . Пожалуй, власть сейчас наиболее не готова к мобилизации, так как считает, что еще не до конца использовала свое нынешнее положение в своих собственных интересах, «а в крайнем случае – улетим на Сейшелы». По большому счету, единственным публично заинтересованным «лоббистом мобилизации» можно считать гуманитарную интеллигенцию, всегда мечтающую чужими руками воплотить в жизнь свои радикальные мечты.

Из предыдущего изложения можно назвать несколько базовых условий общегосударственной мобилизации:

В настоящее время ни одного из этих компонентов нет и не предвидится при сохранении действующих тенденций. Вывод: при нынешнем состоянии нашего общества всеобщая мобилизация (мобилизационный режим общества и государства) возможен даже не при наличии прямой и безусловной угрозы, а при достижении степени опасности терминального уровня (пример – не просто военное вторжение, а непосредственно начавшегося геноцида всех групп населения).

Но мобилизация вполне возможна в отдельно взятых слоях населения, удовлетворяющих вышеназванным критериям внутренней однородности (гомогенности), чувствительности к идеологическим мотивам и стимулам, слабой привязанности к настоящему (нечего терять, легко жертвовать). Все эти качества присущи, например, молодежи малых и средних городов (в больших все уже по-другому), определенным профессиональным группам, некоторым национальным и территориально локализованным сообществам. То есть вполне можно формировать частичные мобилизационные сегменты , точки прорыва. Кстати, гомогенность, закрытость (и даже экономически рациональная стимуляция) в таких сегментах может достигаться уже известными и проверенными социальными технологиями. Примеры: интеллектуальные «концентраторы» - Академгородки, закрытые «атомные города» и прочие «интелполисы», или ударные комсомольские стройки – БАМ, «Уренгой-Помары-Ужгород» и пр.. Иными словами, тотальная мобилизация маловероятна, но возможна мобилизация частичная, точечная. Такая мобилизация более эффективна еще и потому, что в отдельных случаях не так заметна глазу каждого, а, значит, менее подвержена идеологическим, административным и прочим диверсиям и эрозиям.

Экстремизм: сущность и составные части

Глобальная опасность, наиболее резонансный вид преступлений, «новая чума» - это все про экстремизм. У любого неспециалиста невольно возникает ряд вопросов: что это? Почему это так серьезно? И, наконец, откуда это все взялось? В многочисленных публикациях и нормативных актах даны разнообразные характеристики и определения этого явления. Не оспаривая имеющиеся точки зрения, предложим свое видение и постараемся ответить на вопрос: почему при том, что преступления экстремистской направленности составляют в последние годы доли процентов от числа всех совершенных преступлений в нашей стране, мы считаем, что они представляют серьезную угрозу всем государственным институтам.

Все авторы, пишущие и говорящие об экстремизме, едины в том, что это крайность (экстремальность) в оценках и действиях личности (группы). Далее, в зависимости от широты научных и практических интересов автора, в понятие экстремизма, через запятую, включаются и все формы и проявления радикализма и, конечно – терроризм (В.А.Бурковская, 2007). На наш взгляд, это малопродуктивно.

Традиционное для социальных наук понятие радикализм означает как осознанную, так и неосознанную крайность во взглядах и поступках (то есть оценка крайности зависит исключительно от социо-культурного уровня развития индивида и социальных условий, в которых он действует). Как любое «крайнее» явление, радикализм может быть просоциальным и асоциальным. В ситуациях острых социальных кризисов (бифуркационного хаоса) именно радикальные социальные элементы обладают максимальным потенциалом деструкции, способным повернуть вектор развития социума. Это качество радикалов делают чрезвычайно привлекательной мысль использовать их в процессе борьбы за власть, претендующими на нее группировками. Придание словам и действиям радикальных групп политического содержания , вне зависимости от их собственных интересов и потребностей, превращает разнородные социальные образования в инструмент борьбы за власть, то есть – в экстремистские группы и объединения в соответствии с ныне действующим законодательством.

Естественная эскалация радикализма (граница «крайности» сдвигается от слов к делу, и это дело, в конечном счете - насилие) в ходе политической борьбы с неизбежностью формирует идеологию и практику допустимости любых насильственных средств в борьбе за власть (борьбе за светлое будущее). Именно по этому алгоритму из радикальной среды российской молодежи второй половины Х!Х века выделились сначала экстремистские, а затем и террористические группы и организации. Начало ХХ I века дополнило технологические способы и приемы рекрутирования в организации членов экстремистских сообществ, формирования у них требуемых идеологических и психологических установок, но базовый алгоритм остался прежни м. Юношеский радикализм, чаще принимающий формы демонстративного нонконформизма, явление повсеместно распространенное. В свою очередь - экстремистами, а, тем более, террористами – становятся считанные единицы. Для примера: среди общего, почти трехмиллионного количества всех регистрируемых за год в стране преступлений, имеющих экстремистскую окраску в 2007 году было 356, в 2008 – 460, а в 2009 – 548.

Экстремизм , как навязываемая оболочка, всегда является внешним по отношению к эндемичному радикализм у . Особенно хорошо это заметно на трендах, приписываемых мировыми и российскими, вместе с ними ,средствами массовой коммуникации российскому молодежному экстремизму. На первом месте «фашизм», в содержание которого включают национализм, расизм, гомофобию (более 60% всех характеристик насильственных действий молодежи) . Его зеркальным отражением является «анти-фа» (антифашизм), включающий в себя космополитизм, глобализм, гомосексуальность, предельно агрессивное неприятие «фашизма», гомофобии и патриотизма. Уникальность противостояния этих трендов в противоположности не только политической, но и сексуальной ориентации. Третий тренд – религиозный фанатизм. Если два-три года назад речь шла исключительно об исламском фанатизме, то сейчас сюда добавилось неоязычество. Четвертый тренд – этнократизм. Таким образом, сформировалась устойчивая система взаимосвязанных трендов («фа – антифа», фанатик – этнократ), которая в медийном пространстве способна мгновенно «подогнать» любой радикальный выплеск под актуальную для заказчика роль. Но более важно то, что эти тренды стали ориентирами в системах социальной ориентации молодежи.

Юношеский радикализм, чаще принимающий формы демонстративного нонконформизма, явление повсеместно распространенное. В свою очередь - экстремистами, а, тем более, террористами – становятся считанные единицы. Конечно, в кризисных ситуациях многие ситуативно способны на экстремистские действия и поступки, но об этих своих способностях они, до поры, даже не догадываются. Ситуативный экстремизм и осознанное членство в экстремистских организациях – явления разно порядковые. Тем не менее в любом, даже самом благополучном обществе можно выделить фиксировано стабильное количество (4-6% от общей численности) ультрарадикальных членов, готовых совершать и обосновывать любые формы насилия по отношению к другим людям.

Киберпространство как генератор социально-психологических артефакто в

Рождение и развитие виртуальной среды (киберпространства) качественно изменило спектр социальных возможностей для образованных, энергичных молодых людей. Три главных особенности взаимодействия в киберпространстве: свобода от традиционного социального контроля, мгновенность доступа к любому члену сетевого содружества вне зависимости от географических и политических границ и полная анонимность своей физической личности – создали новый тип социальных сообществ.
В киберпространстве сообщества, в числе которых и девиантные, могут функционировать в самых разных организационных формах (электронные конференции, виртуальные коммерческие структуры, электронные библиотеки и т.д.). При этом под организационной формой виртуального сетевого сообщества традиционно понимается цельная система взаимозависимых структурных, культурных, стратификационных, коммуникационных, временных и программно-технологических компонентов , которая придает интеракциям внутри сообщества определенный характер, форму и направленность. П оскольку участники сообществ имеют, как правило, разнообразные информационные интересы, коммьюнити (специализированные сообщества), имеющие разветвленную структуру, зачастую используют одновременно несколько организационных форм, в числе которых могут быть электронные конференции, системы мгновенного обмена сообщениями, электронные библиотеки, электронные магазины и т.д. Соответственно, организационные формы, в которых функционируют сетевые сообщества бывают специализированные (чаты, конференции и т.д.) и широкого профиля (сайты, порталы и т.д.) (Бондаренко С.В., 2003). Д ля социальных групп сетевых сообществ (вне зависимости от их направленности) характерны особые качества, делающие их необычайно привлекательными для пассионарных неофитов:

Экстремистская и террористическая деятельность в киберпространстве: в оффлайн через онлайн

Информационное обеспечение. Этот способ используется террористами для предания гласности своей деятельности, пропаганды и психологической войны, информационного обеспечения подготовки и проведения террористических акций, информационного противодействия правоохранительным органам. Интернет, и появление глобальных сетей в целом, значительно повысили возможности для террористов по обеспечению публичности своей деятельности. Информация на сайтах террористических и экстремистских организаций может подаваться в форме исторической справки, сведений о лидерах, манифестов и т.п. Но террористы могут использовать Интернет также как средство психологической войны посредством распространения дезинформации, передачи угроз, публикации на веб-сайтах наводящих ужас изображений, таких как обезглавливание американского переводчика Ника Берга в Ираке или журналиста из США Дэниела Перла в Пакистане.

Эта деятельность, несомненно, совершенствуется с увеличением объема и скорости трансляции данных, и становится возможной вследствие низкой стоимости, относительного отсутствия контроля и глобального размаха сети Интернет. До появления Интернет надежды террористов на придание гласности информации о своих мотивах и деятельности зависели от привлечения внимания телевидения, радио и прессы. Традиционные средства коммуникации, имеют «порог отбора» (многоступенчатый процесс отбора материалов редакторами), который террористам зачастую не удается преодолеть. Но этот критерий, безусловно, неприменим к собственным веб-сайтам террористов. Интернет, таким образом, предлагает террористическим группам беспрецедентный уровень прямого контроля над содержанием своих посланий. Это значительно повышает их возможности для формирования требуемого восприятия у различной целевой аудитории, и манипулирования не только своим образом, но и образом своих врагов. Хотя целевая аудитория террористических и экстремистских групп относительно невелика, их присутствия в Интернете заметно. Каким бы ни было количество посетителей сайта, если он имеет хороший дизайн и хорошую поддержку, это создает группе ауру легитимности. Отдельное направление информационного обеспечения сбор данных. В январе 2003 года министр обороны США Дональд Рамсфельд в прямом послании к армейским подразделениям предупредил, что слишком много незасекреченного, но потенциально могущего причинить вред материала размещено на сайте Министерства обороны. Рамсфельд напомнил военным, что найденное в Афганистане пособие Аль-Каиды говорит: «используя открытые ресурсы можно собрать как минимум восемьдесят процентов информации о враге» (Д. Рамсфельд наверное не знал, что это высказывание принадлежит его соотечественнику, первому теоретику информационной войны П. Лайнбарджеру ). Он продолжил тем, что «более 700 гигабайтов информации на сайте Министерства обороны содержат информацию о планах, программах министерства и его действиях. Мы должны подразумевать, что враги имеют регулярный доступ к сайту». Кроме информации, предоставляемой вооруженными силами, в Интернете в свободном доступе есть данные о местонахождении и работе ядерных реакторов и связанного с ними оборудования, что после 11 сентября 2001 года вызывает беспокойство у публичных деятелей. Рой Циммерман, директор Ядерной Комиссии, сказал, что атаки 11 сентября вывели на первый план проблему защиты имеющей значение для государства информации. Сразу после атак Ядерная комиссия полностью вывела свой сайт из он-лайн режима. Когда неделей позже он был восстановлен, с него удалили более 1000 важных документов. Изначально комиссия решила скрывать документы, если «выпуск информации даст террористам возможность извлечь явную и существенную пользу при планировании атак». Позже ограничения были ужесточены, теперь предпочитается исключить информацию, «которая может быть полезной или в достаточной степени полезной террористам». По словам Циммермана, «в настоящее время маловероятно, чтобы информация, представленная на сайте, принесла какую-то пользу террористам». Меры, предпринятые комиссией, не представляют собой ничего необычного. Согласно докладу, представленному OMB Watch, после 11 сентября тысячи документов и огромное количество данных было удалено с правительственных сайтов США. Трудность, однако, заключается в том, что остатки этой информации доступны с частных сайтов. Патрик Тиббетс указывает на сайт Animated Software Company, на котором размещены документы, содержание информацию о местонахождении, статусе, секретных процедурах и иная техническая информация, касающаяся десятков ядерных реакторов США. Такую же информацию содержит сайт «Виртуальный ядерный турист». Последний сайт подробно детализирует специальные меры безопасности на различных ядерных заводах по всему миру. Многие люди рассматривают эту информацию как потенциально являющуюся золотыми копями для террористов. Их беспокойство имеет основание. Компьютерный эксперт Аль-Каиды Мухаммеда Наима Нур Хана, пойманный в Пакистане в июле 2004 года, сдал компьютер, заполненный фотографиями и планами этажей расположенных в США зданий, которые террористы предполагали атаковать. Австралийская пресса также сообщила что человек, обвиненный в терроризме, использовал сайт Правительства Австралии для получения карт, данных и спутниковых фотографий потенциальных целей. В результате Правительство Нового Южного Уэльса рассматривало введение ограничений на информацию, доступную на его сайте. Террористы также могут использовать Интернет для получения информации об антитеррористических мероприятиях. Г. Вейнманн предполагает, что такая простая стратегия, как поиск по ключевым словам в газетах и журналах может позволить террористам узнать о мерах, которые разработаны для предотвращения атак, и изучить уязвимые места этих мер.

Наиболее перспективными «рецептами» для террористов, из размещенных в Сети, являются советы по хакерским инструментам и действиям. Эта информация более точна, чем, например, инструкции по изготовлению бомб, поскольку Интернет это одновременно сфера деятельности и инструмент хакеров. В качестве доказательства профессор Еуген Спаффорд утверждает, что конференции и доски объявлений в Интернете содержат информацию, обучающую хакерской технике каждого. «Мы, возможно, имеем всемирный виртуальный тренировочный лагерь», – заявляет он .

Финансирование. Деньги жизненно важны для терроризма, это «двигатель вооруженной борьбы». Непосредственность и интерактивность коммуникаций в Интернет в совокупности с неограниченным радиусом его действия открывает огромные возможности для роста денежных пожертвований, как это видно на примере ряда мирных политических организаций и деятелей гражданского общества. Террористы ведут поиск финансов как через свои сайты, так и путем использования инфраструктуры сети Интернет в качестве средства мобилизации ресурсов с помощью незаконных методов. Наиболее популярные среди них:

Как показывают вышеприведенные примеры, поддержка, которую ищут террористы и которая им предоставляется, не всегда может быть выражена в денежной форме. В данной работе термин «финансирование» используется не только в качестве обозначения передачи террористам денежных средств, но и для обозначения передачи любых необходимых террористам ресурсов, поддерживающих их организации и осуществление ими операций.

Создание сетей , что позволяет террористам действовать в более децентрализованной манере, которая позволяет рассредоточенным действующим участникам групп связываться друг с другом и эффективно координировать действия при меньших затратах. Интернет позволяет не только поддерживать связь внутри группы, но и связь вовне. Глобальная сеть увеличивает возможности террористов трансформировать структуру групп и соединять их путем предоставления альтернативного пространства для коммуникаций и обсуждений, а также позволяет группам связываться с внутренними подгруппами и организациями извне со всего мира через веб-сайт. Большинство исследователей акцентируют внимание на появлении новых форм террористических организаций, приспособленных к новой информационной эре. Они утверждают, что террористы будут продолжать перемещаться от иерархической структуры организации к проектированию сетей новой информационной эпохи. Больше усилий будет прилагаться для построения транснациональных, связанных посредством Интернет групп, чем создания отдельных групп. Этот тип организационной структуры качественно отличается от иерархического построения. Наиболее вероятно, что террористы будут организованы, чтобы действовать в более “сетевом” варианте, децентрализовано, «многоканально». В идеале, не должно быть одной, центральной фигуры лидера, командования или штаб-квартиры. Внутри сетей практически нет или вообще нет иерархии, существует множество лидеров, количество которых зависит от размеров группы. Другими словами, у группы нет определенного «сердца» или «головы», которые могут быть мишенью. Чтобы реализовать свой потенциал, такой сети необходимо использовать новейшие информационные и телекоммуникационные технологии. Интернет становится основным компонентом существования такой организации.

Планирование и координация . Для объяснения, почему современные it -системы, особенно Интернет, так полезны террористам в создании и поддержке сетей, наиболее важной является возможность более быстрого, дешевого и конспирологически безопасного управления потоками информации. Кроме того, интеграция компьютерных средств с коммуникационными значительно повысила разнообразие и уровень сложности передаваемой информации. Это позволяет обоснованно говорить о том, что чем выше степень организации сетей в террористической группе, тем более высока вероятность, что информационные технологии используются для поддержания работы сети. Например, многие из террористов, которые были обвинены в США в организации террористического акта 11 сентября 2001 года, использовали для коммуникаций электронную почту. В обвинении четырех членов Вооруженной исламской группы (Джамайа аль Исламия) утверждается, что компьютеры использовались для передачи, пересылки, распространения писем и связи между лидерами группы и ее членами в США и по всему миру. Точно так же 4 человека, обвиненные в 2002 году в Орегоне, как утверждается, связывались посредством электронной почты, координируя усилия, направленные на то, чтобы поехать в Афганистан и оказать поддержку Аль-Каиде и талибам в борьбе против США.

Развитие коммуникаций уже сейчас привело к тому, что благодаря Интернет управление перемещается из штабов на конспиративные квартиры и кафе, в блиндажи и землянки боевиков. Спутниковый телефон (как правило, взятый на чужое имя), хороший ноутбук, нехитрые дополнительные принадлежности, из обычного компьютерного магазина – и полевой штаб террористической группировки получает возможность работы в глобальной сети из любой точки, доступной средствам коммерческой космической связи (зон не доступных этой связи сейчас фактически не осталось). И всё это может размещаться в укладке, переносимой всего одним человеком. Инструкторам подрывного дела, связи и разведки теперь необязательно покидать теплые берега Персидского залива для преподавания своих дисциплин. Подробнейшие инструкции, схемы и чертежи, при необходимости, снабженные фотографиями или видео роликом по-кадрово воспроизводящим действия подрывника, при сборке и установке взрывного устройства любой сложности могут быть доступны по Интернету курсантам-боевикам в любом месте.

Качественная подготовка диверсионно-террористического акта требует немало времени и информации. Возможности Сети позволяет детально разработать диверсионную акцию, с учетом всех деталей и тонкостей находясь за тысячи километров от места событий.

В Сети, к услугам террористов карты и планы нужного масштаба любого района или участка местности, детальный прогноз погоды (а это возможность предусмотреть характер действий федеральной авиации). Можно получить информацию о том, как меняются свойства местности в зависимости от времени года и суток (проходимость, преодолимость перевалов и водных преград, маскировочные свойства лесных массивов). Имея точные координаты постов и объектов федеральных войск в местах проведения контртеррористических операций, зная технические характеристики армейских средств наблюдения, разведки и поражения, становится возможным проложить наиболее безопасные маршруты подхода к объекту. Можно рассчитать выбор позиций для своих узлов связи вне зоны досягаемости пеленгаторов наших спецслужб и решать десятки других задач. Все это можно делать, не покидая заграничного офиса и уже оттуда перегонять готовые рекомендации и разработки исполнителю.

Практика последних антиреррористических операций показала, что квалифицированно разработанные в «мозговых центрах» сценарии диверсий доводятся сразу до нескольких групп, и реализуются ими до тех пор, пока правоохранительные органы не найдут эффективного способа противодействия. К этому времени «на-гора» выдается новый сценарий. Не вызывает удивления то, как быстро удачные тактические приемы (особенно минной войны) освоенные талибами в Афганистане становились достоянием их чеченских «коллег» (Интернет-обучение в действии).

На страницах Сети, посвященных «прикладной» радиоэлектронике содержится жизненно важная для боевиков информация о методах и рецептах «взлома» кодов доступа на федеральные УКВ ретрансляторы гражданских служб. На практике это дает возможность радистам боевиков использовать систему связи государственных ведомств в своих интересах. При этом радист, использующий маломощную радиостанцию (при нормальных условиях с дальностью связи всего несколько километров), через ретранслятор получает возможность работать с корреспондентами не только по всей Чечни, Дагестану, Ингушетии, но и на прилегающих к ней территориях. Повсеместное использование боевиками наших ведомственных ретрансляторов стало головной болью для спецслужб. Информация о том, как реализовать эту возможность, тоже содержится в Интернете. Доступные коммерческие программы закрытия информации позволяют замаскировать, например, под рождественскую открытку, карту местности с нанесенной обстановкой, директивное указание - под коммерческий прайс-лист и т.д.

Интернет позволяет устанавливать связь не только с членами одной террористической организации, но и между разными группами. Например, существуют тысячи сайтов сторонников джихада, выражающих поддержку террористам. Эти сайты и связанные с ними форумы позволяют террористам из Чечни, Палестины, Индонезии, Афганистана, Турции, Ирака, Малайзии, Филиппин и Ливана обмениваться не только идеями и предложениями, но также практической информацией о том, как изготавливать бомбы, создавать террористические ячейки, и, в конечном счете, совершать атаки.

Уменьшение риска. Поскольку террористические группы подвергаются возрастающему преследованию со стороны правоохранительных органов, они стремятся эволюционировать в сторону большей децентрализации, для которой Интернет наиболее удобен. Интернет позволяет группам единомышленников из разных стран легко и свободно общаться, что особенно важно, когда деятельность должны быть изолированной и незаметной. Отказавшись от физического места для встреч и организации, многие террористические группы создали виртуальные сообщества посредством чатов и сайтов для продолжения распространения своей пропаганды, учебы и тренировок. Информационные технологии дают террористическим организациям глобальную силу и размах без неизбежного обнаружения. В конспирологическом плане, Интернет устанавливает безопасную дистанцию между теми, кто планирует атаки и теми, кто атакует, между теми, кто предоставляет террористам место для основных и промежуточных баз, явочных квартир, снаряжения и вооружения и остальными членами организации.

Благодаря Интернету группы боевиков могут быть географически нелокальны. Современный терроризм широко использует идеи «безлидерного сопротивления» . Безлидерное сопротивление как метод возникло в 1960–70-х. Тогда в этих целях использовали печатные СМИ, сейчас – блоги и вебсайты. Безлидерность имеет и другой важный аспект. Раньше самыми опасными террористическими организациями были те, которых поддерживало то или иное государство. Сейчас это не так, и именно благодаря безлидерности. Сейчас спонсирование идет в основном через так называемые субгосударственные структуры (sub-state entities), нечто вроде глобальных корпораций. Это сильно усложняет задачу контртеррористических сил. Для примера, вот несколько простых, но эффективных способов ухода террористов от слежки в Сети:

два террориста создают тридцать анонимных аккаунтов веб-почты с тридцатью разными паролями. В первый день месяца используется первый аккаунт, на следующий день – второй и т. д. Часто сообщения шлют из библиотек и кафе, что еще больше затрудняет отслеживание трафика; создается письмо в папке «Черновики», но не отсылается. Адресат, зная пароль, заходит на аккаунт и смотрит в этой папке. Мониторинг трафика почты не поможет засечь этот обмен; используется кодированный язык. Слова, не привлекающие внимания, не фиксируются системами мониторинга контента. В ходе подготовки событий 9/11 на форумах, за которыми уже шло наблюдение, много писали о какой-то «свадьбе». Сообщения перехватывались, было ясно, что речь идет об атаке, – но где и когда она произойдет, так никто и не узнал. Мохаммед Атта (Mohammed Atta) и Рамзи бен аль-Шиб (Ramzi bin al-Shibh) маскировались под студентов. Они обменивались мэйлами, касавшимися целей предстоящих атак: в письмах речь шла об «архитектуре» (Всемирный торговый центр), «искусств» (Пентагон), «законах» (здание Конгресса США) и «политике» (Белый дом).

Вербовка (он-лайн рекрутинг) – это система мер выявления и мобилизации симпатизирующих лиц к более активной поддержке террористов и их действий. Интернет предлагает сразу несколько путей для достижения этого. Он делает для потенциальных рекрутов более доступной информацию об экстремистских идеях, существующих террористических организация, представляя большее количество данных, более быстро и в формате мультимедиа; глобальный размах сети позволяет экстремистским и террористическим группам пропагандировать себя большему количеству людей; в результате все возрастающих возможностей интерактивных коммуникаций предлагаются большие возможности для содействия данным группам и даже прямого контакта с ними. Один из начальных шагов он-лайн рекрутинга – путем использования форумов втянуть в дискуссию публику – неважно, сторонники это группы или противники, что дает террористам возможность обозначить свою позицию и тактику, и заинтересовать аудиторию, увеличить обсуждаемость своих слов и действий, повышая, тем самым, уровень поддержки и общей привлекательности.

1. Классическая схема он-лайн рекрутинга

Начинается общение, и если кандидат обладает нужными задатками, потенциалом, он получает команду прекратить постинги на форум. Когда приходят к выводу, что новобранец готов действовать, связываются с оперативным лидером ячейки. Тем самым новобранец закончил идеологический курс обучения и перешел к тактическому. Ни идеолог, ни новобранец – не террористы с точки зрения закона. Они обмениваются легальной информацией. Более того, идеолог в этот момент прекращает контакты с новобранцем и его уже невозможно связать с террористической деятельностью. Ну а дальнейшее обучение – как избавляться от слежки, как закладывать бомбы и как выбирать цель, – проходит уже вне форума. После этого связь прекращается, новобранец получает указание собрать группу людей, верящих в то же, во что верит он сам, чтобы стать лидером ячейки. В конце концов деятельность переходит в оф-лайн. Как правило, новобранцы ни в каких полицейских «списках наблюдения» не состоят и в криминальной деятельности не замечены. У спецслужб нет никаких указаний на то, что именно эти люди могут быть причастны к подготовке терактов. Другие участники группы встречаются с ними «в реале», помогают сделать бомбу и уезжают до того, как производится атака. Предсказать и предотвратить такую атаку очень трудно.

Однако для всех террористических групп более важно активно искать подходящих рекрутов, чем ждать, когда они напрямую представят себя.

Одним из качественно новых способов вовлечения в экстремистскую и террористическую деятельность с помощью Интернета являются компьютерные игры. С середины 90-х годов прошлого века в России активно проводилась политика «компьютерного подавления пассионарности» через игровые системы. Логика авторов этой политики: человек, совершающий в ходе «сублимационных» квестов «героические подвиги», полностью выплескивающий свою агрессию (под которой понимается основное проявление пассионарности) и трансформирующий «виртуальную жизнь» по своим представлениям о добре и зле, полностью растрачивает на это всю свою «избыточную» пассионарную энергию и в реальности стабилизируется как «нормальный» (предельно управляемый) гражданин. В действительности результаты прямо противоположны: молодые «геймеры», у которых все больше теряются различия между игрой и реальностью (он-лайном и оф-лайном) привыкают к насилию, как единственному способу решения жизненных вопросов. Результат – более 10 процессов за последние три года, когда геймеры продолжали свою компьютерную «партию» в реале, совершая при этом убийства и другие тяжкие преступления. Такая «убийственная» форма компьютерной зависимости не могла пройти мимо заинтересованных лиц. Не очень фантастическую версию использования этой зависимости показали авторы фильма «На игре» (2009 год), но раннее она была реализована на сайте «Большая Игра. Сломай систему» ( http://rusigra.org) , функционирующий в Рунете с декабря 2007 года.

«Большая Игра» позиционируется как игровой многопользовательский проект, цель которого – «сломать систему», иными словами, препятствовать нормальному функционированию государственных структур.

рис. 1

Главная идея «Большой Игры» (декларируемая на сайте) - при помощи вербовки большого числа участников проводить диверсии против существующего в России режима, облекая акции в форму игрового взаимодействия.

Каждый участник игры может выбрать себе форму «борьбы с системой» – «Уличный боец» или «Интернет–боец» с соответствующими заданиями разной степени сложности. Демонстрируя отчеты о выполнении заданий в реальной жизни, участники повышают свой уровень. С ростом уровня бойца в Интернет-игре возрастает сложность и опасность задания для его прототипа в реальной жизни. Характер заданий, размещаемых на сайте, позволяет сделать вывод об ориентации организаторов на «геймерскую» аудиторию подростков и молодых людей, для которых уже теряется грань между оф-лайном и он-лайном.

Так, для «Уличного бойца» на вступительном уровне предлагается распечатывать листовки с символикой языческого бога Сварога и словами «Большая Игра», а затем обклеивать ими разнообразные предметы и объекты в городе проживания. На первом уровне необходимо нанести 50 знаков в людных местах, автомобилях «пришельцев», зданиях «силовиков системы», придумать «пять смешных унижающих сценариев постановки пришельца на колени для последующей съёмки видеороликов по лучшим сценариям», узнать адресные данные и телефоны участкового и его руководства. На втором уровне требуется написать на дверях автомастерских пришельцев « Осторожно, дикие звери » со Сварожичем, Прислать видео-ролик с постановкой пришельца на колени и его извинениями перед Русскими. Найти любого человека, позволившего себе негативные высказывания в Интернете в отношении Большой Игры и применить против него адекватные издевательские меры воздействия на своё усмотрение. Далее – по нарастающему сценарию. На шестом уровне бойцы должны присылать видеозаписи о перевернутых автомобилях и разрушении торговых киосков «пришельцев», двери которых должны быть заблокированы, мощными горящими петардами. Задания седьмого уровня рассылаются Игрокам на личные почтовые ящики . «Пришельцами» создатели проекта именуют приезжих из регионов Кавказа и бывших республик Советского Союза. Игроки материально заинтересованы — каждое их действие оплачивается виртуальными деньгами по установленной организаторами таксе. Натурализация виртуальных денег предусмотрена после достижения игроками определенного уровня.

На сайте «Большой игры» в разделе «Новости» публикуются не только отчеты о результатах действий участников, подтвержденные фотоизображениями. Здесь же можно прочитать рекомендации по конспирации , подробную инструкцию по изготовлению взрывного механизма с электронным будильником в качестве часового устройства , карикатуры на «пришельцев» и «силовиков системы», много другой «полезной» информации.

Среди прав и обязанностей участников особое внимание привлекают положения, посвященные конспирации. Провозглашая целью сетевого проекта «колоть неповоротливую Систему миллионами мелких уколов, но не стремление к перевороту» , организаторы обязывают игроков «не распространять информацию об участии в Игре и Игроках, за исключением случаев, определяемых Командой Игры, принять все меры к сохранению в тайне любой информации, которая может его идентифицировать, включая способы связи с Командой Игры». Особое внимание уделено безопасности игроков при выполнении заданий даже начального уровня: целенаправленные звонки должны производиться из телефонов-автоматов, рассылки по Интернет — из Интернет-кафе и одноразовых электронных почтовых ящиков, электронные фотографии с фиксацией выполненных заданий — через файлообменные сети .

Итоги этого вовлечения проявляются не только в виртуальной среде, где по запросу поисковик Google находит более 26 тысяч ссылок на упоминание Большой игры, но и в реальной жизни. В январе 2009 г. суд г. Невинномысска приговорил к полутора годам колонии-поселения студента И. Карцева, который подложил муляж взрывного устройства к зданию отдела УФСБ, а впоследствии обстрелял из охотничьего ружья жителей города. Свои действия И. Карцев объяснил тем, что решил принять участие в интернет-игре «Большая игра. Сломай систему» и выполнял требуемые задания.

В ставропольском краевом следственном управлении во время расследования уголовного дела И. Карцева в связи с размещением в Интернет условий проекта «Большая игра. Сломай систему» было возбуждено уголовное дело по ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Устанавливались лица, подлежащие привлечению к делу в качестве обвиняемых, назначались экспертизы, в том числе лингвистическая . Однако сайт продолжает функционировать. Идеология и целепологание, качество построения и оформления сайта, уровень его технической поддержки говорит не столько о технологических возможностях, сколько о наличии достаточно сложившейся концепции разрушения «Системы» (России), использующей новейшие информационные технологии сетевых структур, безлидерного сопротивления, нейро-лингвистичекого программирования, манипуляции поведением больших социальных групп. Является ли эта «Большая игра» творчеством идейных самородков, операцией спецслужб по типу чекистской операции «Трест», внедрением внешних сил в российскую «геймерскую» среду с целью ее использования в экстремистских и террористических акциях – важно, но не принципиально. Главное - мы столкнулись с очередным сюрпризом из ящика Пондоры, который начинает саморазвиваться независимо от своих создателей исключительно в деструктивном направлении увлекая с собой наиболее деятельную часть нашей молодежи.

В качестве заключения :

Рассмотрение экстрима и экстремизма в одном контексте кроме их этимологической близости, оправдано, на наш взгляд их влиянием на личность. И в одном, и в другом случаях, речь идет о «полезных» и «вредных» аффектах (Аристотель), способных либо поднять личность на качественно новую ступень, либо – ее разрушить. Экстрим – объективная характеристика развивающегося социума, экстремизм – имманация политического процесса. Здоровое общество использует все возможности, для развития своих членов. Пока мы все находимся внутри социума, в котором нарастает как экстрим объективного происхождения (прежде всего – природно-климатический), силовые формы социального взаимодействия (вооруженные конфликты), так и следствия перерождения политических механизмов – экстремистские и террористические акции. Создается впечатление, что большая часть «цивилизованного» мира сознательно стремится к экстремуму, за которым либо гибель, либо новое качество. Однако, субъективные стремления (не важно – осознанные или нет) и базовые механизмы социального выживания сталкивались уже не раз. И в данном случае – если мы понимаем происходящее, значит мы можем в бифуркационном хаосе найти единственный правильный вектор движения.